Мы снова дома, ура! — и едем все вместе на нашу с Мариусом квартиру. Нам наготовили много всего вкусного. У Геро ключ. Здесь идеальная чистота.
— Это Том поработал, — говорит Геро.
Тому нравится наводить порядок, тут ему нет равных. Он даже протер холодильник каким-то специальным раствором, отнес в прачечную занавески и починил нашу любимую статуэтку — и как это ему удалось?
Друзья приготовили шикарный стол. Все так торжественно: белая скатерть, цветы и свечи. После того как Том открывает первую бутылку, все ждут подробного рассказа о наших приключениях.
— Вы видели колибри? — это все, что интересует Малыша Джо.
Да, это маленькие птички, которых очень много в Тринидаде и Тобаго, они совершают по тысяче ударов крыльями то ли в секунду, то ли в минуту. Я говорю Малышу Джо, что наверняка видела нескольких, при этом он смотрит на меня чуть ли не с благоговением. Как мне кажется, он завидует нам, что мы были на этом необитаемом острове. А Маузи постоянно вставляет свои любимые словечки: «отпад», «улетно», «вот кайф». Она никогда не изменится.
Я сообщаю подробности нашего спасения и, конечно, упоминаю про господина Дункеля.
— Непостижимо, — говорит Геро.
Дело в том, что он знает про все издевательства этого человека надо мной и с тех пор каждый день спрашивает себя, как можно быть таким подлым.
— Каро преувеличивает, — говорит Мариус, — мы должны быть ему благодарны, что он нас нашел.
Если бы он знал!
— А теперь самое интересное. — Все ждут с нетерпением, что же я сейчас скажу, а я встаю, чтобы отлучиться в туалет.
— Ни с места! — кричит Пинки. — Сначала расскажи, а потом делай что хочешь.
Ну, хорошо.
— Ну… — начинаю я, и все недовольно закатывают глаза.
— Вот всегда она так, — хмурится Зладко. — Когда мы на коленях будем умолять ее сказать, она заявит, что просто купила мороженое или что кто-то пролез в кассу без очереди.
И он прав.
И вот я рассказываю о Сильвестре Левентале, о его ток-шоу, о моих пробах, о компании «Строуберри» и вообще обо всем. Все слушают, разинув рты.
Малыш Джо не верит своим ушам.
— Я знаю Левенталя. Он хозяин фермы в Техасе, там еще много разной живности. В свободное время он устраивает родео, как раз на родео мы с ним познакомились. Лошади у него что надо, и дочь — очень милая девушка, чемпионка Германии в этом виде состязаний. Надо же, какие у тебя друзья!
Конечно, самое важное — это то, что Левенталь участвует в родео и что у него ферма в Техасе. Удовлетворить Малыша Джо очень просто. Если поставить его перед выбором: один миллион евро наличными без налогов или старое потрепанное лассо, которым Бен Картрайт ловил жеребят на ранчо в Шилахе (или это было на Пондеросе?), я знаю, что бы он выбрал.
— В любом случае я позвоню ему утром и договорюсь насчет проб. Как вам вся эта затея?
— Ну, если ты уверена, что тебе это нужно… — Питбуль относится скептически к этой идее. — Наверно, ты просто хочешь вращаться в кругу знаменитостей, ходить на модные тусовки и все такое, может, ты с нами потом и водиться не захочешь.
— Это я-то? — накидываюсь я на Питбуля. — Уж кто-кто, а ты должен меня знать!
— Вот именно потому, что я тебя хорошо знаю, у меня какое-то странное предчувствие. Но снимись сначала в пробном выпуске, а там видно будет.
— Вот спасибо, что разрешаешь, — говорю я с сарказмом.
Питбуль пожимает плечами:
— Я просто говорю, что думаю, и если это кому-то не нравится, то пусть заткнет уши.
Теперь он обиделся. Я всегда знала, грубые с виду люди на самом деле очень ранимые.
Мариус говорит:
— Наверняка сделаешь головокружительную карьеру, будешь на «ты» с известными шоуменами и потом бросишь меня ради какого-нибудь щеголя.
— Я никогда тебя не брошу, — говорю я, — и всегда буду такой, как сейчас.
Я поднимаю бокал:
— Даю торжественное обещание.
— Вы слышали, вы слышали! — кричит Боб, и мы чокаемся.
— Когда к тебе в студию придет Джордж Клуни, пригласи и меня тоже. Это будет улетно, — говорит Маузи в восхищении.
Я объясняю ей, что гостями шоу будут не знаменитости, а люди, которые чем-то отличаются от обычных.
— Джордж Клуни — это просто отпад, он очень даже отличается от обычных люден. И он здорово ловит рыбу.
Ах, вот оно что, она просто посмотрела «Идеальный шторм». Маузи всегда думает, что актеры и в жизни такие же, как в фильмах. Но если с Джорджем Клуни все происходило бы так, как в «Урагане», он был бы уже на кладбище.
Еда действительно вкусная. Том и Геро постарались на славу, так что теперь мы устраиваем себе праздник живота с филе в сметанном соусе, экзотическим мороженым «Инь-Ян» и разными другими блюдами.
— Этому нас научили на курсах, — с гордостью сообщает Геро.
Ну, конечно, кулинарная медитация.
У Рихарда тоже есть новости.
— Через две недели у меня операция, — с гордостью заявляет он, — и меня после этого будут звать Фелицитас. Как вам это имя?
Ну, что тут скажешь. Это имя напоминает мне героя какого-то диснеевского мультика. Но если Рихард хочет, чтоб его так звали, то я не возражаю. Питбуль стучит пальцами по бокалу:
— Минуточку внимания!
Гм, что же он сейчас скажет?
— Я буду краток…
Нет, Питбуль, нет, только не говори, что вы с Марго поженитесь.
— Мы с Марго поженимся, — выпрямившись в полный рост, с гордостью провозглашает Питбуль, — и вы все званые гости. Каро, ты хочешь быть свидетельницей на нашей свадьбе?
Этого только не хватало.
— Э-э… — Я медлю с ответом.
Как можно предлагать руку и сердце этой мужеподобной женщине? Я не выношу Марго, уже хотя бы потому, что в день венчания вся церковь будет устлана половичками. Все в ожидании смотрят на меня, и я выдавливаю из себя улыбку и говорю подчеркнуто радостным голосом:
— Ну, конечно, я буду свидетельницей, Питбуль. Когда же свадьба?
— Через три недели, — возбужденно говорит Питбуль. — Мы не хотим терять время, потому что знаем, что созданы друг для друга!
Тут вмешивается Том:
— Если вы в этом уверены, к чему такая спешка?
— Марго так хочет, и почему я не могу сделать ей приятное? — пытается объяснить Питбуль. —.
Поженимся мы сейчас или через год, разве это что-то изменит?
Все это кажется мне странным, ну да ладно, им виднее.
— Каролин, Марго спрашивает, не сходишь ли ты с ней выбрать свадебное платье?
А почему она не может взять с собой Рихарда? Чем он хуже?
— Конечно! — говорю я с наигранным рвением. — С превеликим удовольствием.
