Ее голос стал тише. Воспоминания были не из приятных.
— Кельвин просил меня остаться по крайней мере до момента перераспределения акций, а я не знала, как сказать ему, что не хочу денег, которые заставили людей унижаться. Согласна, мои действия нельзя назвать рациональными. Потом я пошла работать курьером. Распродала мебель, вообще все, что напоминало мне о Кельвине, о прошлой жизни. — Она замолчала, а через несколько секунд заговорила снова: — Я постриглась и покрасилась… и стала тем, кем никогда в общем-то быть не хотела. Лишенной иллюзий, ощетинившейся, одинокой. И вдруг обнаружила, что не очень-то вписываюсь в роль добровольного изгоя.
Джейк накрыл своей ладонью ее руку.
— Ты не одинока, Таня.
Его прикосновение окончательно выбило ее из колеи. Она высвободила руку и слегка отстранилась от Джейка.
— Сегодня я хотела всего лишь донести до «Текском», до Кельвина и до всех остальных, как на самом деле выглядела ситуация и как она задела душу каждого участника.
— Получилось? — мягко подбодрил ее Джейк.
Она задумалась.
— Не знаю. Но в моих доводах явно была брешь. По-моему, никто ничего так и не понял.
— Это зависит от умения понимать.
Сердце Тани тоскливо сжалось. Одинокая слеза скатилась по щеке. Она попыталась незаметно смахнуть ее.
— Ладно, могло быть и хуже. Кроме всего прочего, я чуть тебя не втянула в эту историю. — Она всхлипнула. — Но уже темнеет, мне пора.
Таня заметила, как он нахмурился при этих словах.
— Таня, может быть, ты считаешь, что именно твои показания станут причиной того, что Кельвин проиграет процесс?
— А он проиграет?
— Да. Но скажи мне, ты ведь не будешь себя в этом винить?
Она помолчала.
— Нет, но я ничем не смогла ему помочь. Что касается вины, я бы не стала давать показания, если бы не была уверена, что они по крайней мере не навредят.
— Но ты не могла этого предвидеть. А вот Кельвин и его адвокат должны были понимать, что делают. По-моему, тебя подставили намеренно.
Он обхватил ее сзади руками и слегка скользнул ладонью по ее груди. На этот раз она не отстранилась.
— Я бы никогда не подверг тебя такому испытанию. Это было бессмысленно и беспощадно. Делу не помогли, а только напрасно сделали тебе больно.
Таня медленно придвинулась к нему и позволила себе погрузиться в его объятия, как утомленное тело блаженно опускается в теплую ласковую ванну.
— Спасибо тебе, Джейк, — прошептала Таня, — мне так нужна твоя поддержка.
— Не за что, — едва слышно ответил он, коснувшись губами ее волос.
— И отдельное спасибо за то, что не стал предлагать свои услуги в качестве адвоката.
— Неужели ты думала, что я мог это сделать? — Его голос прозвучал несколько обиженно.
— Ведь ты представился моим адвокатом.
Его дыхание согревало ее.
— Не мог же я произнести какую-нибудь идиотскую фразу, вроде «Я классный парень, Танин друг». Тем более там был твой жених, хотя и бывший.
— Ты ведь знаешь, Джейк, между мной и Кельвином все кончено.
Он не ответил. После небольшой паузы Таня продолжила:
— Кончено. Я давно хотела перевернуть эту страницу жизни раз и навсегда. — Она опустила голову. — Если бы ты знал, Джейк, как я боялась, что тебе станет известно о моей причастности к процессу и о том, что я знаю Кена Ингрэма! Я боялась, что ты больше не захочешь меня видеть.
— Кен Ингрэм не имеет и не будет иметь к моей личной жизни никакого отношения, — коротко бросил Джейк.
Таня благодарно закрыла глаза.
— Господи, я так тосковала без тебя! — прошептала она.
— Я тоже, — отозвался он, еще крепче сжимая ее в объятиях.
Она судорожно и шумно вздохнула, будто пытаясь сбросить с себя груз прошедшего дня.
— Ты не сердишься и вправду рад мне?
— Глупышка, — мягко улыбнулся Джейк, — я очень, очень рад, что увидел тебя. С первой минуты.
— Правда?
— Ну ладно, плюс-минус двадцать минут.
— Меня тоже кое-что сразило немедленно.
— Неужели? И что же?
— Очки, — Таня слегка повернулась к нему, — и подтяжки.
Он застыл на минуту, а затем Таня почувствовала, как его тело сотрясает беззвучный хохот.
— Ну… ты даешь!.. — И он развернул ее к себе и поцеловал в губы.
Нежно, но очень крепко он целовал ее, не давая даже шевельнуться. У Тани сильно закружилась голова. Наконец Джейк отпустил ее.
— Я лучше отвезу тебя домой, — тихо сказал он.
Она озадаченно нахмурилась:
— Но… Я думала, мне казалось, что мы…
— Правильно, но все должно быть естественно, не будем торопиться. — Он ласково погладил ее по щеке, затем с видимым усилием слегка отодвинулся от нее. Он внимательно смотрел ей в глаза, задумчиво сжав губы. — Я очень хочу заниматься с тобой любовью, Таня, поверь. Но только в том случае, когда это будет совершенно необходимо для нас обоих. А что мы хотим сегодня? Только немного сочувствия, ведь правда?
— Не знаю, а разве это имеет значение?
В то самое мгновение, когда эти слова слетели у нее с губ, она пожалела о них. Ей ужасно захотелось взять их назад.
— Джейк, я неправильно выразилась.
Его взгляд стал жестче.
— Как это?
Таня приготовилась как-то объясниться, но слова застряли в горле. Если бы Джейк хотя бы не смотрел на нее как на пришельца с четырьмя головами… А может ли он вообще понять ее? Наверное, ей показалось…
— А вот так! Ты, по-видимому, не ожидал от такой, как я, искренней привязанности к адвокату, — вызывающе выпалила она.
Глаза Джейка превратились в холодные ледышки.
— Похоже, ты вернулась в нормальное состояние, рад за тебя, — он снял с вешалки ее пиджак, — точнее, в то, что является для тебя нормальным состоянием.
Протянув ей пиджак, он кивнул в сторону двери.
Таня осталась стоять с открытым от удивления ртом.
— Не утруждайтесь, советник, — наконец сказала она, — я, видимо, забыла предупредить, что тороплюсь.
— Если торопишься, советую поспешить. Скоро уходит последний автобус. Остановка в трех милях от моего дома, вон в том направлении.
Бросившись в прихожую, она кинула на Джейка уничтожающий взгляд. Как он мог вдруг так сильно измениться? Всегда такой уравновешенный, спокойный, заботливый. Какая муха его укусила?
«И какая муха укусила меня?» — подумала Таня, выбежав из его дома. Скоро она уже жалела о каждом сказанном слове. Облокотившись на ограду, она вытряхнула камешек из ботинка.
Черт, почему она просто не призналась, что сходит по нему с ума?
Она уже хотела повернуть обратно, но свинцовая тяжесть в ногах помешала ей. Что она скажет? «Джейк, милый, у меня смазливое личико, я выгляжу точь-в-точь как родная сестра Джулии Робертс. Да, у меня в жизни полная неразбериха, но почему это должно стоять на пути нашей великой любви?» Но что это изменит?
