— Как дела, приятель? — спросил он у мальчика, подойдя поближе. — Почему у тебя хмурый вид?
— Потому что я не смогу участвовать в забеге «Три ноги», — уныло ответил Билли. — Ведь у меня только две ноги, хотя и в новых кроссовках. Я так хотел победить! Не знаю, что и делать...
— Для участия в этом забеге требуется партнер, — с улыбкой пояснил Винни.
— Все другие мальчишки побегут со своими папами, а у меня его нет, — взглянул на него васильковыми глазками мальчик.
— А дедушка бежать не согласится?
Билли заговорщицки подмигнул Винни и прошептал:
— Не говори ему, что я так сказал, но дед немного староват для бега. — Он с завистью посмотрел на ребят, уже привязавших одну ногу к ноге отца.
Винни поколебался и сказал:
— Если хочешь, я могу стать твоим партнером. Побежим вместе.
— Правда? — обрадовался Билли. Он пожал Винни руку и воскликнул: — Тогда пошли!
Детский азарт тотчас же передался Винни. Быстро связав ноги, они присоединились к группе участников, ожидавших начала соревнований.
— Вот будет интересно! — сверкая глазами, воскликнул Билли.
— Хорошо, что я тоже надел кроссовки, — добавил Винни. — Хочешь, я раскрою тебе секрет победы? В таком забеге нельзя спешить — непременно упадешь. И нужно действовать дружно.
Билли сосредоточенно наморщил нос, украшенный такими же симпатичными, как у мамы, веснушками. Вспомнив о голых плечах Норин, Винни окинул взглядом болельщиков и, увидев ее рядом с Эмили Уинстон, сказал Билли:
— Вон твоя мама.
— Привет, мамуля! — помахал ей мальчик. — Мы придем к финишу первыми. У нас самые быстрые кроссовки!
Норин рассмеялась и помахала сыну в ответ, давая понять, что она все слышала. От ее теплой улыбки на душе у Винни сразу посветлело, и он мысленно похвалил себя за импульсивный поступок.
— Участники соревнований! Приготовьтесь! — крикнул Майкл Уолтере и поднял вверх стартовый флажок.
— Помни, не торопиться! — тихо сказал Винни, кладя руку Билли на плечо. — Первый шаг — с привязанной ноги. А дальше — не бегом, а быстрой ходьбой.
Вглядываясь в далекую линию финиша, Билли понимающе кивнул.
— Внимание! — крикнул Майкл. — Марш! — и сделал отмашку флажком.
Билли и Винни стартовали. Винни старался не делать больших шагов, идти в ногу с напарником. Толпа взорвалась криками. Винни показалось, что среди многих голосов он услышал и голос Норин, азартно поддерживающей своих мужчин в их стремлении к победе.
Несколько пар упали под дружный смех зрителей. Раскрасневшийся от восторга и движения мальчик улыбнулся Винни:
— Мы побеждаем! Мы придем первыми!
Недалеко от финишной линии они тоже упали, споткнувшись, и в итоге оказались только на третьем месте. Билли это не огорчило, он весело хохотал, когда они тщетно пытались подняться со связанными ногами.
— Подожди! — Давясь смехом, Винни развязал веревки и, вскочив, помог встать мальчику.
Тот провел ладошкой по его щеке:
— Мы с тобой молодцы!
— Да, но все-таки жаль, что не победили.
— Зато здорово повеселились, — весело сверкнул голубыми глазами Билли. — Из тебя получился хороший папа!
И, не дожидаясь ответа, он убежал. Пораженный его словами, Винни застыл на месте от внезапной острой душевной боли.
С трудом выйдя из оцепенения, он побрел прочь от шумной толпы, испытывая потребность побыть одному. Нужно было отсидеться в укромном уголке, чтобы успокоиться и взять себя в руки, не позволить приступу тоски задушить его.
Самым подходящим для раздумий местом был берег озера: спокойная водная гладь, сверкающая на солнце, завораживала и отвлекала от мрачных воспоминаний. В ушах Винни еще звучала последняя фраза, произнесенная бесхитростным ребенком: «Из тебя получился хороший папа!» Разве мог Билли знать, как он заблуждается!
Хорошие отцы берегут и защищают своих детей, они всегда приходят им на помощь в трудный момент и упреждают опасность. Хорошие папы не допускают гибели родных и любимых.
Когда они с Билли стремились к финишной линии, шагая в ногу, гнетущее чувство утраты покинуло Винни, вытесненное искренним детским восторгом мальчика, его трепетом от открывшихся возможностей.
Но здесь, у кромки воды, старая боль снова нахлынула на Винни, и он сжал кулаки, пытаясь удержать слезы и стон, рвущийся из груди.
— Я чувствовала, что вы скрываете страдания за своей очаровательной улыбкой, — услышал он голос и резко обернулся.
Соседка Норин сидела в тени дерева в нескольких шагах от него. Захваченный врасплох, Винни торопливо вытер глаза и с плохо скрываемым раздражением произнес:
— Я вас и не заметил, мадам.
— Я так и поняла. Присядьте, уделите минутку одинокой старухе!
Винни подошел к ней и сел на траву, все еще обескураженный тем, что кто-то увидел его в минуту слабости, в тот редкий момент, когда он осмелился заглянуть в глубину собственной души.
Эмили выдержала паузу, давая ему возможность успокоиться, и сказала:
— Здесь очень красиво, правда? Мы с мужем частенько приезжали сюда поудить рыбу и поболтать. Рыбачил он, а я болтала. Потом мы обедали на свежем воздухе и оставались здесь до вечера. Нам было очень хорошо просто оттого, что мы вместе.
— Давно он умер?
— Семь лет назад.
— И ваше сердце все еще ноет? Неужели боль утраты остается в нем навсегда?
— Нет, со временем она затихает. Ведь рано или поздно человек понимает, что жизнь продолжается и ее не стоит омрачать постоянной тоской. — Эмили коснулась его руки. — Не знаю, что не дает вашему сердцу покоя, да и не мое это. дело. Но не забывайте, что, не познав горя, не испытаешь радости. А теперь прощайте, мне пора возвращаться домой. — Эмили встала.
— Но праздник еще в разгаре! — вскочил на ноги Винни.
— Я приехала сюда исключительно ради Норин и Билли. Ну и, конечно, их непредсказуемого старика: мне хотелось сделать им приятное. — Эмили вскинула подбородок и прищурилась: — Норин славная женщина, к сожалению тоже хлебнувшая горя. И если найдется храбрец, который не испугается ее грозного папаши и решится рискнуть ради ее доброго сердца, он вряд ли пожалеет об этом, уверяю вас, молодой человек.
С этими словами она кивнула и грациозно удалилась к своей машине.
Винни задумчиво посмотрел ей вслед, повернулся и вновь уставился на воду. Пожалуй, если бы не эта замечательная женщина, он бы сорвался в пучину отчаяния. Винни редко позволял себе думать об утраченном, опасаясь, что утонет в волнах воспоминаний.
Что ж, прошлое не изменишь! Теперь он живет в Риджвью, в одиночестве. Вернее сказать — один. Потому что он решил надеть маску донжуана и провести остаток дней весело, не впадая в уныние.
