не обращала внимания, но теперь каждое слово и небрежное замечание Кирилла будто соль на открытую рану.
— По-твоему, я был плохим мужем?
— Ты был номинальным мужем. Мужем для галочки, мужем по паспорту, не более того! Ты вообще не участвовал в семейной жизни, я зашивалась с дочкой, а ты вечно где-то шлялся. С девками…
— С какими девками?! — интересуется спокойно.
— Понятия не имею, с какими. Я вообще от дочки ни на минуту отойти не могла.
— Тогда к чему предъява о девках каких-то?!
— Мама тебя видела. В развеселой компании… Сказала, что ты испугался и начал клясться, что это первый и последний раз.
— Ааа… Это.
— Да. Это. И еще сотня разных других случаев, которые, несомненно, были!
— А че, мамка тебе не рассказала, что я был на днюхе сестренки двоюродной? — усмехается криво. — Когда она узнала, что Крис — сеструха, немного гонор сбавила, но все равно продолжала чихвостить, что я развлекаюсь, пока ты там в какашках и распашонках тонешь.
Недовольно отмечаю, что мама мне эту ситуацию преподнесла иначе, как будто Кирилл был с девушкой, изменяя мне.
— Какая, к черту, разница, Кирилл? Я сидела с ребенком и, бывало, за неделю часов пять, от силы, а ты гулял и развлекался с девчонками и друзьями. Не так уж важно, родственники, друзья или… телки твои! — говорю. — Важно, что тебя не было рядом. Тебе и не хотелось!
— Отпаши восемнадцать часов, а потом приди домой, а там крики-писки-рев и упреки с истериками.
— Поздравляю, ты очень быстро от этого негатива избавился. Какие ко мне еще претензии?! — спрашиваю.
Кирилл удивленно смотрит на меня:
— Ты до сих пор на меня злишься? Вик… Я был не готов. Ко всему. Пытался, да. Но не потянул. Мне было двадцать.
— А мне восемнадцать, когда нас поженили. И я была готова поменьше, чем ты. Так что давай эту тему закроем и вспоминать не будем… Ты, кстати, не в том направлении едешь, — замечаю.
— Заедем в одно место, посидим.
— Вот уж нет.
— Поговорим.
— Не о чем мне с тобой разговаривать, Кирилл!
— Если бы не о чем было разговаривать, не злилась бы так на меня. Поэтому, думаю, самое время… Поговорить. Может быть, объясниться.
— Слишком поздно.
— Лучше поздно, чем никогда. И еще… Я хотел бы увидеться с дочерью.
Она
После требования Кирилла в салоне повисает густая тишина. Несколько минут едем молча, потом бывший паркуется у ресторана, бросает на меня вопросительный взгляд.
— Пошли?
Покидаю машину молча, вижу, как он обходит машину спереди, очевидно, желая открыть для меня дверь, но я уже выбралась.
— Не надо пустого джентльменства, я не куплюсь, — говорю отрывисто.
Ноздри носа Кирилла трепещут. Не привык, чтобы ему отказывали. Наверное, все красавицы перед ним на брюхе готовы ползать, с откляченной задницей.
— Как скажешь, Виктория. Прошу.
Входим в ресторан, выбираем столик. Есть довольно уютное место у окна, садимся.
Кирилл отодвигает для меня стул.
— Прости, не удержался. От пустого джентльменства, — язвит он, усаживаясь напротив.
Персонал его хорошо знает, приветствует по имени-отчеству. Я заказываю для себя салат с баклажанами и чай с брусникой, Кирилл выбирает свиную шейку на подушке из картофельного пюре и овощи гриль. У него отличный аппетит, и он намерен задержаться здесь дольше, чем на десять-пятнадцать минут.
Говорю себе, что мне не обязательно ждать столько же, я могу уйти в любой момент.
Как будто успокаиваю себя. Пока ждем блюд, нам приносят чайные пары и чайник, благоухающий напитком с ягодами.
— Мы не договорили. Возможно, ты просто не услышала. Я хочу увидеться с дочерью.
— Восемнадцать лет прошло, Кирилл. Не поздновато ли для встреч?
— Лучше поздно, чем никогда.
— Похоже, это твой ответ на все мои вопросы.
— Спроси что-нибудь еще, отвечу.
— Мне неинтересно. Странно только, что столько лет ты и не пытался ни связаться, ни как-то помочь нам с дочерью, а сейчас внезапно захотел. А если бы мы случайно не встретились, то что?!
Несмотря на то, что у нас с Миланой не все гладко, и подлый мужчина, которого я даже по имени не хочу называть, встал между нами, есть и другая сторона наших отношений. Милана — все еще моя дочь!
В свое время я переехала к маме только потому, что не могла справиться и думала, что из меня никудышная мать, которая не может успеть по дому и сидеть с ребенком. Я считала, что с бабушкой нам будет лучше и легче… К тому же мама души в Милане не чаяла… К чему это привело, пока и думать не хочу.
— Мы встретились, и точка.
— Ах да. Важный Кирилл ничего мне объяснять не собирается. Ты и раньше не особо старался что-то объяснить, рассказать.
— Спрашивай, — предлагает он снова. — Я открыт.
— Я только что задала тебе вопрос и ты, мягко говоря, послал меня.
— Не посылал.
— Твой ответ именно так и звучит: а не пошла бы ты, я ничего не собираюсь тебе объяснять. Вот как он прозвучал?
— Кхм… — Кирилл трет подбородок задумчиво. — Хорошо, давай попробуем снова.
— Что именно?
— Все. Я хочу увидеться с дочерью.
— Не думаю, что это хорошая идея. Она все это время жила с мыслью, что…
Кирилл напрягается.
— Что ее отец погиб, — говорю.
Он поперхнулся и посмотрел на меня возмущенно.
— Чья идея? Твоя или твоей мамаши? — спрашивает резко.
— Сбавь тон и не смотри на меня так, будто перед тобой провинившийся подчиненный. Я тебе не рабыня, не прислуга, и ты даже не мой начальник. Требовать общения… После стольких лет… Возмутительная наглость!
Смотрю на него, такого красивого и делового, в модном дорогом костюме. Кирилл приобрел все это не вчера, верно. Он точно сидит в большом кресле и занимается прибыльным бизнесом.
— Тебе не было до нас никакого дела
