давай.
И он почти силой запихнул меня на кровать. Его одеяло и подушка пахли так знакомо, что у меня томительно сжалось в груди. Это был запах Яра – его геля для душа и его кожи. Вкусный, теплый и дразнящий запах, который хотелось вдыхать и вдыхать.
Яр ушел в душ, а я, косясь на спину его соседа, быстро разделась под одеялом до трусов и футболки. Спать в колготках и юбке было нереально даже для меня – при всей моей феноменальной стеснительности.
Когда Яр вернулся из душа – с влажными волосами, с голой грудью, покрытой капельками воды, и в одних спортивных штанах, низко сидящих на бедрах, я тут же зажмурилась. Это было слишком красиво. И слишком опасно. И уж точно не для меня.
Вдруг резко стало тихо – это Гошан вырубил свой комп и, так и не сказав никому ни слова, нырнул к себе на кровать. Прямо так, в одежде, и почти сразу засопел. Яр выключил свет, пожелал мне спокойной ночи и начал укладываться на пол, поминутно чертыхаясь. То длинные ноги задели тумбочку, то голова упиралась в стол, то короткое покрывало никак не могла укрыть всего Белова. Наконец он успокоился и замер. Я тоже лежала тихо как мышка и думала. Думала и боялась. А потом устала и думать, и бояться. В конце концов, он раненый. Куда ему спать на полу, там же наверняка сквозняки и жуткая холодина.
– Яр, – шепнула я, зная, что он не спит. – Хватит маяться дурью, иди ко мне. Поместимся.
– Уверена? – тихо и хрипло спросил он.
– Да.
И через несколько секунд кровать жалобно скрипнула, принимая на себя вес Белова. Он занял больше места, чем я думала: я почти уткнулась носом в стенку, а сзади ко мне плотно прижималось его горячая твердая грудь. Голая. И ноги. Тоже голые. Господи! Надеюсь, он хотя бы в трусах! Я чуть шевельнула бедрами, проверяя, и успокоилась. В трусах. Ну ладно.
– Саня, – прохрипел Яр. – Ты что делаешь? Я же не железный. Лежи спокойно, а?
– Хорошо, – пискнула я. Хоть я и не очень поняла, почему мне нельзя шевелиться, но решила послушаться.
Несколько минут мы лежали молча. Сон не шел. Совсем.
– Сань, – шепнул он мне на ухо, и от ощущения его горячего дыхания я вдруг вся покрылась мурашками.
– Да?
– Мне руки деть некуда, совсем места нет. Можно… можно я тебя обниму?
– М-можно.
Его сильная рука обхватила меня и прижала к себе так естественно, будто мы всю жизнь так спали. И я себя ощутила в его горячих объятьях такой маленькой и одновременно такой защищенной, что хотелось плакать. От короткого счастья и от того, что это временно. Случайно.
Горячие сухие губы осторожно коснулись моей шеи. Сладкая горячая волна тут же прокатилась по всему телу, но я предупреждающе дернулась.
– Яр. Не надо. Пожалуйста.
Сейчас он меня хочет. Как любую девушку, которая находится так близко. Которую так легко поцеловать и приласкать. Но для него это не будет значить ничего, а для меня будет значить все. Я не выдержу.
– Понял, – через паузу отозвался он. Руки не убрал, но других касаний больше не было.
Я не знаю, как долго так лежала, но, наконец утомленная длинным тяжелым днем и убаюканная теплом его большого тела, заснула.
Глава восьмая, в которой брезжит свет надежды
У нас дома под утро периодически отключались батареи, и зимой я часто просыпалась от того, что мне было холодно. Приходилось поплотнее кутаться в одеяло и тогда удавалось снова уснуть.
Поэтому было странно для разнообразия проснуться от того, что мне жарко. Ужасно жарко. Я сонно приоткрыла глаза и далеко не сразу сообразила, что греет меня сегодня вовсе не одеяло и не центральное отопление, а горячий как печка Яр. Когда я засыпала, его рука скромно лежала на моей талии, зато сейчас он почти полностью подмял меня под себя, а широкая ладонь по-хозяйски пристроилась прямо на груди. Я покраснела. Поерзала, пытаясь освободиться, но Яр только что-то пробурчал, перехватил меня поудобнее, прижав к себе еще и ногой, и вот тут я покраснела еще сильнее, потому что ощутила утреннюю… хм… бодрость Белова. Вернее, не всего Белова, а одной вполне конкретной части его тела.
– Яр! Ярик, пусти…
– Рано еще, – сонно промычал он. – Спи.
– Яр, тяжело! – я пихнула его локтем, он резко откатился в сторону и… с грохотом упал с кровати.
– …!
– О господи! – ахнула я. – Ты живой?
– Да, нормально все, – хмурый Яр уже поднимался с пола, потирая плечо. – Как удачно я тут вчера куртку оставил.
Сосед Яра, что удивительно, на шум никак не отреагировал – даже ухом не повел. Спал ровно в той же позе, что и уснул.
– Вот ты вредная, Сань. Ну че ты бухтеть начала с утра пораньше, а? – проворчал Яр, укладываясь обратно и беззастенчиво перетягивая на себя одеяло. – Хорошо же лежали. Не хочешь спать – вставай, а меня-то зачем будить.
– Так ты на мне лежал, – справедливо возразила я.
– И че?
Я не стала ничего отвечать, только вздохнула. Невыспавшийся Яр с логикой явно не дружил.
Вдруг громко затрезвонил телефон. Не мой, потому что мой разрядился еще ночью.
– Будильник?
– Да не, там другая мелодия. – Яр дотянулся до мобильника и озадаченно на него посмотрел. – Незнакомый номер какой-то. Ну его нафиг.
– А если это заказ?
– Обычно так рано не звонят.
– Возьми! – настаивала я. – Вдруг важное что-то.
Яр вздохнул и неожиданно меня послушался.
– Да? – нелюбезно бросил он в трубку. – Ну. И что? А… – он тут же поменялся в лице, и его тон моментально стал приятно-доброжелательным. – Когда? Прям на самый Новый год? Я не знаю… сколько? Э-э-э, мне надо посоветоваться… Сколько?!
Яр нервно сглотнул и тихо сказал неведомому собеседнику на том конце провода:
– Да, мы согласны.
Я ничего не понимала.
Закончив разговор, Яр повернулся ко мне и вдруг обнял меня – прямо так, сидя напротив меня в одних трусах.
– Саня! Саня, мы спасены! Ты даже не представляешь, куда нас позвали! В загородный коттедж. 31 декабря. За совершенно невозможные бабки!
– На сам Новый год? – ошарашенно переспросила я. – Но меня не отпустят.
– Тебя так-то вчера из дома выгнали, – напомнил Яр. – Если что.
– А сколько платят?
– Шестьдесят.
– Тебя обманули, – убежденно проговорила я. – Не могут нам предложить столько денег. Мы с тобой кто – народные артисты что ли?
– Ну он сначала говорил типа тридцать. У нас же на сайте указано,
