— Но ты никогда не развлекаешься, — возразила Лиза. — Обязательно поезжай.
Холли сдалась и только спросила:
— Куда поедем?
— Еще не решил. Но наденьте черное платье.
Вечером, увидев себя в зеркале, Холли поняла, что не ошиблась с выбором. Черный шелк платья струился по фигуре, открывая взору стройные ноги в босоножках на высокой шпильке. Холли сделала красивую прическу и подкрасила глаза.
В назначенное время шофер Карло усадил ее в машину. По дороге к центру города он спросил:
— Вы любите оперу, signorina?
— А мы едем в оперу?
— В каком-то смысле. Император Каракалла около двух тысяч лет назад построил комплекс общественных бань. Сейчас от него остались лишь руины, но каждое лето там дают оперные постановки.
Когда они подъехали к полуразрушенному фасаду когда-то величественного здания, Маттео уже ждал ее. На нем был смокинг и черная бабочка.
— На остальную часть вечера ты свободен, — сообщил он шоферу, помогая Холли выйти из машины.
Взяв ее под руку, он отправился к маленькому бару, заметив:
— У нас есть время выпить по бокалу вина.
Холли заметила, что он с одобрением смотрит на нее.
— Вижу, вы не отослали это платье обратно. Я рад. Еще тогда мне показалось, что черный цвет подойдет вам больше, чем красный.
— Еще тогда? Вы хотите сказать, в тот первый вечер? Как далеко вы планируете заранее?
Он пожал плечами.
— Ни один хороший юрист не допустит, чтобы непредвиденные обстоятельства застали его врасплох.
— Стало быть, когда я оказалась в вашем купе в поезде, вы уже предвидели дальнейшее развитие событий?
— Ну, возможно, не до конца, — улыбаясь, признался он.
Холли хотела спросить, как далеко вперед он запланировал ее жизнь и позволено ли ей будет хоть что-то решать самой, но потом передумала.
— А какую оперу мы будем слушать? — спросила она, решив сменить тему.
— Сегодня концерт. Думаю, вам понравится. Он начинается в девять часов, так что мы скоро пойдем.
— Расскажите мне об этом месте, — попросила Холли, оглядывая огромную сцену под открытым небом.
— Комплекс зданий когда-то включал в себя гимнастический зал, сауну, горячую баню и комнату отдыха. Здесь также можно было поплавать в бассейне, полистать книгу в библиотеке или побродить по саду. А теперь остались только руины…
— Но какие, — восхищенно заметила Холли. — Здесь мылись вельможи?
— Не только. Это место было открыто для всех. В лучшие годы оно вмещало около двух тысяч человек. Мы, римляне, делаем все основательно.
Концерт состоял из популярных арий, нескольких увертюр и вальсов Штрауса. Музыка наполнила Холли спокойствием, и она была благодарна Маттео за прекрасную идею.
Теперь она поняла его план. Он старался очаровать ее, возможно, даже заставить ее немного влюбиться — и все это для того, чтобы она не уехала от Лизы.
Холли знала, что сам он не собирался в нее влюбляться. Она слышала его слова: «Мое сердце под надежной защитой». Тогда почему он так недоволен, когда ей оказывают знаки внимания другие мужчины? Неужели ревнует?
— Почему вы улыбаетесь? — спросил Маттео, когда затихли аплодисменты.
— Разве?
— Вы были погружены в какие-то свои увлекательные мысли. Уж не замышляете ли вы что?
Она молчала, глядя прямо на него.
— Понятно. Вы хотите разжечь мое любопытство.
— А почему вы думаете, что мои мысли имеют отношение к вам?
— Надеюсь, что имеют.
— Вы очень тщеславный человек. Впрочем, вы и на этот раз угадали. Поскольку вы подарили мне такой прекрасный вечер, с моей стороны было бы невежливо думать о ком-то еще.
Глаза Маттео недоверчиво блеснули.
— Только обещайте мне, что это не Бруно. Мне будет неприятно думать, что вы тоскуете по этому ничтожеству.
— Обещаю. На самом деле я вспоминала Томазо, — сказала Холли и томно вздохнула. — Интересно, почему он так быстро потерял ко мне интерес. Вы его друг и можете посоветовать, как снова завоевать его сердце.
Маттео поднял ее руку и прикоснулся к ней губами.
— Великолепно. У вас отличная тактика.
— И стратегия тоже, — заверила она его.
— Не говорите мне, что я встретил женщину, которая знает разницу между тактикой и стратегией.
— Стратегия — это когда врага не видно, а тактика, когда враг перед вами.
— Уж не я ли ваш враг?
— Еще не знаю. А вы враг?
— Все может быть.
Холли посмотрела на него и широко улыбнулась.
— Я так и думала.
Во втором отделении известная певица пела об обманутой любви. Она прекрасно исполнила несколько арий из известных опер, но Холли не растрогалась. Ее сердце больше не было разбито, и она с надеждой смотрела в будущее…
Когда она вышли на улицу, Маттео заметил:
— Сейчас только полночь. У нас есть время для небольшого ужина.
Его слова прозвучали так, как будто эта идея только что пришла ему в голову. Но Холли не удивилась, когда столик в ресторане оказался заказанным заранее.
После нескольких перемен блюд Маттео спросил:
— Может быть, вы бы хотели выпить вина?
— Я бы с удовольствием выпила шампанского. У меня есть на то причина.
Шампанское тут же принесли, и, когда они снова остались одни, Маттео спросил:
— И что мы празднуем?
— Мою свободу. Я не была уверена в ней до сегодняшнего вечера, но теперь уверена.
— Почему до сегодняшнего вечера? Холли, почему вы смеетесь? Я чего-то не понимаю?
В его голосе послышалось раздражение, как будто она задела его за живое.
— Вовсе нет, — поторопилась заверить его молодая женщина. — Просто вы впервые вывели меня в свет. Если вы не боитесь, что вас увидят со мной, значит, мне ничего не грозит.
— Вам действительно больше не о чем беспокоиться. Бруно не представляет собой проблему, поскольку он испарился. Забудьте его. Вы здесь, чтобы развлечься. Когда это было у вас в последний раз? Наверное, когда вы в последний раз видели его?
— Знаете, с Бруно было очень хорошо до поры до времени, но я с самого начала ощущала, что за моей спиной происходит что-то еще. Ну да хватит о нем. Не помню, когда я так хорошо проводила время, как сегодня. Вы открыли мне новый мир. Это была прекрасная идея. И очень практичная.
Маттео с удивлением посмотрел на нее.
— Практичная?
— Конечно. Нам надо поговорить о Лизе, а дома это трудно, потому что она всегда рядом со мной. Вы поступили разумно, устроив эту встречу вне дома.
— Понятно. Я, стало быть, разумный?
— Конечно, это неотъемлемое качество каждого хорошего судьи.
Он с иронией посмотрел на нее.
