Главарь скомкал поданные Максом бумаги и сжег их на огне факела.
— Кому какое дело, что здесь написано? Этот человек будет Арманом Сангеем. Кто сможет его опознать? — усмехнулся он. — Завтра же утром мы разнесем весть о том, что Арман Сангей, предатель и друг эмигрантов, умер этой ночью здесь, на этой скале, и никто не сможет опознать его. А после этого мы получим вознаграждение за его голову и уберемся в Швейцарию.
Уклоняясь от удара кинжалом, Макс вскрикнул.
Иоланда, эта темноволосая сирота, ножа не видела. И слава Богу. Но она ждала его и звала…
— Возвращайся ко мне, Макс. Где же ты? Возвращайся!
Когда он пытался остановить кровь с помощью своей накидки, то и дело теряя сознание, луна уже стала заходить.
— Многие считали, что я умер, — продолжал гость. — Во Франции ходили слухи, что Арман Сангей прошлой зимой был посажен на кол и оставлен умирать в безлюдье.
Все еще продолжая осторожничать, Макс молчал. Только Виолетта могла подтвердить, был ли этот человек ее братом. «Она думала, что я смогу спасти и ее, и ее брата, — он сжал кулак и уперся им себе в бок. — Но это было невозможно. Мне надо было выбирать. И пока я пытался это сделать, то потерял и ее».
— И вы понятия не имеете, где она?
— У нас была одна короткая встреча… Я думаю, она обучается мастерству у какого-нибудь перчаточника, — обернувшись, Макс вынул перчатку и показал ее Арману. — Как я уже говорил, это — единственная ниточка к ней.
Арман быстрым взглядом осмотрел перчатку, задержав свой взор на лебедях. Затем он поднял глаза.
— Да, это ее перчатка.
Макс пожал плечами.
— К сожалению, мне еще не встретился ни один человек в Лондоне, который что-нибудь знает о темноволосой девушке из Франции с одной, расшитой лебедями, перчаткой.
— Или он вам не захотел этого сказать, — предположил Арман. — Но мы обязательно найдем способ, как разыскать ее.
— Только если она примет приглашение на бал в доме Шелбернов в День святого Валентина, — в шутку сказал Макс. — Но если она не будет знать, что вы тоже в Лондоне, то это будет маловероятно.
— Тогда моей единственной надеждой остается «эмигрантская почта».
Макс кивнул, соглашаясь с Арманом, и в этот момент на пороге появилась Каролина Корделл, по-видимому, заинтересовавшаяся происходящим. Макс осмелился предположить, что его шансы растут.
— Пардон, месье, — спокойно сказал он, — но я считаю, что располагаю более надежным источником информации, чем эмигранты. — Он быстро позвал: — Входи, Каро, и познакомься с моим гостем. Он обещал мне присутствовать на нашем балу через два дня. — Кивком головы он попросил Армана поддержать его игру. У Макса появилась идея. И надежда.
Сияя глазами, Арман ждал момента, когда ему можно будет представиться вошедшей в комнату леди.
— Enchante, мадемуазель, — произнес он, низко склоняясь над рукой Каро.
— Мое почтение, месье, — ответила Каро на приветствие незнакомца. Сузив глаза, она прямо впилась восхищенным взглядом в симпатичного гостя: шрам придавал его обычному, вроде бы, лицу особый драматизм.
— Это будет бал-маскарад, — сообщила она, застенчиво моргая ресницами.
Арман непринужденно улыбнулся.
— Может, вы порекомендуете мне портного? — и, повернувшись к Максу, добавил: — Пардон, вы позволите мне взять леди на прогулку по парку в моей карете? Она, конечно, будет в капюшоне.
Когда Арман и Каро вышли, Макс подошел к окну и стал смотреть на проезжавшие мимо экипажи, на мальчишек, гоняющих по грязным лужам кота, на поникшие цветники и на разбивавшиеся об оконное стекло капли дождя.
Купидон, думал он, любит азарт. Вот чем предстояло ему заняться с этим озорным херувимом: поставить на карту то, что Каро не сможет устоять перед собственным пристрастием посплетничать.
С сильно бьющимся в груди сердцем Виолетта сидела за закрывавшей проход занавеской и могла видеть Саймона, который занимался с ее перчаткой. Она сама дала ему ее, чтобы он снял размеры, ведь была она самой маленькой в магазине. Но, к несчастью, в это самое время прибыла мисс Каролина Корделл.
— Вы превзошли себя, мистер Даблет, — мисс Корделл водила пальцем по золотой вышивке одной, особенно великолепной, пары лайковых перчаток. Она даже поднесла их поближе к глазам, внимательно рассматривая работу. Затем взгляд ее упал на перчатку, которую Саймон держал в руках, и Каро потянулась за ней. — М-м-м, да, очень мило, — она обернулась к своей крестной, которая следом за ней вошла в лавку. — Подойди же и посмотри на это чудо, крестная, — мисс Корделл положила перчатку на прилавок, чтобы получше ее рассмотреть.
Саймон отвернулся, словно для того, чтобы взять с полки новый образец и, поймав сквозь щелку настороженный взгляд Виолетты, успокоил ее своей улыбкой. Ах, если бы только прекрасная мисс Корделл знала, что эта, полюбившаяся ей больше других перчатка, с вышитыми на ней золотом и серебром лебедями, принадлежала Виолетте, а ее пару так бережно хранит виконт.
— Вот такую бы перчатку я и хотела получить от джентльмена. Особенно от француза. Он-то, я думаю, сможет заставить Макса ревновать, шрам делает его таким интересным. Я наконец-то набралась смелости спросить, откуда он.
— И что же он тебе ответил?
— Я сперва подумала, что, быть может, он пират, но нет, этот шрам у него с детства, он упал с пони. Но, все равно, я думаю, что он ему идет. Мне нравятся люди с грозным видом.
Виолетта прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Француз? Со шрамом после падения с пони? После нескольких недель, в течение которых она только и слышала лишь разговоры, непрерывные разговоры о перчатках, в ней впервые затеплилась надежда. Она пододвинулась поближе к занавешенному проходу.
Мисс Корделл перебирала выложенные на прилавок перчатки.
— Да, этот шрам на виске придает ему отважный вид и, несомненно, украшает.
Надежда Виолетты крепла. Только у одного человека мог быть шрам с детства, и этим человеком был ее брат Арман. Неужели это наконец случилось? Сердце, подогреваемое надеждой, забилось быстрее.
Саймон, словно почувствовав, о чем не терпелось узнать Виолетте, попытался помочь ей. Обратившись к дамам, он поинтересовался:
— Не угодно ли вам оставить список ваших любимых фасонов перчаток для… э-э-э, того французского джентльмена и написать его имя?
— Я никогда не опускаюсь до уровня некоторых дам, плетущих интриги, — весело заявила Каро и повернулась к леди Шелберн, которая разглядывала лежащие на прилавке образцы. — Он совсем недавно прибыл из Франции, и Макс просто не отходит от него, расспрашивая о политических новостях. Я никак не могу дождаться, когда же они наконец переберутся из библиотеки в бальный зал. Он ведь тоже приглашен на бал, не правда ли, крестная?
