Маркос не хотел видеть Лео, не хотел никакого обеда. Ему нужна была Ванесса.
Однако через полчаса дверь его кабинета распахнулась и вошел Лео. С ним явилась высокая черноволосая женщина, показавшаяся Маркосу смутно знакомой.
Он вскочил и воскликнул:
— Лео! Я же просил тебя! Не время сейчас!
— Мы улетаем сегодня в Афины, это единственная возможность увидеться, — невозмутимо сказал Лео и пропустил вперед свою спутницу. Маркос мельком взглянул на нее, потом перевел взгляд на кузена.
— Я зашел специально, чтобы ты первый узнал, — неторопливо продолжал Лео. — И первый, а может, и единственный поздравил нас.
— С чем я должен тебя поздравить? — все еще ничего не понимая спросил Маркос.
— Я женился.
— Что? — едва не подпрыгнул Маркос. Лео улыбнулся.
— То, что слышал. Это Анна. У нас были разногласия, но потом она все поняла и согласилась стать моей женой. Не могла устоять перед моими чарами.
— Ну и дура же я, — проворчала женщина. Лео поцеловал жену в лоб.
— Она обожает меня.
Анна закатила глаза.
— Дважды дура, — призналась она. Маркосу оставалось лишь безмолвно таращиться на счастливую пару.
— Трудно угомонить моего братишку, но, кажется, мне это удалось. Подойди, поцелуй меня и жену, но только в щеку. Она моя и принадлежит только мне, так как слишком хороша для других.
Анна насмешливо подняла брови:
— Он и сам не понимает, что говорит.
— Так вы женаты, — пробормотал Маркос, словно никак не мог поверить в реальность происходящего.
Лео по-хозяйски подошел к бару и достал бутылку шампанского. Разлив его по бокалам, он устроился в кресле, посадил жену себе на колено и начал поить ее шампанским. Маркос машинально взял свой бокал.
— За наше бракосочетание, — объявил Лео. — Не смотри на меня так, будто жуешь лимон. Пей. И вот что я тебе скажу, братишка! Помнишь, на презентации я предупреждал, что Ванесса тебя обожает? С тех пор я сильно поумнел. Любящая женщина — самая большая удача для мужчины.
Лицо Маркоса омрачилось.
— Она ушла от меня.
Молодожены замерли, ошеломленно воззрившись на Маркоса. Первым заговорил Лео:
— Ушла? Почему?
Анна встала с его колена и прошлась по кабинету.
— Но она же была по уши влюблена в тебя!
Лицо Лео помрачнело.
— А что случилось?
Маркос отвел глаза и неохотно сказал:
— Понятия не имею. У нее не было никакой причины. Со мной она имела все. Она была моей лучшей любовницей.
— Ты так и называешь ее — любовницей? — Голос Анны был резким и злым.
Маркос с холодным непониманием посмотрел на Анну.
Лео хотел вмешаться, но взгляд жены тут же заставил его замолчать.
— И у этого человека мать англичанка! Да как же тебя можно простить? Знаешь, я всегда считала Ванессу глупышкой, потому что она влюбилась в тебя. Ведь ты никогда серьезно к ней не относился. Я знала, что она еще с тобой наплачется, но не подозревала, какой ты мерзавец. Ты оскорбил ее, посмев назвать своей любовницей!
— Анна, — попытался успокоить ее Лео.
— Не смей защищать его! — Она повернулась к Маркосу. — Если она тебя все-таки покинула, то слава богу! Так тебе и надо! Лучше пусть живет одна, чем с таким негодяем, как ты. Лео! — обратилась она к мужу. — Идем отсюда.
Анна стремительно вышла из кабинета, не оглянувшись.
— Какого черта… — начал Маркос.
Лео пожал плечами и заговорил по-гречески:
— Плохое слово — «любовница». Неудобоваримое.
— Почему? — загремел кузен. — В чем проблема?
Лео некоторое время смотрел на Маркоса, потом сказал:
— Братишка, когда-нибудь ты это поймешь.
В голосе Лео слышалось сожаление. Что это еще такое? Маркос не хотел, чтобы его жалели.
— Да что с тобой случилось? Зачем ты женился? — недоумевал Маркос.
В глазах Лео зажглись воинственные огоньки, но он почти сразу же успокоился.
— Знаешь, — сказал он. — Браки тоже бывают разные. Мой брак, например, счастливый. Я это чувствую.
Маркос иронически посмотрел на Лео.
— Самое лучшее в нем — медовый месяц. А дальше начинается мучение, длящееся всю жизнь. Если вовремя не остановишься.
Он снова заметил во взгляде Лео жалость.
— Послушай, братишка. — Лео понизил голос. — Я сожалею, что Ванесса ушла. Более того, очень сожалею. Уверен, ты сможешь это исправить.
Маркос нахмурился, сжал губы:
— Может быть, и не стоит ничего исправлять. Послать ее подальше и забыть о ней.
Лео отметил осунувшееся лицо кузена, его диковатый растерянный взгляд и сказал только:
— Ну-ну.
— Вас снова спрашивает госпожа Димистрис, — виноватым голосом сообщил Маркосу пресс-секретарь по громкой связи.
— Соедините, — обреченно ответил Маркос и взял трубку. Надо покончить с этим делом. Она звонила уже много раз. Пора объясниться с ней и отделаться от назойливой женщины. — Я слушаю, Констанция. — Он знал, о чем она собиралась говорить, но решил, что сегодня ответит ей резко и окончательно. — Аполлония — красивая девушка, но, думаю, наше дальнейшее знакомство бессмысленно. Не знаю, что вам наговорил мой отец, но с сожалением должен сообщить, что жениться я не собираюсь. Прошу вас не рассматривать меня как будущего зятя. Аполлония заслуживает лучшего мужа, любящего и заботливого.
Он понимал, что поступает невежливо, знал, что покойный супруг Констанции отличался редким пренебрежением к своей жене. Она сама настрадалась от многочисленных любовниц мужа, так неужели желает такой же судьбы и для своей дочери?
Маркос вспомнил, с какой жадностью Аполлония разглядывала Ванессу. Он нахмурился. Почему они считают слово «любовница» обидным? Ведь она жила с ним, следовательно, была его любовницей.
Нет, он не желает больше думать о Ванессе. Она ушла от него. Сделала свой выбор и ушла. Прошло много недель, он смирился с потерей, но нет-нет да и вспоминал свою обиду. Ну и пусть! Он не собирается гнаться за женщиной, которая его отвергла.
Даже за той, с уходом которой его жизнь потеряла всякий смысл?!
Маркос устало раскинулся в кожаном кресле лайнера. Ничего делать не хотелось. Он рассеянно вглядывался в темноту безлунной ночи за иллюминатором. Огни в салоне были притушены.
Ему было скучно. Еще хуже, чем в прошлом году в Париже перед знакомством с Ванессой. Что она с ним сделала? Как могла так поступить? Нужно забыть о ней. Вокруг столько красивых и умных женщин, выбор огромен.
Недавно ему пришлось пойти на прием, просто нельзя было отказаться, дела того требовали. Там, узнав, что он снова один, его окружил целый рой красавиц, одна другой краше. И все напрасно, ему не хотелось ни с кем знакомиться. Уже не тоска, а что-то более серьезное разъедало его душу.
