– Однако ты совсем тут освоилась, – заметил Бенджамен, входя в спальню и спуская ее на пол у кровати. – Это не ради меня?
Джеральдина вспыхнула, залилась краской от корней светлых волос до шеи, что очень шло ей.
– Если… если вы имеете в виду это, – она указала на халат, – то мне просто нечего было надеть.
– Разве я против? – ответил он. – Думаю, ты также сможешь объяснить, зачем рыскала по моему дому.
– Я не рыскала. – Джеральдина подняла голову. – Мне… мне был нужен… аспирин.
– Ах, аспирин, испытанное средство. Как прозаично! Неужели ты ничего лучше не придумала, Каролина? Все двери заперты, ключи у меня.
Джеральдина чуть не задохнулась от возмущения.
– Вы действительно думаете, что я хотела сбежать в халате?
Он прищурился.
– Ну, что мне на это сказать?.. Я так понимаю, ты решила, что тебе здесь все-таки нравится.
– Понимайте, как хотите. – Она сердито посмотрела на него. – А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотела лечь спать.
– Ничуть не возражаю, – ответил Бенджамен и насмешливо указал на кровать. – Если можно, я только возьму свой халат.
– Вы… вы не посмеете! – воскликнула она в отчаянии.
– Почему же? Ведь он мой, не так ли? – Бенджамен моргнул. – Но если ты не хочешь мне его отдать…
Джеральдина сразу поняла намек и трясущимися пальцами нащупала узел пояса. Раз он думает, что она не хочет отдать халат, то отнимет его силой. Развязав пояс, она повернулась к мужчине спиной и, сбросив халат, не слишком грациозно залезла под одеяло.
– Спасибо.
Бенджамен наклонился, поднял халат, но не отошел от кровати. Джеральдина с решительным видом держала простыню под самым подбородком, чувствуя, что ею снова овладевает губительное возбуждение.
– Ну, тогда спокойной ночи. Кстати, у тебя не только грудь красивая, ты вся просто прелесть! Слышишь меня?
Она кивнула, боясь открыть рот.
– Спокойной ночи, – с трудом выдавила Джеральдина наконец, и в его глазах мелькнуло любопытство.
– Что, испугалась? – холодно осведомился Бенджамен, положив руку на спинку кровати. – Похоже, ты нервничаешь. Кому я этим обязан, старику Джонатану?
Джеральдина закрыла глаза, надеясь на чудо.
Вдруг Бенджамен уйдет? Но он не уходил. Девушка почувствовала, как прогнулись пружины, и поняла: он лег рядом и ждет, что она будет делать.
Она лихорадочно пыталась собраться с мыслями. Воспоминание о том, что между ними произошло внизу, накатило на нее горячей волной. Но она вспомнила, как он повел себя.
Пока Бенджамен думает, что она его хочет, он ее не тронет. Вот если поймет, что она его боится, тогда другое дело.
Джеральдина открыла глаза, посмотрела ему в лицо и с изумлением увидела в его глазах невыразимую муку. Решив, что он, наверное, думает о брате, она облокотилась о подушку и, придерживая простыню этой же рукой, другой коснулась его лица. Он резко отодвинулся, но не встал.
Тогда она, набравшись решимости, тихо спросила:
– Я на самом деле вам нравлюсь, Бенджамен?
У него затвердел подбородок. Все лицо, складки горько сжатого рта красноречивее слов говорили о его презрении к ней, но он все не уходил. Лежал рядом и чем-то напоминал раненого зверя.
– Такая невинная, – сказал Бенджамен словно самому себе, потом добавил:
– А ты не боишься, что я захочу переспать с тобой?
– Я не могу остановить вас, – честно призналась Джеральдина и удивилась: неужели он не слышит, как бешено колотится у нее сердце? – И, честно говоря, не стала бы останавливать…
Она опустила взгляд и замерла, ожидая ответа.
– Ну конечно, – невнятно произнес Бенджамен, вставая и засовывая дрожащими пальцами рубашку в брюки, – конечно, тебе бы очень хотелось, чтобы я забылся. Верно, Каролина? Как бы ты ликовала, если бы тебе удалось соблазнить меня, как и брата!
– Вы сумасшедший!
Джеральдина приподнялась на кровати, совершенно не думая о том, что обнажена. Почему он не считается с ее чувствами? Она же с его считается!
Впрочем, что бы Бенджамен ни говорил сейчас, как бы ни вел себя, девушка знала: когда он только что целовал и ласкал ее, он делал это со страстью, а не с холодной враждебностью. И то, что он вот так ее оставил, отзывается в нем, как и в ней, болью.
– Нет, я не сумасшедший, Каролина, – сказал Бенджамен, отворачиваясь. – Завтра утром ты убедишься в том, что я абсолютно нормален. Просто в разных ситуациях нужны разные меры, вот и все. Ты умнее, чем я думал. А это еще раз доказывает, что никогда не следует недооценивать противника.
За ним с шумом захлопнулась дверь, и этот стук и пробежавший по телу холодок сквозняка словно отрезвили ее. Джеральдина оглядела свою грудь с сосками, затвердевшими от желания, которое он в ней вызвал.
Неужели все это происходит с ней? Неужели это она лежит в чужой кровати, голая, как в день появления на свет, и жалеет о том, что мужчина, которого она впервые увидела всего несколько часов назад, отказался переспать с ней?! Боже, она ведь желала его, страстно хотела вновь почувствовать вкус его поцелуя!
Да, Бенджамен прав: он не сумасшедший.
Он не сделал ничего такого, чего можно стыдиться. Он действительно думает, что она Каролина, а она ведет себя так, что у него не возникает в этом никаких сомнений. Если уж кто здесь и лишился рассудка, то это она.
С отвращением девушка натянула на себя простыню, чтобы спрятать от себя самой свою наготу. Неужели я такая распутная? – тревожно думала Джеральдина, уткнувшись лицом в подушку. Или, может быть, мое поведение можно оправдать? Поймет ли он, когда все выяснится, почему я так себя вела?
Не осудит ли меня?
Когда Джеральдина проснулась, было уже совсем светло. Сквозь щели в шторах в комнату проникали лучи солнца. Еще сонными глазами она взглянула на наручные часы. Ого, начало одиннадцатого!
– Я жива! – произнесла Джеральдина вслух и тут же отчетливо вспомнила события вчерашнего вечера.
– Перед ней во всех подробностях предстала ужасная сцена, когда она чуть ли не навязывалась Бенджамену. И, подумав о своем непристойном поведении, девушка в отчаянии зажала рот руками. Потом, вздохнув, потрясла головой, словно желая избавиться от неприятных мыслей.
Ну, с одной стороны, они неприятные, а с другой… Этот мужчина, как ни странно, вызывал в ней симпатию, даже более того. Вчера он был просто пьян и сильно расстроен своими воспоминаниями. Он очень любил своего брата – это так понятно! Он искренний человек – за это его можно уважать. И Бенджамен поцеловал ее, пусть с ненавистью, но это как-никак сильное чувство. Женщина сразу понимает силу мужского обаяния, тут ее не проведешь.
И ей нечего стыдиться, ведь все это спровоцировал он. Он хотел ее – в этом Джеральдина не сомневалась. А как вела себя она, не имеет значения…
