В комнате царил уютный полумрак, и Рик, обогнув кровать, подошел к ней поближе.
- Что это? - Моника смотрела мимо него на прикроватный столик.
Рик обернулся и заскрипел зубами. На столике красовался целый набор презервативов разного цвета и какая-то штуковина из перьев. Он, конечно, догадывался о ее назначении, но обсуждать с Моникой не собирался.
- Пошли отсюда.
- Но я хочу посмотреть. - И она шагнула к столику. - Интересно, что это такое? - Моника взяла в руки упаковку и, сузив глаза, спросила: - Это презерватив?
- Да.
- Никогда не видела. Какой красивый цвет… - Она подняла на него глаза. - Можно открыть?
- По-моему, сегодня вы уже и так много чего увидели впервые, - пробормотал Рик и, заметив, как она вспыхнула, пожалел о своих словах. - Извините, но я понятия не имел, какого рода это заведение.
- Вам не за что извиняться. Ведь это я попросила вас сюда меня привезти. - И она снова опустила глаза на пакет из прозрачной фольги.
- А вы знали, что это… - Нет, не может быть! Что за глупые подозрения! - Извините! Мне жаль, что все так вышло.
Моника подняла голову, помолчала, словно решая, стоит ли говорить, и все-таки сказала:
- А мне не жаль.
- Положите лучше на место.
Не опуская глаз, Моника тихо произнесла:
- Когда я смотрела на них, я почувствовала странное ощущение. Вот тут. - Она прижала ладонь к животу, а потом медленно-медленно опустила ее ниже.
Рик на миг утратил дар речи. Потом тихо ответил:
- То, что мы видели, не назовешь общепринятой нормой.
- Я знаю, - с готовностью отозвалась она. И не хотела бы… - она беспомощно пожала плечами, - ничем таким заниматься. Но, после того что я увидела, мне очень хочется поцеловать вас. - Она облизнула губы. - А еще хочется, чтобы вы… - И она спрятала лицо в ладонях.
- Моника… - Рик не знал, что сказать, но ему хотелось ее приободрить. - Не смущайтесь.
Но она все так и стояла, закрыв лицо.
- Моника… - Он осторожно убрал ладони с ее пылающего лица. Господи, он бы все отдал, лишь бы услышать то, чего она не договорила! Нет, лучше не надо. Добром все это не кончится. - Вам нечего смущаться. Просто вы возбудились. И ничего противоестественного в этом нет.
Она подняла на него свои доверчивые глазищи и спросила:
- А вы тоже возбудились?
Рик хотел бы солгать. А еще он хотел бы взять ее ладонь и прижать к своему разбухшему члену.
- Да, я тоже возбудился.
- Ричард?
- Моника, вы… - Он замолчал, подыскивая слова. - Вы же знаете, как я к вам отношусь. Вы не просто красивая, но еще и умная, сексуальная, но… - Господи, что это на меня нашло?! - ужаснулся Рик.
Моника встала на цыпочки и неумело прижалась губами к его губам. Положила ладони ему на грудь, и на миг он ощутил ее тепло. А потом резко отстранилась и, отведя глаза, тихо пробормотала:
- Ну что, пошли?
Вместо ответа Рик притянул ее к себе. От неожиданности она сначала упиралась, но потом расслабилась. Он поднял ее лицо за подбородок и нежно поцеловал в губы. Хотел отстраниться, но она потянулась за ним. И он поцеловал ее снова, на этот раз разомкнув ей губы языком.
Моника несмело коснулась своим языком его языка. И Рика захлестнуло желание. Какого черта?! Он что, окончательно рехнулся?! У него нет права… Ведь она племянница босса…
Рик с трудом оторвался от ее губ и, переведя дыхание, пробормотал:
- Ну что, пошли?
- Ричард, но…
- Никаких «но». - Рик поскорее вывел Монику из номера, пока не натворил непоправимых глупостей.
Не успели они спуститься на первый этаж, как появился Гэвин с двумя фужерами шампанского.
- Надеюсь, у вас все в порядке? - с любезной улыбкой осведомился он и предложил им вино.
- Спасибо, не надо, - отказался Рик и обомлел, когда Моника протянула руку за шампанским. Она поднесла фужер к носу, понюхала и даже не пригубила.
- Могу предложить чего-нибудь покрепче. - Гэвин подозвал официантку. - Рекомендую виски. У нас превосходный виски двенадцатилетней выдержки. Или желаете коньяк?
Рик взял у Моники фужер и огляделся, куда бы его пристроить. Подоспела официантка с напитками, и он поставил фужер на поднос.
- Спасибо, но мы уже уходим.
- Уходите? - Гэвин удивленно вскинул бровь. - Так рано? Но самое интересное начнется только через час.
- Самое интересное? - переспросила Моника, и ее глаза распахнулись еще шире.
Рик взял ее за локоть и шепнул на ухо:
- Сегодня мы уже и так видели много интересного.
- Жаль, что вы так спешите! Ну что же, не смею задерживать. Осталось уладить одно дельце.
- То есть?
- Оплатить счет.
Рик достал бумажник и спросил:
- Сколько мы должны?
- Давайте посчитаем. Раз вы были у нас меньше часа… - лицо Гэвина приобрело задумчивое и сосредоточенное выражение, - я смогу сделать вам скидку. С вас всего три сотни.
- Триста долларов?! - задохнулся от возмущения Рик.
Гэвин молча кивнул, по-прежнему сияя улыбкой.
- За фужер шампанского?
- Шампанское за счет заведения. - Гэвин нахмурился.
Черт! Таких денег у Рика при себе не было. Самое большее, сто двадцать, ну сто сорок долларов.
- А за что же тогда, черт побери, триста долларов?!
Гэвин указал рукой на табличку при входе и изобразил на лице такое долготерпение, что Рику захотелось заехать ему по физиономии. Спорить бесполезно. Рик достал карточку «Американ-экспресс».
- Пожалуйста.
- Извините, но кредитные карточки мы не берем. Только наличные. - И Гэвин снова указал на табличку при входе.
- Но у меня нет при себе столько наличных, от силы сто сорок долларов.
- Это ваши проблемы.
- У меня есть деньги. - Моника покопалась у себя в сумочке и протянула три двадцатидолларовые купюры.
Гэвин посмотрел на Рика и мрачно констатировал:
- Этого мало.
- Вы что, шутите? Две сотни неизвестно за что мало?!
Тот пожал плечами и уже не столь терпеливо ответил:
- Я слежу за порядком, а не определяю цены на услуги.
- Приятель, ничем не могу помочь! Больше у нас нет.
Гэвин перевел взгляд с Рика на Монику и, немного помолчав, бесстрастным тоном уточнил:
- Это все, что вы можете сказать?
- Увы! - Рик развел руками.
Гэвин повернулся к стойке и окликнул бармена:
- Дерек, вызови полицию.
Моника ругнулась по-итальянски, а потом перешла на английский:
- Неужели вы станете беспокоить полицию по такому пустячному поводу? Можно подумать, ей больше нечем заняться!
- Раз сто долларов для вас сущий пустяк, нечего жаться.
Моника нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду.
