Морея почувствовала, как у нее самой по лбу катится пот.
— Я могу что-нибудь сделать для тебя?
— Вообще-то да. Было бы здорово поменяться с тобой местами. Я бы занималась личными делами аспиранток, а ты…
— Знаешь что, — поспешно перебила ее Морея, — я заеду к тебе сегодня вечером.
— Тоже мне подруга, — простонала Синнамон. — Собираешься заскочить на минуту за все, что я сделала для тебя… О Господи, опять начинается. Приезжай лучше завтра — акушерка говорит, что я еще не скоро освобожусь. Пока, Морея.
Морея дрожащей рукой положила трубку. И зачем только женщины обрекают себя на такие страдания? Она не считала себя трусихой, но никогда не согласилась бы испытать подобную боль только ради того, чтобы подарить сына мужчине. Как бы сильно она его ни любила…
Сила любви, подумала она. Ей никогда этого не понять.
После университета Морея намеревалась поехать прямо домой, но вместо этого, как бы на автопилоте, оказалась у «ТБК». Пожав плечами, она вышла из машины. Собираясь в университет, она страшно торопилась и забыла положить в портфель несколько документов. Надо забрать их, раз уж оказалась здесь, подумала Морея.
Вместо того чтобы сразу пройти в свой офис, она решила заглянуть к Риджу и рассказать, что удалось выяснить в университете.
В приемной на этот раз уже сидела секретарь, пожилая холеная женщина. Когда Морея назвала себя, ее глаза приветливо засияли.
— Уверена, что он примет вас, — сказала она. — Заходите.
Морея постучала и открыла дверь кабинета. Но в комнате никого не было.
— Ридж? — позвала она. — Если тебе сейчас неудобно…
Он появился из-за двери с тяжелой книгой по юриспруденции в руках. Без пиджака и галстука, с закатанными рукавами рубашки его фигура казалась более спортивной и мускулистой.
— Привет. Заходи, не стесняйся. Ничем таким я тут не занимаюсь.
Морея закрыла дверь, пододвинула стул к его письменному столу и села, отчего-то опять чувствуя себя сконфуженной.
— Ясно, что ничем таким в этой обстановке и нельзя заниматься, — сказала она. — Я имею в виду твою мебель.
— Но ведь ковер-то есть, — пробормотал Ридж. — Может быть, он несколько потерт, зато чистый. Я сам мыл его с шампунем перед тем, как переехать. — Он тоже сел. — Ну, чем могу тебе помочь? Ох, прости, забыл тебя угостить. — Выдвинув ящик письменного стола, он достал пакетик чипсов. — Вот. Сейчас спрошу Мэриэн, не принесет ли она нам чаю.
Морея покачала головой.
— Не беспокойся. Я прочитала личное дело той аспирантки. Мне помогла Синнамон.
У Риджа загорелись глаза.
— Ну и?..
— И ничего. Она абсолютно чиста. Хорошие отзывы в университете, прекрасные рекомендации из колледжа.
Ридж ничего не сказал. Откинувшись в кресле, он рассеянно вертел в руках авторучку.
— Так считает Синнамон?
— Нет, это я сама прочла в ее личном деле. Синнамон просто помогла мне получить это личное дело.
— А я так надеялся…
— Что Синнамон что-то пропустила? Нет, я сама читала, и очень внимательно. Там все в порядке, Ридж. Трудно будет доказать, что она может врать.
— Хорошо, что мы узнали это до суда, а не потом.
— Если мы доберемся до суда, — сказала Морея. — Теперь я понимаю, почему папа собрался подать в отставку. — Тут до нее дошел смысл только что произнесенных Риджем слов. — Подожди, ты хочешь сказать, что папа согласился подать в суд?
— Он недавно позвонил мне и сказал, что подумал над нашим с ним разговором и решил не подавать в отставку.
Морея вскочила, подбежала к нему и порывисто обняла.
— Я знала, что ты сможешь убедить его! Я знала это!
Попав каблуком в дырку на ковре, она неожиданно потеряла равновесие и буквально рухнула на Риджа. Ветхое кресло не выдержало тяжести двух тел и откинулось назад.
Только его высокая спинка спасла голову Риджа от удара об пол. Морея сильно стукнулась подбородком о его лоб.
— Спасибо за доверие, — сказал Ридж. — Но… — Он замолчал, как будто у него перехватило дыхание.
В этот момент открылась дверь и на пороге показалась Мэриэн.
— Ридж, что здесь происходит? — удивленно воскликнула она.
Морея поняла, что руки ее продолжают обвивать его шею. Она была в одной туфле, ворот рубашки Риджа оказался расстегнутым.
— Извините, — пробормотала секретарша и вышла.
Морея выругалась про себя и попыталась встать.
