У Леди Габриэллы просили совета и мужчины.
Один из них спрашивал, какой свадебный подарок сделать женщине, у которой все есть. Боже милостивый, что же ему ответить? Элли улыбнулась и вытащила из конверта еще один листочек. Это была записка от Дженнифер Кочрейн.
«Миссис Марч, вы отлично поработали! Теперь вам предстоит ответить на вопросы читателей. Я распорядилась отправить по вашему адресу бумагу со штампом «Миледи». Не хотим вас слишком утруждать, присылайте ответы и свои рисунки прямо из дома. А мы в редакции сверстаем все это наилучшим образом. Кстати, по просьбам читателей нашего журнала мы открываем еще одну рубрику. Условное название «Родители и дети». Надеюсь, что вы будете писать и для нее. Желаю только успехов».
«Леди» Габриэлла Марч расстроилась. Нет, без пяти минут бездомная писательница впала в совершеннейшее отчаяние. Какие там дети!
Она запихнула все отклики в конверт и хмуро уставилась в одну точку.
Бен Фолкнер появился неожиданно. Он вошел в кухню через черный ход.
— Освобождаю территорию, — засуетилась Элли, прикрывая конверт из «Миледи» рукой. — Вот только выложу покупки. Кстати, хотите кофе? Вода только что вскипела. Да. Вам тут послание. Конверт для доктора Фолкнера. Возьмите.
Он кивнул.
— Конечно, конечно.
— Ну, в общем, я пошла, — быстро проговорила Элли.
Бен подошел к столу и взялся за кофейную банку.
Элли двинулась к выходу. Потом, о чем-то вспомнив, остановилась. Стала рыться в своем рюкзачке.
— Ищете клад?
— Угадали. Вот, держите. — Она передала ему таинственный сверток.
Бен с удивлением воззрился на него, а потом развернул желтоватую бумагу.
— Мои очки? Вы отдавали их в починку?
— А что тут странного?
Элли почувствовала, что Фолкнер раздражен.
Очевидно, думает, его хотят охмурить. С помощью таких вот уловок. Ах, как о нем заботятся. Значит, мечтают завоевать его симпатию. Но Габриэлла никогда бы не призналась себе в этом, даже если ее тактика и была целенаправленной.
— Время от времени я навожу порядок в магазине оптики на Хай-стрит, — спокойно объяснила она. — Когда постоянная уборщица берет отгулы. Вот аптекарь и починил эти очки бесплатно. Исключительно ради меня.
— Господи, и когда вы только все успеваете? Работаете там, работаете здесь… Поразительно. Но только не надо проявлять заботу обо мне. Я привык сам справляться со своими проблемами. — Фолкнер нахмурился.
— Понимаю. В общем, мне нужно поскорее найти себе другое жилье. Вы на это намекаете?
В кухне повисла напряженная тишина.
Бен вспомнил о положительной характеристике, которую дала Габриэлле Марч добродушная Китти. Но это не помогло. Фолкнер был настроен решительно. Против Элли. Его дом больше не нуждается в охранниках. Да и какая охранница из столь хрупкой особы. Смех один.
— Элли, послушайте, вы, по отзывам, очень трудолюбивая женщина, но…
По ее лицу пробежала тень. Габриэлла вздернула подбородок и серьезно посмотрела на филолога.
— Но вы хотите от меня избавиться. Да ради бога. В конце концов, у меня есть гордость, и я не собираюсь никому навязываться.
— Да? А вчера вы выглядели так, будто были готовы на все, лишь бы остаться в этом особняке.
— Что? — Элли чуть не задохнулась от возмущения. — Как вы смеете меня оскорблять? — Ее щеки пылали.
— Ну, извините, если я вас обидел. Прошу прощения. Но я ведь вас совершенно не знаю, вот и ляпнул такое.
Элли подошла к двери вплотную, схватилась за ручку.
— Не спешите уходить, — попытался остановить девушку Фолкнер. — Давайте поговорим спокойно. Могу предложить еще один вариант. Даже если вы переедете на новое место, здесь вам всегда будут рады. Подрабатывайте, сколько хотите…
— Понимаю, — хмыкнула оскорбленная Элли, — хорошую уборщицу найти очень трудно. Скажите, а за меня, наверное, похлопотала Китти? Я почему-то в этом уверена.
— Китти относится к вам с большим уважением. Она вас так хвалила. И совершенно искренне. И рассказывала, как вы заботились об Адель.
— Ваша сестра, Бен, стала для меня не просто работодателем, но и настоящей подругой. Но давайте ближе к делу. Мне уезжать прямо сейчас?
— Делайте выбор сами. Однако можете и остаться.
— Вы серьезно? Или просто издеваетесь надо мной?
Он покачал головой.
— Ни в коем случае. Поживите здесь еще пару месяцев. Вдруг я к вам все-таки привыкну. Да и новую домработницу искать не придется, если вдруг я неожиданно уеду.
Элли печально улыбнулась.
— Значит, в первую очередь вы видите во мне прислугу. Ну да ничего. Переживем. И не буду больше ломаться. Скажу честно: я очень благодарна вам за ваше предложение.
Бенедикту Фолкнеру уже некуда было отступать. Отныне он будет жить в своем особняке с этой очаровательной девушкой, нет, женщиной. Впрочем, какая разница. Ведь он не собирается иметь с ней никаких интимных дел. Филолог решил держаться до последнего.
А Габриэлла Марч боялась спугнуть удачу. Вот так повезло! Она остается в этом замечательном доме.
Девушка направилась в свою башенку, где чувствовала себя в полной безопасности. Это было хоть и временное, но ее убежище.
Элли погладила кошку, расположившуюся в плетеной корзине, почесала животное за ушком и произнесла:
— Ура, Милли, мы получили отсрочку. — Габриэлла скомкала газетный лист и бросила его в пластмассовое ведро для мусора.
Кошка махнула пушистым хвостом и прыгнула на подоконник. Будто рассердилась, что ее побеспокоили.
— Мадам, только не капризничайте. Вы ведь в принципе такая же бездомная, как и я. Так что нечего показывать свой характер, — Элли засмеялась. — Вот выгонит нас с тобой хозяин, тогда будешь знать. — Она снова погладила животное. — Но наш филолог добрый. Позволил остаться еще на пару месяцев. Надо отблагодарить его за это. Навести в доме идеальный порядок.
Однако Элли засуетилась по другому поводу. Она вспомнила про большой коричневый конверт, адресованный ей. Когда разбирала почту, то, естественно, сразу обратила на него внимание. Но почему-то боялась вскрыть. Останавливали какие-то неведомые силы. Вот и сейчас отложила загадочное послание в сторону, взялась же за слегка потрепанный блокнот. В нем она записывала, сколько часов трудилась на своих «объектах», сколько получала денег, сколько у нее накопилось выходных. Но делать такие пометки было весьма скучным занятием. И Элли переключилась на свой творческий дневник. Вот это другое дело. В красках можно описать, как прошел день, как вели себя люди, с которыми она общалась, какова была погода и даже как чуть ли не на ее глазах распускались розы в саду.
