удивительно, ни разу не подходит. – Только мы отметили уже. В кафе с мамой.
Вот так!
Хороший мальчик. Честный, в отличии от брехуна-мужа.
Усмехаюсь.
Интересно, Киров понимает намек?
– Хорошие события отмечать нужно дома. В кругу семьи, – назидательно заключает свекровь. – А не пойми где и втихомолку.
Ну да, ее-то мнение спросить забыли.
Сдержать рот на замке не выходит, как бы не внушала себе, что молчание – золото.
– Мы гостей не ждали, Алла Савельевна, – пожимаю плечом, – и почему-то не помню, чтобы вы предупреждали о своем приезде.
Не собираюсь чувствовать себя виноватой, как бы не старалась родственница пока-мужа поставить мне это в укор. Как и не особо оцениваю ее грандиозную готовку, которая сводится к расстановке по столу всего того, что я вчера и сегодня утром варила, резала и жарила собственными руками, зная, что сыну это понравится.
– Сергей был в курсе. Да и я – не гость, а член семьи, – растягивает узкие губы Алла Савельевна, поглаживая своего великовозрастного отпрыска по спине, а после озвучивает то, что совершенно выбивает из колеи. – К тому же, ближайшие пару недель мы будем видеться ежедневно. Мне курс физиопроцедур и капельницы назначили. Из пригорода добираться долго. Я поживу тут, раз вторая квартира занята.
– Как занята? – дергаюсь, моментально напарываясь на взгляд Кирова.
Неужели муженек для себя ее приберег, поняв, что я его все равно выставлю за дверь? А мамочку расстраивать не хочет?
– Там с недавних пор твоя сестренка обитает, – приторно сияет
«благоверный», заглядывая в мои глаза, чем вызывает холодную оторопь. – Не выгонять же твою родственницу на улицу?
– Что? – голос практически сипит.
Но муж вопрос игнорирует, поворачивается к Алле Савельевне и широко улыбается:
– Конечно, мамуль, мы будем очень рады твоему присутствию. Правда, любимая?
Умудряюсь лишь открыть и закрыть рот, не издав ни звука, но мысленно обзываю Сергея такими матерными словами, что не только щеки полыхают, но и уши.
Сволочь!
Гад!
Манипулятор хренов!
Здорово придумал, паразит. Вот только не всё коту масленица. И на него найду управу.
Пусть радуется, что не на кухне разговор шел, иначе точно бы сковородку применила не по назначению.
– Так, хватит болтать. Алешка, дуй мыть руки. Олеся, а ты переоденься, всё-таки дома уже, а не на дискотеке, – командует единолично решившая взять бразды правления в свои руки свекровь. – Раз вы сытые, значит, посидите и чай с тортом попьете. Я в холодильнике видела. Вроде не просроченный. А мы с сыном поедим. Зря что ли я старалась?!
Усмехаюсь. Понятно, ревизия в квартире уже успешно проведена. Кухня обследована. Полки на наличие пыли проверены. Шкафчики осмотрены. Интересно, а в мой ноутбук тоже залезла?
Бесит!
Бесит!
Бесит!
До ужаса хочется завизжать и послать подальше не только муженька, но и его мамашу. Раздражают оба. Вот только Алешку пугать не хочется. К тому же отвлекает входящий вызов с незнакомого номера.
– Хм, – выдает свекровь, совершенно наглым образом сунув нос к экрану. – Кто это еще?
До боли прикусываю язык, чтобы не сказать того, за что впоследствии станет непременно стыдно. Беру Лекса за руку и утягиваю из гостиной.
– Мы скоро, – бросаю, не оглядываясь, и только в комнате сына принимаю так и не прекращающийся звонок.
Однако, скоро у нас с сыном не выходит.
Сначала я разговариваю по телефону с адвокатом господина Зорина, как себя представляет позвонивший мне мужчина. Мы договариваемся встретиться завтра в его офисе и «порешать» мой вопрос по страховке.
Вот так узнаю фамилию Романа, с которым заключила смешное пари.
Дальше следует еще один входящий звонок. Это беспокоят из спорткомплекса, куда я хожу заниматься два раза в неделю. Они дико извиняются, но печалят новостью – в ближайшие пару месяцев здание закрывается на капремонт из-за прорыва труб отопления. Обещают вернуть деньги по абонементу или поспособствовать переходу в другой спортзал.
Тоже обещаю завтра подъехать.
А когда Лешка, закончив водные процедуры и переодевшись, выходит из ванны, я составляю, пожалуй, самый сложный из всех разговоров за свою жизнь.
– Сынуль, понимаю, что мои слова прозвучат дико, но лучше ты узнаешь это от меня заранее. В ближайшие дни я подаю документы на развод с твоим отцом.
Да, в одном моя пока свекровь оказывается права. Я не сюсюкаюсь с сыном, а воспринимаю его взрослым, умеющим думать и анализировать человеком. И потому не собираюсь прятаться по углам, по-тихому выясняя отношения с Сергеем и считая, что Алексей не дорос до взрослых проблем, и его психика такого не переживет.
Знаю, переживет.
Одобрит – не одобрит – другой вариант.
Да и не выйдет у нас теперь с Кировым по-тихому, когда единственную свободную гостевую комнату оккупирует Алла Савельевна с долгоиграющими планами. Спать пока-мужу тоже где-то надо. И это явно не моя спальня, куда путь ему теперь заказан.
К тому же делать вид, что все в порядке, и разыгрывать перед свекровью спектакль дружной семьи я не собираюсь. Как и терпеть ее диктаторство в собственной квартире.
Как говорится – приоритеты поменялись. Теперь у меня нет цели сохранять мир во всем мире и терпеливо сносить наезды и поучения чужого человека. Больше нет.
– Почему?
Алексей смотрит внимательно. Чуть поджимает губы, от чего кожа сильнее обтягивает острые скулы.
– Не вижу смысла жить с человеком, которого больше не уважаю и не доверяю.
Обхватываю себя за плечи и легонько их растираю, стараясь прогнать озноб. Сложно говорить с сыном на эту тему, хотя и не считаю, что делаю что-то предосудительное.
– Лекс, прости меня, что выбираю не твой комфорт – оставить все как есть. А свой. Обещаю, я постараюсь, чтобы ты ни в чем…
– Мам, – перебивает, не позволяя договорить, – мы справимся. Правильно решила.
По коже двести двадцать шарашит, когда смотрю в любимые глаза, и когда именно сын распахивает объятия и меня обнимает. Мой уже совсем взрослый мальчик.
– Ты про него и тетю Свету узнала, да?
Только после этого вопроса, начинаю осознавать его «правильно решила» и весь пздц ситуации, в которую мы попали.
Слезы, которые очень близко подобрались к глазам во время непростого разговора, моментально высыхают, зато сердце берет сумасшедший разгон. И кулаки сжимаются до боли.
– Лекс? – задираю голову. – Говори.
И он рассказывает. А у меня с каждым его словом в груди все
