— Я больше не буду работать на ваш журнал, — твердо заявила Элли.
— Настаиваю на обратном. — Дженнифер дернула плечом. — Наши читатели в восторге от ваших материалов. А для меня не важно, кто их пишет. И возьмите гонорар за труды. Не капризничайте.
— Мне не нужны эти деньги.
С минуту миссис Кочрейн молчала, но потом спокойно произнесла:
— Знаете, Элли, мы, женщины, все живем в мире фантазий. В вашем случае это образцовая семья, чудный особнячок, забавные домашние животные… Прекрасно. Вот и описывайте дальше свой быт. А вымысел это или нет, какая разница. В общем, мы не хотим расставаться с вами. Вы очень талантливы.
— Элли еще и добра, — вступил в разговор Бен. — Несколько дней ухаживала за дочерью больной подруги.
— А давайте организуем на вашем участке детский праздник, — неожиданно предложила Кочрейн. — Пригласим телевидение, фотографов. Будет интересно.
— Лично я согласен, — заявил Фолкнер. — Только надо подстричь траву на газоне. Верно, Элли? — Он мило улыбнулся.
— Вообще-то лучше оставить все, как есть, — произнесла редакторша. — Лужайка, усеянная маргаритками. Смотрится великолепно. — Дженнифер открыла свой портфель и достала оттуда какую-то бумагу. — Итак, ваша очередная колонка, Элли, должна быть у меня в конце недели. А потом мы продлим контракт с вами.
Габриэлла смирилась.
— Я все сделаю вовремя. Уговорили.
Когда Дженнифер Кочрейн уехала, Элли рухнула на софу. Молодая женщина сильно перенервничала, напряжение не отпускало.
Да и Бен разволновался. Слегка рассердился на «Леди» Марч.
— Значит, ты использовала меня в своих целях?
Она вся сжалась.
— Нет, нет, Бен. Ты все неправильно понял. — Элли пыталась оправдаться. — Именно тебя я не использовала. Мне просто нужен был… твой дом. Для вдохновения.
Глаза Фолкнера потемнели.
— Но ты ведь рассказывала в своих колонках не только о «собственном» доме, но и о каком-то мифическом муже.
— Бен, так было нужно. Требовалось описать жизнь благополучной семьи, рассказать об отношениях с замечательным супругом. А ты ведь, хоть и не супруг, но действительно замечательный. — Она покраснела. — О таком мужчине можно только мечтать. И знаешь, Бен, мне нечего скрывать. Я бы прожила вместе с тобой всю оставшуюся жизнь.
На этот раз молчание Фолкнера длилось очень долго.
Потом он задумчиво произнес:
— А ты и вправду пыталась убедить Дженнифер в своей принадлежности к высшему обществу?
— Ну, пыталась.
— И потом описывала, как выращивала в саду папоротники и пекла на кухне кексы. Потрясающе. Думаешь, настоящие аристократки этим занимаются?
— Этим занимаются многие замужние женщины. И дело не в их происхождении… Кочрейн одобряла мои материалы. И читатели были в восторге. Для них рассказы Леди Габриэллы стали своего рода развлечением. Только жаль, что мой серьезный роман никому не нужен…
Бен вдруг пожалел девушку.
— Эй, только не грусти. — Он присел на софу рядом, взял Элли за руку. — Ты ведь такая талантливая.
Она высвободила руку.
— Не надо мне льстить. И вообще, пойду-ка я займусь делами.
Бен крепко обнял девушку.
— Дела подождут. Давай лучше поговорим о нашем будущем.
О нашем будущем?
Элли посмотрела на Фолкнера с удивлением.
— Что ты имеешь в виду?
Он нежно поцеловал ее в щеку.
— Я имею в виду нашу… совместную жизнь.
— Но… но я не могу посвятить себя полностью только семье.
— А разве ты об этом не мечтала?
— Мечтала. Однако я хочу стать еще и профессиональной художницей.
— А в Лондоне учиться не хочешь?
— Хочу, конечно. Но на кого мы оставим Милли, Роджера и Найджела?
— И Рифуса. Уже видела Рифуса?
— Я думала, ты не любишь рыжих сеттеров.
— Очень даже люблю. А привез я его из Центра спасения животных. Бедняга остался без хозяев. Вот добрый Бен и решил спасти его.
— Благородное решение. — Элли улыбнулась.
— Кстати, когда ты уедешь в Лондон, я буду тут сам присматривать за нашими питомцами.
— Ах, ты меня все-таки выпроваживаешь…
— Я просто боюсь, что пропадет твой талант рисовальщицы.
— И ты предоставляешь мне свободу действий. Как Наташе?
— Не будем говорить о ней. Обсудим лучше наши дела. Если ты будешь ездить в поисках пейзажей для своих работ по всему свету, я буду таскать за тобой краски. Нет, лучше останусь здесь, буду воспитывать наших детишек и ждать твоего возвращения.
Она закрыла рукой его рот.
— Никуда я не поеду. Я уже не смогу расстаться с вами, мистер Фолкнер. А вы, наверное, голодный? — игриво спросила она.
— Во всех смыслах этого слова. — Он хитро прищурился.
Элли сделала вид, что ничего не поняла. Она взяла Бена за руку и повела к холодильнику, вытащила из него какую-то коробку.
— Это что? Свадебный торт?
— Это фруктовый торт. — Элли смутилась. — Кстати, а как прошла свадьба Эммы?
— Много дурацких шляп и слез умиления, — рассмеялся Бен.
— А знаешь, я тоже купила себе на всякий случай кое-что. — Элли вытащила из шкафа новый головной убор. — Смотри, какие перья, какие ленты…
— Чудный экземпляр.
— Может, схожу в этой шляпке на чью-нибудь свадьбу… — Габриэлла пожала плечами.
— А давай-ка лучше устроим свою собственную. А после женитьбы укатим в Италию, например. Ты будешь писать там свои картины, а я корпеть над древними рукописями. Нет, мы будем любить друг друга.
— Бен, мы не поедем в Италию.
— Это почему же? — спросил он, нежно обнимая ее.
— Не сможем бросить наших меньших братьев.
— Н-да. Действительно, — хмыкнул филолог. — Ну, тогда проведем медовый месяц здесь. Досрочный. Элли, я не могу больше сдерживаться. — Он повел ее в спальню.
* * *
На свадьбе жених составил для невесты букет из воздушных шариков. И на каждом из них было написано: «Я люблю тебя, Элли!»
Они вместе отпустили шары в чистое небо. И в этот момент в саду снова запел дрозд. Ведь он был не простым — волшебным. Давно предчувствовал, что в этом доме обязательно поселится СЧАСТЬЕ. Птичка не ошибалась никогда.
