Но Ангел словно выпустила пулю прямо ему в сердце, потому что в ее вопросе было такое желание, такой голод, о существовании которых он уже давно забыл.
Он покачал головой.
– Это не страх.
– Что же это?
– Мне нужно выяснить, кто ты, и помочь тебе вернуться к твоей жизни…
– И отправить меня прочь, – закончила за него она.
Дэн не ответил.
Она медленно кивнула.
– Я поняла тебя.
Черта с два она поняла. Но он не намерен просвещать ее. Ангел – хорошая, искренняя, честная, она не боится говорить то, что думает, просить то, что ей нужно. Но она поступает глупо, претендуя на него. Его обязанность – ее защитить, в этом его роль. А что до прочего – в его мире нет места для женщины, любой, и в особенности такой, как она.
Если потерпеть, дождаться возвращения памяти, возможно, окажется, что существует некий твердо стоящий на ногах мужчина, может быть, медик. Истинный герой, который ее дожидается.
Во всяком случае, не какой-то отставной полицейский, который только и умеет, что драться, как зверь.
– Ужин готов. – Дэн оттолкнулся от скалы. – Давай-ка оденься и приходи на стоянку.
Спотыкаясь, он зашагал обратно, но услышал, как Ангел выходит из воды и шелестит одеждой. И снова перед ним предстал образ этой кожи – розовой, влажной и гладкой.
Он выругался про себя, отшвырнул попавший под ногу камень. Нижняя часть его корпуса желала жизни, и желание это Дэн отказывался исполнить.
Ангел лежала на спине, накрывшись спальным мешком. Она ощущала бедро Дэна, касавшееся ее, вдыхала пряный запах, проникающий в нее и заставлявший кипеть кровь.
После ужина она заявила ему, что не хочет спать одна, что боится людей, которые за ней гонятся. Естественный предлог, чтобы быть рядом с ним: она боится. Но главная причина в том, что она хотела чувствовать его рядом, чувствовать, как его сила и тепло залечивают ее раны.
А если он прижмет ее к себе, поцелует еще раз, если притронется к тем местам, которые сам же пробудил к жизни, она охотно покорится ему.
В душе она знает, что ему препятствует не ее потеря памяти, не ее неизвестное прошлое. Как бы он ни старался уверить ее в обратном.
Что-то иное удерживает его, и не от того, что предлагает ему она, он отворачивается от того, что предлагает ему сама жизнь.
Дэн рядом с ней повернулся, протянул левую руку и неосторожно пристроил ее под грудью Ангела. И электрический ток, возникший в ней, прервал ее дыхание.
– Ох, извини, – прошептал он.
– Ничего.
– Ты наелась?
Раздосадованный, измученный, Дэн все же находил в себе силы, чтобы проявлять участие к Ангелу и заботу о ней.
– Да, спасибо тебе за ужин.
– Это те самые спагетти из банки, которые тебе понравились. Так что невелика хитрость.
– Повар по призванию?
Прохладный ночной воздух прорезал громкий смешок.
– Телохранитель по призванию.
– Точно. – Она повернулась на бок, и новая мысль мелькнула у нее в голове. – По-моему, мы утром не брали с собой никаких банок?
Дэн, не отрываясь, смотрел в небо, на столь хорошо знакомые ему звезды.
– Не брали.
– Значит, сегодня ты запасся ими в магазине?
– Надо полагать.
Она благодарно улыбнулась.
– Ты такой заботливый…
– Просто я практичен.
– А почему ты именно на них остановился?
– Да потому, Ангел, что их трудно сжечь.
Он бросил на нее быстрый взгляд, и его глаза зажглись веселым блеском.
Она засмеялась и схватила его за запястье.
– Погоди только, я овладею кулинарными тайнами, и ты еще будешь умолять, чтобы я сделала тебе ужин.
– Я никогда ни о чем не умоляю.
Она понятия не имела, что ей вздумалось, но неожиданно для себя она вдруг слегка ущипнула его бок. Он посмотрел на нее, взглядом посылая предостережение.
– Об этом даже не думай.
Она улыбнулась.
– Наверное, в прежней жизни кому-то со мной бывало нелегко, потому что я намерена не только думать, а сделать кое-что еще.
Произнеся эти слова, она дала волю рукам. Ее пальцы принялись безжалостно щекотать и тискать Дэна. А когда он дернулся, чертыхнулся и захихикал, она насмешливо объявила:
– Вот не думала, что большой и жестокий американский полицейский так боится щекотки!
Она еще не договорила, а Дэн уже сжимал ей ладонь.
– Если ты еще раз возьмешься за свое, я не отвечаю за последствия.
Тело у нее пылало, рассудок ей больше не повиновался.
– А что будет, шериф?
Глаза у Дэна сверкнули.
– Предупреждаю: оставь любопытство.
С невозмутимой ухмылкой он стиснул ей свободной рукой бедро, и ей передалась бившая его дрожь.
Через секунду он перевернул ее на спину и завел ее руки за голову.
– Видишь, к чему ты меня принуждаешь?
Смешливое настроение мгновенно ее покинуло, едва она почувствовала его эрекцию. Теперь она не могла ни думать, ни двигаться, только ждать.
– Поцелуй меня, Дэн.
Он отпрянул и выпустил ее руки, словно снедавший ее огонь обжег его.
– Что?
– Поцелуй меня, – повторила она, и голос у нее дрогнул. – Только не так, как вчера ночью, а крепко-крепко.
– Ты сошла с ума.
– Знаю. – Она выгнулась, прильнула к нему, пальцами дотронулась до его спины. – Пусть мы оба сойдем с ума.
Дэн содрогнулся.
– Ангел, ты что, не понимаешь? Ты не знаешь, кто ты, чья ты, кому…
– Я ничья – в том смысле, в каком ты говоришь.
– Откуда тебе знать?
Она вспомнила все сны, все проблески памяти, приходившие к ней после падения. Ей вспомнилась ее собственная реакция на взгляды Дэна, его прикосновения, она вспомнила о своем совершенно новом для себя ощущении, испытанном ею в мгновения близости. И дала самый честный ответ:
– Я знаю.
Дэн поднял глаза к звездам, глубоко вздохнул и повернулся к Ангелу.
– Почему с тобой так трудно бороться?
Она подняла голову и отпечатала поцелуй на его губах.
– Наверное, потому что ты не был готов.
Он вцепился ей в волосы.
– Помоги, Господи, нам обоим.
Она обвила его, а его губы впились в нее в обжигающем призыве. Внутри нее пульсировала кровь. Он тот, кто ей нужен. Он голоден.
Но – он далеко. В его поцелуях, в его прикосновениях вся мощь его жажды, желания, чувства, но сердце его далеко.
И все равно она воспарила и раскрылась ему.
Важные, горячие губы встретились. Он выпустил ее волосы, позволил ее руке упасть, зато его пальцы скользнули ей под рубашку и стиснули грудь.
Она издала горловой стон и прильнула к его ладони. Ей захотелось еще раз сказать ему, что все это для нее внове, что никто никогда не прикасался к ней таким образом, но она не решилась разрушить колдовство. Ей не нужны слова, ей требуются дела.
Дэн целовал ее в губы, словно жаждущий, стискивал тело. Она не знала, отчего он не припадает к роднику, ведь она здесь, она готова наполнить его, как он наполнил ее.
