— Что загрустили, Дженни?
— Считаю доходы и расходы! К организации собачьего питомника надо подходить с умом, — с ожесточением заявила она.
— Кто бы спорил! — У Харрисона вырвалось что-то наподобие смешка.
— Считаете, я не способна? — разъярилась Дженифер.
— Я не могу так утверждать — я же познакомился с вами только вчера, — миролюбиво заметил он.
— Уверены?
— В чем, Дженни? Вы хотите сказать, что мы встречались раньше?
— Нет-нет, — быстро поправилась Дженифер. Я говорю совсем о другом. Извините меня, Кр… мистер Харрисон. У меня голова идет кругом, — заявила она и подумала, что это ее единственная правдивая фраза.
Остаток до дома Барбары ехали молча. Дженифер очень хотелось знать, что о ней думает Харрисон. Считает ее с большим приветом?
Она очень удивилась бы, если бы прочитала мысли Харрисона. Странная девушка, размышлял он. Ее глаза периодически меняют цвет. И эта обмолвка о давнишнем их знакомстве…
Да и я хорош! Что за бред я нес? Дог, Гвен… Не иначе как сумасшествие заразительно. Но почему мне не хочется с ней расставаться? Наверное, подсознательно мечтаю закончить жизнь в Бедламе! — пришел к неутешительному выводу он.
— Мы встретимся? — Во рту у него неожиданно пересохло, а сердце остановилось, с ужасом и восторгом ожидая ответа.
— Зачем? Заезжайте сюда, с… Гвен… — Дженифер споткнулась на имени, но равнодушную интонацию смогла выдержать до конца. — До встречи в пятницу, сэр.
— Я не советовала бы тебе с ним связываться!
— Почему? — спросила Дженифер, наблюдая, как Барбара варит шоколад.
— Ты же видишь, до чего я докатилась?
Дженифер окинула Барбару любопытным взглядом. О чем это она? В коротком шелковом халатике, накинутом на голое тело, сестра напоминала свою знаменитую игрушечную тезку. Да и жилище подходящее… Квартира Барбары располагалась в Челси — тихом аристократическом районе. Никаких вредных привычек за сестрой не водилось. Нельзя же за них принять пару коктейлей да несколько сигарет, которые позволяла себе Барбара, размышляла Дженифер.
— Поняла теперь? — не дождавшись ответа сестры, с неудовольствием переспросила Барбара.
— Нет, — откровенно призналась Дженифер.
— Ты хочешь вот так варить шоколад?
Дженифер пожала плечами. Сварить себе чашечку шоколада она не считала большим трудом. Она с интересом наблюдала за манипуляциями сестры. Та в металлической мисочке, непрерывно помешивая варево, растапливала кусочки шоколада.
Барбара шоколад не ела и за те дни, что Дженифер гостила у нее, не пила. Почему же она варит его сегодня? — подумала Дженифер. Может быть, именно по пятницам Барбара разрешает себе немного нарушить диету?
— Тебе хочется, чтобы его готовила прислуга? — спросила Дженифер.
— Ну, о личном косметологе, постоянно проживающем со мною, я даже не мечтаю. Меня вполне устроил бы визит в косметический салон.
— А шоколад-то здесь при чем? — поинтересовалась Дженифер. Она не улавливала связи между варкой шоколада и личным косметологом.
— У меня нет денег!
Дженифер растерялась. За эти дни Барбара растранжирила на наряды сестры сумасшедшую, по мнению Дженифер, сумму. Ей стало стыдно.
— Ба, дорогая, давай вернем в магазин то шикарное платье, которое ты мне вчера купила. Я же просила тебя не тратить на меня деньги, — робко сказала Дженифер.
— Ты и впрямь отсталая сельская дурочка! — фыркнула Барбара. — Давай ложись!
— Зачем?
— Маску делать, зачем же еще!
— Маску? Из шоколада?
— Из него самого! Шоколадные обертывания исключительно полезны для кожи. Сейчас все продвинутые косметические салоны предлагают их.
— А ты их делала?
— Конечно, и не раз. Следить за собой надо с молодых лет, а не когда кожа мешком обвиснет! Мне уже скоро потребуется пластическая операция…
— Барбара, не преувеличивай! Пластические операции делают в старости…
— Глупости! — перебила ее Барбара. — Если тебе уже пятьдесят, то какая разница как ты выглядишь — на свой возраст или на сорок пять? Делать надо после тридцати. Тогда до сорока тебе будет двадцать пять, поняла?
Дженифер кивнула. Барбара в этом вопросе была специалистом не хуже врача-косметолога. За эти дни Дженифер уже насмотрелась на многие таинственные процедуры, которыми занималась Барбара, чтобы сохранить свою красоту и молодость. Еще в самый первый вечер, когда Дженифер пошла умыться с дороги, Барбара зашла к ней в ванную, потом вышла и вернулась с целлофановым пакетиком. «Салфетка для автомобилей» — гласила на нем надпись.
— На, держи!
— Что это? — полюбопытствовала Дженифер, разглядывая пакет. — Хорошо, я займусь твоим автомобилем, только лицо вытру и переоденусь. У тебя найдутся старые джинсы и футболка?
Ответом ей был смех Барбары. Сестра хохотала от души, даже перестав беспокоиться, что у нее могут залечь морщинки в уголках глаз.
Дженифер робко улыбалась. Она не понимала, почему сестру обуяло столь безудержное веселье. Отсмеявшись, Барбара сказала:
— Дженифер, какая же ты глупая! Неужели ты могла подумать, что я заставлю тебя мыть машину?
— А для чего ты принесла эту салфетку?
— Для лица! Все мужчины любят свои игрушки, вот и выпускают превосходные замшевые салфетки для автомобилей. Но умные, утонченные женщины используют их для своих целей.
— Ты ею вытираешь лицо вместо полотенца? — удивилась Дженифер.
— Нет! Запомни, что я тебе скажу. Твоя сестра знает много секретов. Вот один из них: намочи салфетку горячей водой, слегка отожми ее и массируй ею лицо. Действует как миостимуляция. Прибором еще можно и навредить — растянуть кожу, а вот салфеткой — никогда!
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, дорогая сестричка, знаю! Еще Нинон, великая французская куртизанка, пользовалась замшевой салфеткой и долго оставалась молодой. А в те времена, поверь, женщине трудно было сохранить молодость.
Дженифер и не собиралась подвергать сомнению слова Барбары. Об избирательной начитанности своей сестры ей хорошо было известно. Барбара не интересовалась науками в прямом смысле этого слова, но все, что могло хоть как-то помочь ей быть привлекательной, усваивала мгновенно. С Барбарой вполне могли консультироваться ученые-историки, если бы им потребовались секреты, подобные тайне Нинон.
Лежать под шоколадной маской оказалось необыкновенно приятно. Барбара устроилась рядом и весело болтала о салонных косметических процедурах. Потом вдруг сказала:
— Нет, я все-таки права. Харрисон не для тебя!
