В любом случае гораздо спокойнее быть друзьями, чем любовниками. Друзья не так рискуют, дружба лишена той интимности отношений, которая неизбежна между любовниками, знания того, где и как больнее ударить, если взаимоотношения испортятся.
К тому же дружба это то, чего наверняка желает сам Руперт. Если она бросится ему на шею, то, возможно, он просто брезгливо отвернется. Ему не нужна ее страсть. И тем более будет не нужна, когда он узнает о ее прошлом. Поэтому мечты о нем — бесполезная трата времени.
— Флоренс! — В голосе Руперта звучала тревога. Неудивительно, если он уловил направление, которое приняли ее мысли. — Вы так и не ответили на мой вопрос!
Она неохотно отвела взгляд.
— Думаю, мне надо встать.
Руперт не шевельнулся. Однако этого и не требовалось — Флоренс ощущала его присутствие каким-то особым шестым чувством.
— Вы уверены, что это следует делать?
Вдохнув поглубже, она ощутила запах Руперта, комбинацию одеколона, мыла и теплого тела.
— Уверена. Мне нужно подышать свежим воздухом.
Это было не совсем ложью, хотя Флоренс нуждалась не только в свежем воздухе, способном прояснить мысли и привести в относительный порядок расстроенные нервы. Ей надо было оказаться как можно дальше от Руперта. Если не сделать этого немедленно, она непременно совершит какую-нибудь глупость, например, страстно поцелует его, несмотря ни на что.
— Кстати, Барби так и не побывала на своей вечерней прогулке, — добавила Флоренс.
Некоторое время он молча смотрел на нее, затем, по-прежнему не говоря ни слова, протянул руку, чтобы помочь ей подняться с дивана. Избегая его взгляда — и руки тоже, — Флоренс спустила ноги на пол и встала, прекрасно понимая, что ведет себя довольно странно, и все-таки надеясь выглядеть в его глазах не более странно, чем обычно. В конце концов, как же иначе должна вести себя женщина, полностью лишившаяся памяти?
— Вы уверены, что все будет в порядке? — настойчиво спросил Руперт, и прозвучавшая в его голосе забота только усилила испытываемое ею чувство вины.
— Я чувствую себя прекрасно. — Флоренс скосила глаза в его направлении. Весь вид Руперта ясно говорил о том, что он не слишком поверил услышанному. — Только немного смущаюсь, — добавила она с улыбкой, желая показать себя с самой положительной стороны, но это получилось у нее далеко не лучшим образом.
Руперт пожал плечами.
— Тогда я оставлю вас на минуту.
Покинув комнату, он действительно вернулся через минуту с легкой курткой для нее и с черным кожаным поводком для Барби.
Разве возможно, чтобы мужчина, совершенно посторонний человек, мог настолько хорошо ее понимать? И почему она испытывает такую неловкость от того, что не до конца с ним откровенна?.. Хотя это-то вполне можно объяснить, учитывая сферу ее деятельности.
Флоренс надела куртку, изобразив на лице то, что должно было означать благодарную улыбку, застегнула молнию и вышла вслед за Рупертом и Барби на улицу.
Дойдя до пляжа, Руперт спустил собаку с поводка, дав ей возможность побегать на свободе. Флоренс молча шла рядом, лицо ее было нахмурено.
Возникшее у него подозрение, что она что-то от него скрывает, сейчас еще более окрепло. Связано ли это с тем, что ей удалось вспомнить свое прошлое? И если да, то что в нем такого предосудительного, чем нельзя поделиться с ним?
До сих пор Флоренс как будто доверяла ему. Что же изменилось за несколько часов его отсутствия?
Промчавшись вдоль кромки прибоя, облаивая набегающие волны, Барби тяжелым галопом поскакала к любимой песчаной дюне. Приглашающим жестом указав на лежащую верх днищем лодку, Руперт подождал, пока усядется Флоренс, затем присоединился к ней.
— Вы что-то еще видели в вашем сне, не так ли? — У нее было вполне достаточно времени для того, чтобы обдумать ответ, решил он.
Негромко вздохнув, она подняла на него взгляд. Тревожное выражение ее лица заставило сердце Руперта болезненно сжаться.
— Да, видела, — нехотя призналась Флоренс.
— И что же?
— Не только видела, но и слышала. Не знаю, впрочем, имеет ли эта деталь какое-либо отношение к реальности, однако в моем сне два раза раздавался странный звук, показавшийся мне очень знакомым.
Врачи предупреждали, что со временем память постепенно начнет к ней возвращаться, но ни словом не упомянули о том, что это будет происходить во сне. Но как бы то ни было, намек есть намек, и Руперт вовсе не собирался сразу отвергать любого рода информацию, могущую помочь Флоренс вновь обрести себя.
— Предположим, хотя бы на мгновение, что этот звук вы слышали в реальности. — Она выглядела такой обеспокоенной, что сердце его опять сжалось. — На что он походит? — осторожно спросил он, стараясь не отвлекаться на бесполезные эмоции.
Флоренс покачала головой.
— Знаете… такое ритмичного пощелкивания. Вроде стука кастаньет… Нет, не это. С каким-то металлическим отзвуком… — У нее вырвался тяжелый вздох. — Нет, никак не могу сообразить, что он мне напоминает.
— А где вы находились в тот момент, когда его слышали? — спросил Руперт, надеясь таким образом навести ее на разгадку.
— В… в спальне.
Флоренс вновь отвела взгляд, и Руперту показалось, что она по-прежнему что-то утаивает от него. Он никак не мог решить, что лучше: попробовать выведать у нее недостающую информацию или попытаться извлечь что-нибудь из того, что она уже рассказала? Первое казалось более интересным, однако приходилось довольствоваться пока последним.
— И оба раза звук был один и тот же? — снова спросил Руперт.
— В том то и дело! — воскликнула Флоренс. — Хотя когда дождь барабанит по окну или по паркетному полу прыгает жемчужина, звук должен быть разным. И еще, — она чуть помедлила, — меня почем-то это ритмичное металлическое постукивание очень встревожило.
Заметив испуг в ее глазах, Руперт попытался сменить тему.
— Расскажите, как выглядела во сне ваша спальня. Можете ли вы припомнить что-нибудь конкретное? Какие-то детали обстановки?..
Он увидел, как нахмурились ее брови и, стараясь не мешать ей сосредоточиться, отвел взгляд в сторону. Наконец у Флоренс вырвался тяжелый вздох сожаления. Она никак, ну никак не могла описать интерьер, который видела во сне. Слишком уж он был говорящий, что ли?
— Нет, ничего, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал убедительно.
Видимо, Руперт ей поверил, но не пожелал смириться с поражением и осторожно предложил:
— Почему бы вам не закрыть глаза? Попробуйте, может быть, припомните хоть какую-нибудь мелочь.