Но Ридж крепко обнял ее и прижал к себе.
— Морея, дорогая, я не знал, что ты захочешь попробовать на ковре. Могла бы просто сказать мне.
Никогда еще за все свои двадцать семь лет она не попадала в такое неловкое положение.
Дыхание Риджа щекотало ей ухо. Рука, обнимавшая ее за талию, была теплой, но ужасно тяжелой, как мешок с песком. Морея смогла только чуть-чуть приподнять голову, но увидеть его глаза ей не удалось. Зато она хорошо разглядела, какая у него гладкая кожа и еще то, что вокруг рта наметились морщинки.
Внезапно ее охватило непреодолимое желание провести пальцами по этим морщинкам, прижаться губами к сильному подбородку и расслабиться, не отрываясь от его тела…
Это просто всплеск гормонов, говорила она себе. Любая женщина почувствовала бы то же самое в подобной ситуации. И чем быстрее я уберусь отсюда, тем лучше.
— Как бы нам все-таки выбраться из этого кресла? — резко спросила она.
— Ты действительно хочешь выбраться? Лично я предпочел бы просто устроиться поудобнее. — Тем не менее он разжал объятья, так что Морея смогла слегка отодвинуться, а потом без видимого усилия, одной рукой легко поднял ее и поставил на ноги.
Не глядя на него, она нашарила ногой туфлю, расправила юбку. При этом опять чуть было не потеряла равновесие, и он вновь легко поддержал ее.
— Извини, — пробормотала она. — Голова что-то закружилась.
— Правда? И у меня тоже.
— Я, наверное, просто сильно ударилась, — сказала она, подозрительно глядя на него.
— Ну конечно, — ответил он. Потом поднял тяжелое кресло и осторожно уселся в него, положив на всякий случай руки на стол. — Кресло мое, кажется, не пострадало.
Кресло, может, и не пострадало, подумала Морея, но вот она-то уже никогда не вернется в прежнее свое состояние.
— Это кресло, — ядовито заметила она, — пострадало лет десять назад. А может, и все двадцать.
— Но ты не можешь не согласиться, что оно вносит элемент оригинальности в мой кабинет. Именно к этому стремятся самые дорогие декораторы, не так ли? Так что ты говорила перед тем, как попытаться сломать его?
Он намекает, будто бы я нарочно подстроила эту сцену с падением, раздраженно подумала Морея. Но, понимая, что Ридж провоцирует ее, решила не поддаваться.
— Я забыла, — ответила она, осторожно присаживаясь на самый краешек кресла. Морея уже не доверяла ничему в этом кабинете, что имело ноги.
Включая Риджа. Он явно наслаждался ситуацией, когда она лежала в его объятьях, и вовсе не спешил поднимать ее.
А сейчас и не думает застегивать рубашку, и ей так трудно не смотреть на его загорелую грудь.
— Зато я не забыл, — сказал Ридж. — Ты поздравляла меня, и мне понравилось, как именно ты выражала свою благодарность. Ну а теперь я считаю, что все-таки выиграл ужин.
— Я ничего тебе не проигрывала. Но поскольку я уверена, что ты будешь дуться и пилить меня…
— Я никогда не дуюсь и никого не пилю.
— … а возможно, и предъявишь мне юридически обоснованную претензию, обвинив в том, что я уклоняюсь…
Ридж одобрительно кивнул.
— Наконец-то поняла. Это мне больше подходит. Между нами была устная договоренность, и ты обязана…
— Никакой договоренности не было, но я угощу тебя ужином. Куда ты предпочитаешь пойти?
— В «Башню».
— Но это же мой любимый… — начала Морея. Странно. Почему ей не хочется идти с Риджем в «Башню»? Он ведь мог бы настаивать на каком-нибудь кабаке, где ей совсем бы не понравилось.
— В «Башню» или к Эмилио, — добавил он. — Там не такая атмосфера, но бургеры и бифштексы отличные.
— Я никогда о нем не слышала.
— Правда? Хотя, конечно, Эмилио в «Фениксе», но…
— Тогда в «Башню», — сказала Морея. — Потому что вечером я должна буду заехать в больницу, и от «Башни» мне ближе добираться.
Ридж нахмурился:
— А зачем в больницу? Полагаешь, будут проблемы с желудком?
— После ужина в «Башне»? Думай, что говоришь.
Она отвела глаза, пока он застегивал рубашку, опускал рукава и вставлял запонки. Каждое движение было точным, но при этом каким-то сексуальным. Морея понимала, что его пальцы безотчетно разглаживают ткань, но от этих движений у нее по коже пробежала дрожь, как будто бы он гладил ее, вызывая воспоминание о том, как она лежала на нем всем телом.
Какая же ты идиотка, сказала она про себя. Ведь все произошло совершенно случайно.
