Но вскоре все подобные мысли исчезли из ее головы, и она стала получать истинное наслаждение от прогулки. Адам отбросил условности и дурачился, точно мальчишка, чем вызывал смех у Моники и Кэтрин. Девочка бегала вокруг взрослых, и даже пару раз едва не упала, поскользнувшись на начавшем таять снеге. Когда такое падение в очередной раз замаячило на горизонте, Моника рванулась к ней, чтобы поймать девочку. Кэтрин благополучно и вовремя остановилась, а вот Моника с тихим вскриком поняла, что скользкие подошвы модных сапожек готовы ее подвести и она заваливается на спину.
На помощь пришел Адам. Он вовремя успел подхватить ее и подстраховать.
— Тихо! Стоять, не падать! — смеясь, вскричал он, и, воспользовавшись моментом, заключил Монику в объятия.
А она, чтобы только устоять на ногах, крепко вцепилась в его куртку. Ее сердце испуганно билось, ноги не слушались и дрожали.
— Ой!
Она, продолжая балансировать, прямо-таки упала в объятия Адама и уткнулась носом в застежку-молнию на его пуховике.
— Женщина, перестань елозить, иначе ты нас обоих свалишь! — театрально зашептал ей на ушко Адам.
— Что? — Моника вскинула лицо и, только когда увидела смеющееся выражение глаз Адама, перевела дыхание и поняла, что ей больше ничего не угрожает.
— Замри на месте и не раскачивайся из стороны в сторону!
Моника постаралась сделать так, как он говорит, и, когда почувствовала, что твердо стоит на ногах, натянуто улыбнулась.
— Спасибо, — глухо сказала она, приходя в себя. — Ты спас меня от неминуемого позора.
Она постаралась перевести произошедшее в шутку, но стоило ей заглянуть в лицо Адама и увидеть выражение его глаз, как знакомая истома разлилась по телу. Господи, что делает с ней этот мужчина! Как могла она остаться и допустить продолжения ее страстных желаний!
Руки Адама чуть сильнее прижали девушку к себе, и она отчетливо почувствовала его тело.
— Долг платежом красен, — заметил он и выразительно посмотрел на ее губы.
А она, точно не понимая, что дразнит его, обвела язычком контуры алых губ.
— Даже не мечтай, — дрогнувшим голосом предупредила она.
— Это мы еще посмотрим.
— Отпусти меня, я уже твердо стою на ногах.
— Не уверен.
— Адам!
Он дразнил ее, и при других обстоятельствах Моника поддержала бы его, включилась в игру, но не сегодня и не с ним.
Через плечо Адама она заметила, что Кэтрин внимательно наблюдает за взрослыми. Ее серые глаза, точная копия папиных, не отрываясь, смотрели на них.
— На нас смотрит твоя дочь, — раздраженно прошипела Моника и уперлась руками в грудь Адама.
Ему ничего не оставалось, как отпустить ее, но сделал он это с превеликой неохотой.
Домой они вернулись к обеду. Моника чувствовала, что ее начинает бить легкая дрожь, да и в горле подозрительно першило. Ноги были мокрыми.
Адам помог ей снять куртку и, заметив, как она поежилась, поинтересовался:
— Все нормально?
— Конечно! — Моника постаралась улыбнуться как можно беззаботнее.
За обедом недомогание усилилось. И когда Адам предложил устроить послеобеденный тихий час, она мысленно его поблагодарила. Играть и заниматься с Кэтрин у нее не хватило бы сил.
Она поднялась к себе в комнату и, не раздеваясь, нырнула под одеяло. Ей показалось, что в комнате холодно. Моника подоткнуло одеяло под себя и провалилась в глубокий сон.
Через некоторое время, прорываясь сквозь замутненное сознание, Моника пыталась заставить себя открыть глаза, но они налились свинцовой тяжестью и отказывались повиноваться. Девушка не стала неволить себя и, решив, что проспала совсем немного, снова уснула.
Ей снился странный сон. В тумане мелькали незнакомые лица, где-то вдалеке то появлялся, то пропадал Адам. Она звала его, тянула к нему руки, но он постоянно пропадал. Она металась по незнакомым местам, разыскивая его, но безрезультатно.
Потом Монике стало жарко, и она попыталась скинуть одеяло, но чей-то знакомый женский голос проник в ее сознание:
— Тише, тише, вам нельзя раздеваться. Вам необходимо пропотеть.
Моника хотела возразить, но подумала: зачем? — и снова провалилась в сон.
В следующий раз она проснулась от чьего-то прикосновения. Кто-то трогал ее лоб. Она застонала, сделала усилие и открыла глаза.
Над ней склонился Адам. Лицо его было напряжено и выражало беспокойство.
— Адам, — беззвучно позвала Моника, но пересохшие губы ее не слушались.
— Все хорошо, Моника, ничего не говори, ты еще очень слаба.
Слова Адама показались Монике странными, но она решила, что уточнит их потом.
— Пить, — попросила она и облизнула губы. Ее горло обжигал горячий ком, ей срочно требовалась вода.
Адам налил в стакан воды и, присев на край кровати, осторожно приподнял девушку за плечи. У Моники мелькнула мысль, что он возится с ней, как с маленькой, но она чувствовала, что самостоятельно не может приподняться. Она жадно принялась пить воду, а потом в изнеможении откинулась на подушку.
Адам по-прежнему сидел на кровати и обеспокоенно смотрел на нее.
— Ты очень странно смотришь на меня, — сказала Моника и отметила, что ее голос стал звучать более уверенно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Не очень. Такое ощущение, что по мне проехал самосвал, — поморщилась она.
— Ничего удивительного, — усмехнулся Адам, — у тебя почти двое суток держалась высокая температура.
Моника не сразу поняла, о чем говорит Адам.
— О чем ты?
— Ты заболела. Наша прогулка по лесу не пошла тебе на пользу, я же предупреждал, чтобы ты одевалась теплее.
— У меня промокли ноги.
Оправдание прозвучало по-детски.
— Об этом мы догадались, но тебе следовало сразу принять меры. Если ты постеснялась меня, то обратилась бы к миссис Смит, она бы тебе помогла, — сурово отчитал ее Адам, но, заметив растерянность в ее взгляде, смягчился и дотронулся рукой до бледной щеки девушки. — Малышка, ты нас сильно напугала. Когда ты не спустилась к ужину, я понял, что что-то не так, поднялся к тебе, а ты была в беспамятстве. Пришлось срочно вызывать доктора.
— Значит, это был не сон, — задумчиво призналась Моника, и своей ладонью накрыла ладонь Адама. — Мне казалось, что я сплю и вижу незнакомых людей и тебя.
— А как ты чувствуешь себя сейчас? — спросил Адам.
— Наверное, лучше, раз разговариваю с тобой, — улыбнулась она.
— Юмор — это хорошо. Но ты по-прежнему очень слаба, тебе доктор прописал постельный режим еще, как минимум, пару дней, это в лучшем случае.
— Терпеть не могу болеть.
— А ты мне покажи хотя бы одного человека, кто любит болеть.
