― С моей стороны это выглядело бы слишком грубо, — возразила Николь.
― Не думаю. Ну, разве что немного невежливо. Народ начнет расходиться не раньше двух. Сможешь дотянуть до этого времени?
― Даже если это меня прикончит! — торжественно произнесла Николь, пытаясь обратить разговор в шутку. — Пусть потом не говорят, что англичанам не хватает выносливости!
― Значит, несколько лишних минут не будут играть никакой роли, — сказал Маркус, заметив, что она собирается подняться. — Ночью, когда спадает жара, в саду особенно приятно.
Обойдя скамью, он присел рядом с ней. Она почувствовала, что ее начинает охватывать знакомая дрожь. Маркус был так близко, что Николь ощущала исходящее от него тепло. Несмотря на то, что ночной воздух был достаточно прохладным, над верхней губой Николь выступили капельки пота.
― Тебя наверняка уже хватились. — Николь хотелось, чтобы он остался с ней, и в то же время она страшилась того, что может произойти. — Особенно Элена.
― Не волнуйся за Элену. Она не останется в одиночестве, — усмехнулся Маркус. — Расслабься, querida.
Это ровным счетом ничего не значит, твердила про себя Николь. «Дорогая», — сказал он. Как бы ей действительно хотелось, чтобы она была дорога этому человеку. Маркус испытывает к ней физическое влечение. Он достаточно ясно дал это попять сегодня утром. Вот и все, и рассчитывать на что-то иное просто глупо.
— Почему ты решил выйти за мной в сад?
— По-твоему, у этого поступка должны были быть какие-то особые причины?
― По-моему, у всего, что исходит от тебя, должны быть особые причины. Но если ты надеялся, что я с радостью займусь с тобой любовью, ты ошибся.
― За сегодняшний вечер у меня действительно не раз возникало желание обнять тебя, — признался он. — Впрочем, не у меня одного. Думаю, больше половины мужчин, познакомившихся с тобой на приеме, мечтали о твоих объятиях. Ты идеально сложена — тебе это прекрасно известно. А выбранный наряд только подчеркивает стройность твоей фигуры и сексапильность форм. Если женщина не получает удовольствия от сознания того, что у большинства мужчин при виде нее появляются вполне конкретные желания, ей не следует носить столь откровенные туалеты.
― Это платье Леоноры, — запротестовала Николь. — У меня с собой не было ничего подходящего для такого приема, и она одолжила мне свое.
― Неужели? — Казалось, Маркус был искренне удивлен. — Вероятно, Леонора абсолютно лишена чувства ревности к красоте других женщин.
― Леоноре совершенно незачем ревновать. Если ты узнаешь ее лучше, то поймешь, каким щедрым человеком она может быть.
― Ее щедрость меня не волнует. Я только хочу, чтобы она с уважением и заботой относилась к моему отцу. Дальше этого наши отношения никогда не зайдут. — Он замолчал, изучая лицо Николь. — Вот ты — совсем другое дело.
Николь напряглась всем телом, когда Маркус обнял ее за плечи и стал медленно привлекать к себе, но желание поддаться этому порыву, оказаться в его руках было сильнее. Она закрыла глаза, когда он прижался губами к ее запястью, там, где пульсировала просвечивающая сквозь нежную кожу синяя жилка. Поцелуи, которыми он покрывал ее лицо, казались легкими как пух. Однако стоило его губам на секунду оторваться, и она моментально ощутила, как горит кожа в том месте, к которому он только что прикасался.
Она с трудом дождалась момента, когда их губы встретились и слились в поцелуе. Обхватив руками шею Маркуса, сильнее прижимаясь к нему, Николь со всей страстностью отвечала на его поцелуи.
Ощущение потери охватило ее, когда Маркус мягко отстранил Николь от себя.
— Этого пока достаточно, — сказал он нежно. — Мне нужно возвращаться к гостям. Ты как, чувствуешь себя в состоянии последовать за мной?
Николь с трудом обрела голос:
― Тебе все равно, что подумают люди, когда увидят нас возвращающимися вместе?
― Пусть думают, что хотят. — Маркус уже стоял на ногах, протягивая к ней руку, чтобы помочь подняться. — Пойдем, mi amor[3].
Она почувствовала, как тепло разлилось по ее телу при этих словах. Ухватившись за его руку, Николь позволила поднять себя на ноги. Рука Маркуса легла на ее талию — от Патрисио она бы такого не потерпела! Ей хотелось принадлежать именно Маркусу, хотелось, чтобы весь мир знал об этом.
Как Николь и предполагала, их совместное возвращение не осталось незамеченным. К счастью, ни одной из сестер Ланиес в этот момент поблизости не оказалось.
Николь старалась вести себя как можно естественнее, но от нее не укрылись вопросительные взгляды, которые бросали на них со всех сторон. Ее поддерживала только уверенность в том, что Маркус вряд ли бы повел себя столь вызывающе, если бы между ним и Эленой Ланиес существовала определенная договоренность.
Гости действительно начали расходиться около двух. Прощаясь с Ланиесами, Николь удостоилась испепеляющего взгляда Элены. Изабелла, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, старалась не поднимать глаз.
Так, подумала Николь, значит, им уже известно о том, что из сада она вернулась вместе с Маркусом. Похоже, не только английская земля слухами полнится.
― По-моему, вечер удался, — провозгласил Эдуардо, стягивая галстук, когда они распрощались с последними гостями — Моя дорогая, — он поднес руку Леоноры к губам, — ты сегодня вечером превзошла все мои ожидания. Ты тоже, — добавил он, повернувшись к Николь. — Мы счастливы, что в нашем доме появились две такие прекрасные женщины.
― Без сомнения. — Патрисио был полон энтузиазма. — Ты должна остаться жить с нами, Николь.
― У Николь своя жизнь. Ее дом в Англии, — спокойно заметил Маркус. — Почему она должна менять привычный образ жизни?
― Разве ты не слышал, что сказал отец? Теперь она член нашей семьи, — возразил Патрисио.
― Маркус прав, — вмешалась Николь. — Я очень признательна вам за ваше отношение ко мне, но мой дом в Англии. Я не могу вот так сразу отказаться от всей своей жизни.
― В таком случае ты должна пообещать, что будешь навещать нас как можно чаще, — потребовал Эдуардо.
— С радостью. — Николь широко улыбнулась Эдуардо, решив промолчать о том, что для таких визитов потребуется масса свободного времени, которого, при работе в туристическом агентстве, у нее просто не будет. Начальство вряд ли придет в восторг от ее частых отлучек.
― Не пора ли нам всем разойтись по спальням? — Леонора с трудом сдерживала зевок.
― Думаю, Леонора права, и нам всем пора идти спать, — объявил Патрисио. — Николь, я провожу тебя до комнаты.
― Николь в состоянии добраться до своей комнаты без твоей помощи. — Маркус приоткрыл дверь, ведущую в холл. Он выглядел абсолютно бесстрастным, как будто в саду между ними ничего не произошло.
