— Мы тоже могли бы забыть об этом центре, — высказалась Хлоя. — Это был бы лучший выход, если вы спросите меня.
— К сожалению, мы уже не можем выбирать, — напомнил Джастин. — Уже собрано изрядное количество денег. Мы не можем прикарманить их, позабыв, с какой целью начали сбор средств. На нас подадут в суд по обвинению в воровстве и мошенничестве, прежде чем мы успеем нанять адвоката.
— Мне все в этом деле не нравится, — настаивала Хлоя. — Я с самого начала говорила, что нельзя было позволять втягивать себя в дурацкий проект. Это была большая ошибка.
— Что надо сделать, чтобы тебе понравилось хоть что-нибудь? — презрительно фыркнул Роджер.
— Дать ей милого, симпатичного, жизнерадостного мужчину, — промурлыкала Ариадна, взмахнув ресницами в сторону Фредерика. — Признает ли это наша Хлоя или нет, но она сохнет от недостатка мужского внимания.
Мелоди скрипнула зубами в отчаянии, когда разговор перешел в нападки друг на друга.
— Я рада, что вы не хотите выступать — заявила она Роджеру, Хлое и Ариадне. — Дай вам волю, и интервью станет катастрофой. Может, я не всегда говорю то, что, по вашему мнению, должна была сказать. Но я по крайней мере способна не забывать о главном и не дать себя отвлечь мелочами.
Это была похвальба, о которой она впоследствии сожалела.
Едва она вошла в студию, начались сбои.
Сначала помощница ведущего возмутилась, когда Мелоди сказала, что хочет увидеть Дона Хеллермана до начала передачи.
— Я никак не могу беспокоить мистера Хеллермана, — упиралась девица. — Ему делают грим, и он очень рассердится.
— А я уже рассержена, — сообщила ей Мелоди. — Я хотела бы предварительно обсудить с ним, какого рода вопросы он собирается мне задавать, но не смогла ему дозвониться.
— Я посмотрю, что можно сделать, — пообещала помощница и исчезла, оставив Мелоди кипеть от возмущения в комнатушке размером с душевую кабинку.
Последние несколько дней были не самыми приятными в жизни Мелоди. Дон Хеллерман был не единственным, кто не дал себе труда позвонить; обращало на себя внимание и молчание Джеймса Логана. Мелоди мучилась в тисках тоски из-за того, что он пренебрегал ею.
Когда юная помощница ведущего примчалась вновь, она лишь объявила, что через три минуты участники программы появятся на экране.
— Будьте добры пройти со мной. Я покажу, где вас будут представлять.
Очевидно, Дон Хеллерман не намеревался уделять гостям заранее ни минуты своего драгоценного времени.
Студия выглядела как лабиринт электрических кабелей и съемочных камер. Яркие лампы высветили уголок, где ведущий раздраженно ворчал, пока кто-то из гримеров подправлял его редеющую шевелюру. Ослепленная прожекторами, Мелоди с трудом различила в Глубине ряды кресел и услышала гул голосов и шарканье ног собравшейся публики.
— Тридцать секунд! — выкрикнул кто-то, и внезапно Мелоди забыла обо всем и обо всех, включая Джеймса.
Музыка вперемешку с записанными на пленку аплодисментами заглушила биение ее сердца. Дон Хеллерман принял свой обычный светский вид и заговорил в камеру.
— «Улицы города», леди и джентльмены, программа, которая…
Молоденькая помощница Хеллермана слегка коснулась спины Мелоди.
— Теперь в любую минуту, мисс Верс.
Медоточивый голос заполнял аудиторию:
— …Превратить заброшенный консервный завод в трех кварталах от торгового центра во что-то полезное. Достойная с виду цель, но что в действительности движет этой группой людей, арендующих помещения в Кошачьем ряду? Гуманные соображения или алчность? Давайте выясним это. Поприветствуем же мою первую гостью — мисс Мелоди Верс!
Подталкиваемая в спину, полуслепая от света софитов, Мелоди предстала перед камерами под жиденькие аплодисменты. Ее первым желанием было подойти к ведущему и дать ему пощечину за его грязные намеки. Однако здравый смысл подсказал, что этим она сыграет Хеллерману на руку. Если Мелоди не возьмет под контроль свои эмоции, она станет легкой добычей, и он изобразит ее глупой гусыней.
— Мисс Верс, расскажите нам, почему вы так горячо отстаиваете идею создания общественного центра в районе, где вы работаете?
— Потому что вижу, как он нужен, — ответила Мелоди односложно.
— И что именно должно, по вашему мнению, существовать в так называемом общественном центре?
— Кухня, где готовили бы пищу для тех, кто не может готовить сам. Читальный зал с удобными креслами и камином, где можно почитать газеты. Игровая комната с бильярдом и нашим вариантом шашек. Иначе говоря, это должно быть место, где люди могут общаться друг с другом. — Мелоди остановилась, чтобы набрать воздуха. — А еще — спальня, где можно получить на ночь чистую постель, если надо.
Хеллерман поднял брови и плотнее прижал ладонью остатки шевелюры к черепу.
— Вы говорите о ночлежке и суповой кухне, мисс Верс? — спросил он с сомнением.
— Называйте это как угодно, — ответила Мелоди. — Важно, что есть острая нужда в помещении, предлагающем услуги, которые я назвала. Слишком многие живут прямо на улице.
— Вы имеете в виду людей обездоленных?
— Так или иначе, да.
Хеллерман ласково погладил подбородок.
— И как вы пришли к такому выводу, моя милая юная леди?
— Мистер Хеллерман, — ядовито ответила Мелоди, возмущенная его покровительственным тоном, — а к какому выводу должен прийти человек, когда, выглянув на улицу в морозный зимний день, видит в тамбурах магазинов скорчившихся людей, которые пытаются укрыться от холода?
Волна аплодисментов из зрительного зала могла бы ободрить Мелоди, если бы не сурово сжавшиеся вдруг складки у рта Хеллермана. Она поняла, что сделала серьезную ошибку, надеясь, что он стерпит, если одна из приглашенных перещеголяет его. Держа Мелоди под пристальным взглядом холодных глаз, Хеллерман внезапно сменил тему.
— Вы родились в доме, который до сих пор принадлежит вашим родителям вместе с двумя акрами земли у набережной в старом престижном районе Порт-Армстронга под названием Тихоокеанские высоты. Вы выросли с бонной, затем учились в привилегированных школах — сначала в нашей стране, затем за границей, в Швейцарии, где вы завершили образование…
— Я училась в университете в Соединенных Штатах перед отъездом в Швейцарию, — прервала ведущего Мелоди, не желая упустить шанс хотя бы немного подрезать его. Он, несомненно, тщательно потрудился, изучая ее биографию, и знал, вероятно, и то, что у нее на двух коренных зубах стоят пломбы.
Дон Хеллерман отмахнулся.
— Это неважно. Когда вы вернулись в Канаду, то открыли собственный магазин на Главной улице, а когда Кошачий ряд превратился в торговый центр, переместили свое заведение туда. Расскажите о своем магазине, мисс Верс.
