Какая же ты идиотка, сказала она про себя. Ведь все произошло совершенно случайно.
— Как хорошо, что галстук скрывает то место, где ты порвала рубашку, — произнес в это время Ридж. — Тебе должно быть стыдно, Морея. — Он набросил пиджак на одно плечо и открыл дверь кабинета. Секретарь уже ушла, свет был потушен. — Понятно, почему Мэриэн ушла, не попрощавшись с нами: она побоялась зайти в кабинет еще раз и увидеть продолжение.
Морея притворилась, что не слышит.
Солнце опускалось за горизонт, окрашивая далекие горы в пурпурный цвет. Пока они направлялись к ресторану, были видны только отблески заходящего солнца, но сверху, с «Башни», зрелище обещало быть захватывающим.
Если только, подумала Морея, им не придется слишком долго ждать свободного столика.
Уже из холла ресторана, пока они поджидали метрдотеля, Морея пыталась разглядеть панораму света и тени на фоне гор. Окно загораживали стойка бара и полдюжины посетителей, уже получивших места за столиками.
Вытянув шею, она бросила взгляд в сторону окна и замерла.
— В чем дело? — спросил ее Ридж.
— Мне показалось, что я вижу Мэдисонов.
— Кэти и Билла?
Морея кивнула, но как раз в этот момент к ним подошел улыбающийся метрдотель.
— Мисс Лэндон, у меня освободился замечательный столик на двоих. Или вы ждете друзей?
— Нет, мы ужинаем вдвоем, — поспешно ответил Ридж. — У нас сегодня особенный вечер, поэтому мы хотели бы, чтобы нам никто не мешал… Дьявольщина, Морея, это действительно особенный вечер, потому что я здесь впервые. И нечего наступать мне на ногу.
— Разве я наступила? — отозвалась она. — О, извини, пожалуйста. В следующий раз я постараюсь сделать это более незаметно.
Метрдотель с удивленным лицом выслушал эту беседу и повел их к столику у окна с видом на плато.
— Черт побери, — не удержалась Морея. — Заката мы вообще не увидим.
— Ну и ладно, по крайней мере солнце не будет бить в глаза. А где ты разглядела Мэдисонов?
— Прямо перед собой. Но наверное, я ошиблась.
— Может быть, ведь ты постоянно о них думаешь, хотя они вполне могли прийти сюда поговорить.
— Почему?
— Потому что в таком месте нельзя кричать друг на друга.
Морея задумалась.
— Наверное, ты прав. Можно советовать разводящимся приходить сюда. Но мне трудно себе представить, чтобы Мэдисоны смогли договориться. — Она заглянула в меню, потом посмотрела на Риджа. — А ты правда никогда здесь не был? Еще когда мы с тобой поспорили, ты сказал, что уже выбрал ресторан. Говорил что-то об огромных бифштексах, и я поняла, что ты их здесь уже пробовал.
— А мне показалось, ты отрицала, будто мы с тобой поспорили.
— Мы не спорили, но…
— Тогда этот ужин не в счет. Я назову свое любимое место, когда ты решишь все-таки выполнить свои обязательства.
Она возмущенно посмотрела на него.
— Большей ерунды я в жизни не слышала. Ну ладно, Колтрейн. Мы уже здесь. Поужинаем, и я заплачу по счету. Но разговаривать с тобой я не обязана.
Ридж, казалось, не обратил никакого внимания на ее слова. Он тоже просмотрел меню, отложил его в сторону и начал рассказывать ей случай, недавно происшедший в суде.
Спустя пару минут Морея растаяла. Он на самом деле оказался очень интересным рассказчиком, история действительно была забавная. И вообще, зачем портить себе пищеварение плохим настроением?
За аперитивом они рассуждали об искусстве, о драме. Потом перешли на политику. И только за десертом она заговорила об отце.
— Я понимаю, ты не можешь в подробностях рассказать мне о том, что собираешься предпринять, — сказала она.
— Я не смог бы, даже если бы захотел, — ответил Ридж. — Потому что и сам еще не знаю.
Морея кивнула.
— Но дело оказалось сложнее, чем мы думали, не так ли? Трудно будет противопоставить что-то такой характеристике, как у этой аспирантки.
— Да, ты права. Судьи засомневаются: какой прок такой девушке зазря обвинять преподавателя?
— Мама сказала мне… — Морея постаралась вспомнить точно, что говорила ей мать, но это оказалось невозможным. — Работа аспирантки не соответствовала принятым стандартам, и отец пытался ей помочь. И несмотря на эту помощь, у нее все равно ничего не получилось, поэтому в конце концов он перестал делать ей скидки.
— Но почему, если она такая замечательная аспирантка, у нее возникли серьезные сложности с учебой?
