— Это безумие! Вам нужен отдых.
— Это и есть отдых, и это не безумие. — Он потянул ее обратно.
— Мне действительно надо идти, — чуть не плача взмолилась она, вдруг осознав, что они одни в квартире и она полностью в его власти.
Совладает ли он с собой в этот раз и отпустит ли ее как на прошлой неделе? Ее пульс участился, дыхание стало неровным. Как глупо она поступила, придя сюда снова, она не должна поддаваться его опасному очарованию. Но ее безумно тянуло к нему, как бабочку к языкам пламени, сопротивляться не было сил. Она застонала, изо всех сил отгоняя пронизывающее ее желание. В этот момент дверь спасительно отворилась, и в спальню вошел Жозе. Его лицо тут же запылало.
— Прошу прошения, мсье, — чуть слышно пролепетал он, в ужасе закрывая рот рукой. — Я думал, мисс Кеннеди ушла.
Мануэль перевернулся на бок, и второй раз за один и тот же вечер Джулии пришлось молниеносно вскочить на ноги. Она поправила платье и прическу, стараясь не смотреть на Жозе и кожей ощущая его укоризненный взгляд. Ей стало невыносимо стыдно за свое поведение. Какими колдовскими чарами этот ужасный человек рассеял ее врожденную стыдливость, заставляя очертя голову броситься в омут страсти? Он обладал невероятной силой обаяния, которой не было у других, даже более красивых мужчин.
Мануэль тоже поднялся, натягивая халат, и полудружелюбно-полуиронично заговорил:
— Все в порядке, Жозе. Ты, как настоящий друг, уберег меня от того, о чем мы оба могли бы пожалеть. — И, взглянув на Джулию, с вздохом добавил: — Уже поздно. Тебе пора возвращаться домой. Жозе, не сочти за труд, отвези мисс Кеннеди. Можешь взять мою машину.
— Слушаюсь, мсье.
— Это не обязательно, — холодно отказалась Джулия. — Я лучше поеду на автобусе. Хочу подышать свежим воздухом. — И она почти бегом вылетела из комнаты.
Схватив пальто и не дожидаясь возможных возражений, все так же на ходу коротко бросила «до свидания» и оказалась на лестничной площадке. Бедная девушка, не останавливаясь, бежала до самой остановки, села в первый попавшийся автобус, даже не поинтересовавшись, куда тот следует, и пришла в себя, только оказавшись на Фарингтон-стрит, за много километров от дома.
В среду, после бессонной ночи, Джулия походила на древнеегипетскую мумию и выглядела и чувствовала себя не лучше. Ее бледность, круги под глазами и нервное напряжение, сквозящее в каждом движении, не ускользнули от внимания подруг, но они молчали, и Джулия мысленно благодарила их за тактичность. Девушкам было очень любопытно узнать о причине столь кардинального изменения в характере Джулии. Спросить они не решались и поэтому в конце концов отнесли его на счет предполагаемой ссоры с Полом. Донна разведала через третьи руки о том, что Джулия отменила два свидания подряд и, должно быть, переживала из-за этого. В действительности они со дня на день ожидали известий о примирении и, может быть, даже о скорой помолвке. Если бы они знали, что на самом деле ничто не могло бы быть дальше от правды!
Вечером Джулия позвонила родителям и сообщила, что задержится. По старой привычке она решила прямиком отправиться к Саманте. Девушка подсознательно искала утешения в общении с человеком, который знает о ее злоключениях с Мануэлем и не будет задавать лишних вопросов и неловко молчать, сокрушенно вздыхая.
Саманта великолепно готовила, и ужин удался на славу. Затем все трое переместились в гостиную и пили кофе, сидя напротив друг друга около искусственного камина в удобных мягких креслах. Комната была заставлена незаконченными картинами и другими атрибутами высокого искусства, дополняющими и без того оригинальную обстановку. Было тепло и уютно, и Джулия постепенно приходила в норму.
Тут Бенедикт зачем-то привстал и пересел поближе.
— Саманта говорила, ты знакома с Кортезом? — издалека начал он.
Джулии не удалось сдержать печального вздоха, вновь возвращаясь к этой теме, и она просто ответила:
— Да. А ты?
— Господи, конечно нет! Я все ищу способы познакомиться с ним. Джулия, дорогая, понимаешь, художник смотрит на мир сквозь призму своих полотен, а у Кортеза как раз такой тип лица, который я давно хочу нарисовать. В его лице есть что-то непостижимое, даже не могу объяснить что. Я бы нарисовал его в костюме конкистадора… или тореадора! Джулия, ты-то меня понимаешь? Ты должна была заметить его магическое очарование, или оно появляется только на сцене?
— Бен! — резко вмешалась в разговор Саманта. — Разве обязательно обсуждать именно эту тему? Я же тебе говорила, что…
— Все в порядке, — вежливо перебила ее Джулия. — Не бойся, нервных припадков не будет.
Разговор о Мануэле живительным бальзамом ложился на ее истерзанную душу, ослабляя мучившую ее целый день пульсирующую боль в висках. С самого утра она напрасно лелеяла скудную надежду на то, что он объявится, разыщет ее снова. Он знает, где она работает, где живет. А на случай, если не сможет прийти сам, всегда есть добрый преданный Жозе. Но он не пришел, не дал о себе знать каким-либо другим способом, и девушка уверилась, что это конец, Мануэль уже никогда не появится в ее жизни.
— Магическое очарование, говоришь? — Она мужественно продолжала разговор. — Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты совершенно прав. Я видела многих красивых мужчин, вот только Мануэль не просто один из них. В нем есть какое-то превосходство над всем миром. Жизнь его не баловала, но он выстоял и победил. И теперь крепко держит удачу в руках…
— Лично я заметила в нем другое, — ехидно вмешалась Саманта. — Напыщенный, самоуверенный тип…
— Ну и что в этом плохого! — горячо парировал Бенедикт. — Иначе он не вышел бы в люди и не достиг таких высот. Много ты видела знаменитостей из простых людей, да еще мексиканцев?
Беседа принимала нежелательный оборот, и Саманта дипломатично сменила тему.
— Сколько можно о нем говорить? — демонстративно позевывая, заявила она. — И ребенку понятно, что для твоей картины не нужен живой натурщик. Твои предшественники уже нарисовали массу надменных, самовлюбленных испанских красавцев.
— Дорогая, не вмешивайся не в свое дело, — добродушно засмеялся Бенедикт. — Все свои работы я выполняю сам. На них стоит моя подпись, и они несут в себе частицу моей души. Я рисую, что вижу, и я хочу написать Кортеза.
— Очень жаль тебя разочаровывать, — самодовольно усмехнулась жена. — Но завтра Кортез уезжает в Штаты. Все газеты об этом пишут. Придется тебе забыть о своем прекрасном конкистадоре.
Шутливые слова подруги парализовали Джулию. В первую очередь о нем придется забыть именно ей. Кровь ударила девушке в голову, горло перехватило леденящей тоской. В глубине живота зарождалась острая нестерпимая боль. Неправда! Этого не может быть! Ради всего святого, только не с ней! Он не может бросить ее вот так, не сказав ни слова!