— Может быть, она перестала относиться к учебе с должной ответственностью. Если она хорошо училась раньше, это еще не значит… — Морея сама понимала, что объяснение звучит неубедительно. В суде оно явно не пройдет.
— К тому же то, что твой отец сначала помогал ей, а потом вдруг отказался от этого, не делает ему чести, Морея.
— Я знаю точно: если мой отец говорит, что не делал ничего такого, значит, он не делал! — вспылила Морея.
Ридж внимательно посмотрел на нее поверх огромного, из семи слоев, куска пирога.
— Великолепный образчик дочерней преданности. Но не подходит для адвоката.
Он прав, подумала Морея. Если она собирается хотя бы просто собрать информацию об этом деле, она обязана быть до конца объективной. И вопросы Риджа — вовсе не свидетельство того, что он сомневается в словах Чарлза. Всякий хороший адвокат должен играть роль адвоката дьявола для того, чтобы предугадать и отразить атаки на своего клиента.
Ридж отодвинул остатки десерта.
— Раньше у тебя, кажется, были сомнения. Ты говорила, что можешь понять, почему Чарлз решил уйти в отставку вместо того, чтобы бороться.
— Это не означает, что я не верила ему. Легким дело не назовешь, это точно. — (Ридж молчал.) — Но не стоит огорчаться. Я надеюсь, что к воскресенью смогу назвать тебе нескольких специалистов, из которых вы с папой выберете ему адвоката. Я не сомневаюсь, что тебе не терпится развязаться с этим делом.
Ридж опять ничего не ответил, только сделал официанту знак принести счет. Просмотрев поданный счет, он достал две купюры и, вложив их в меню, отдал официанту.
— Мы уходим, Морея, или ты хочешь чашечку кофе?
— Ридж, это я должна была оплатить счет.
— Дело в том, что один из моих клиентов неожиданно оплатил счет как раз сегодня, поэтому я праздную.
По дороге к выходу Морея еще раз внимательно оглядела зал и за столиком в укромном уголке увидела Кэти и Билла Мэдисон. Даже при слабом освещении было видно, что Кэти недавно плакала.
Но сейчас они сидели рядышком, и мало того, Морея стала свидетельницей, как Билл нежно поцеловал Кэти в щеку.
Они были так заняты друг другом, что не замечали ничего вокруг, а Морея от удивления споткнулась, и только сильная рука Риджа удержала ее от падения.
— Не начинай сначала, Морея. Я, конечно, был бы рад, если бы ты решила поблагодарить меня за ужин, но боюсь, что администрация будет возражать, если ты сейчас снова бросишься на меня. — Потом, проследив за ее взглядом, добавил: — Вижу, вижу.
Возле машины Ридж вдруг спросил:
— Мисс Лэндон, вы сейчас переживаете профессиональный кризис?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мне кажется, что вы решили переквалифицироваться из специалиста по разводам в советника по заключению брака. Уже второй раз менее чем за год ваши дела заканчиваются в постели, а не в суде.
— Откуда мы знаем, что они пойдут домой вместе?
Ридж удивленно поднял брови.
— Ты что, такая наивная? Не видишь, что к чему?
— Нет, конечно, не наивная… — Заметив знакомые искорки в его глазах, Морея замолчала на полуслове.
— Мне придется сказать Биллу, что я больше не занимаюсь его делом.
— Почему это?
— Потому что нельзя быть в нежных отношениях с адвокатом противоположной стороны.
— Что за выражение! Хотя, как ни назови, мы с тобой вовсе не в таких отношениях — и никогда в них не будем.
— Но разве ты не замечала, как Кэти поглядывала на тебя сегодня? Я бы сказал, что она кое-что подозревает.
— Если и так, в этом твоя вина. Звонишь мне, говоришь всякие глупости при ней…
Но Ридж, судя по всему, ее не слушал.
— Ну, а потом ты врываешься ко мне в офис, бросаешься мне на шею, опрокидываешь меня на пол и все такое… Что подумает клиент? Ну да Бог с ним, но что я должен думать?
Никогда еще Морея не была в таком смущении. Она покраснела, все тело ее горело от прилива крови.
— Черт возьми, Ридж, ты же знаешь, что я не нарочно.
— Может быть, и нет, — задумчиво произнес он. — Но так или иначе, такое поведение ведет ко всякого рода осложнениям. Хочешь, продемонстрирую?
— О нет. — Морея отпрянула, но Ридж, обняв за плечи, легко притянул ее к себе. Его губы были твердыми, но нежными, скорее просящими, чем требующими. Морея не могла не ответить и почувствовала, как желание горячими волнами разливается по телу.
Ей казалось, что поцелуй длится бесконечно, и в то же время он закончился необыкновенно быстро. Когда Ридж оторвался от нее, она ощутила безмерное разочарование. У нее так закружилась голова, что казалось, она вот-вот упадет.
