Может, предстоящий брак будет только игрой, но все равно Реб был бесконечно благодарен Джошуа за то, что тот появился практически ниоткуда в ответственный момент. Он сопровождал сестру к алтарю, потому что один Бог знает, как ей удалось бы справиться с этим самой. Рука Аманды-Джейн дрожала, когда Джошуа передал ее Ребу.
Аманда-Джейн была уверена, что вот-вот упадет в обморок. Нет, она молилась, чтобы это произошло. Только бы предотвратить неизбежное, выиграть еще хоть пару минут! Она и предположить не могла, что до этого дойдет. Совсем не так должен был завершиться ее тщательно продуманный план. Она посмотрела на красивое лицо мужчины, стоявшего рядом с ней, и у нее сжалось сердце. Реб взглянул на нее с нежной улыбкой и ободряюще пожал ей руку.
«О Господи, вытащи меня отсюда! Меня не должно быть здесь, не должно!» – в тихом отчаянии умоляла Аманда-Джейн.
Священник откашлялся, чтобы привлечь внимание присутствующих: «Можно начинать?»
Протест застрял у Аманды-Джейн в горле.
– Аманда-Джейн, – нетерпеливо произнес священник, – ты готова?
Должно быть, сейчас злорадствует! После того, как он принял у Реба заказ на проведение церемонии, тут же позвонил Аманде-Джейн. Просил не принимать близко к сердцу ее «непреднамеренное отклонение от принципов и правил поведения» и не вступать в брак, заранее обреченный на провал. В другой ситуации она, может, и оценила бы его дар красноречия. Но сейчас у нее не было сомнений: источником такой отеческой заботы была ее мачеха.
В церкви воцарилось тягостное молчание. Оно пульсировало в том же темпе, что и бешено стучащее сердце Аманды-Джейн. Молодая женщина стиснула руку Реба в надежде впитать те уверенность и спокойствие, которые он всегда излучал. Почему поддержка исходила именно с той стороны, в которую Аманде-Джейн так не хотелось идти?
В конце концов, она решила, что на карту поставлено не только ее будущее, но и будущее ее еще не родившегося ребенка. Но поскольку на горизонте пока не появилась Патриция на боевом коне, триумфально размахивающая чеком, Аманде-Джейн оставалось только плыть по течению. Глубоко вдохнув, она кивнула священнику…
– Харлей Ребел Браун, согласен ли ты…
Слова священника вывели Аманду-Джейн из оцепенения, в которое она погрузилась в надежде безболезненно пережить церемонию. Харлей Ребел? Она быстро взглянула на Реба. Она не ослышалась. Господи! Выходит замуж за мужчину, которого назвали в честь мотоцикла! А вдруг это свято хранимая традиция семьи Браун? Страшно себе представить, какое имя будет выбрано для их будущего ребенка! Наверное, Кавасаки, или Ямаха, или еще что-нибудь похуже.
– Харлей и Аманда-Джейн, я объявляю вас мужем и женой. Теперь можете поцеловаться.
Когда слова священника эхом отозвались в его голове, Реб постарался убедить себя, что поцелуй – всего лишь неотъемлемая часть церемонии. Он не имеет ничего общего с возможностью реализовать то желание, которое ему приходится сдерживать каждую ночь, лежа рядом с Амандой-Джейн. Сейчас они стояли перед лицом Бога и половиной населения Воганслэндинга. Сейчас не время и не место давать волю эмоциям. Во всяком случае, Реб так думал, пока его руки не накрыли обнаженные плечи Аманды-Джейн, а ее карие глаза, озаренные вспышкой страсти, не взглянули на него.
Лишь несколько секунд спустя до сознания Реба, наконец, дошла вся важность того обета, который они с Амандой-Джейн только что дали. «В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, в радости и в горе…»
Та часть клятвы, которая касалась бедности и богатства, вселила в него ужас. Пройдет три года, и, Аманда-Джейн снова станет богатой. Слишком богатой, чтобы нуждаться в нем. Конечно, он и раньше знал, что такое произойдет. Но дело в том, что до сегодняшнего дня его это не беспокоило. Однако теперь, стоило ему хоть на секунду представить, что он может ее потерять… У него возникло страшное чувство несправедливости, как будто судьба отбросила его на задний план.
Аманда-Джейн покраснела от негодования, когда явное нежелание Реба целовать ее вызвало более чем бурную реакцию в той части церкви, где сидели гости со стороны жениха. Оттуда послышалось улюлюканье. Впервые ее гордость была публично растоптана. Только правила этикета не позволили ей сказать: «Придурок, разве похоже, что у меня слюнки текут от желания поцеловать тебя?»
Ситуация становилась смехотворной. Еще немного, и ей будет уготована участь жить среди городских плебеев. Нужно было спасать положение. Она неуверенно улыбнулась и, сделав шаг вперед, положила руки на грудь Реба. В ответ послышались свист и одобрительные возгласы. Священнику пришлось откашляться, чтобы напомнить разбушевавшимся прихожанам, где они находятся. Стараясь не обращать внимания на внутреннюю дрожь, Аманда-Джейн приподнялась на цыпочки. Ее лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Реба, и она быстро прошептала: «Слушай, лучше поцелуй меня. Твои друзья уже на грани бунта».
Это предложение моментально заставило Реба отказаться от намерений сохранить дистанцию и ограничиться легким, целомудренным прикосновением к ее губам. Его пальцы скользнули по ее щеке и утонули в блестящей меди волос. Всего один вдох, и его губы прижались к ее разгоряченным губам. Вот, должно быть, каков на вкус первый глоток воды, который делает человек, измученный жаждой, опаленный солнцем в пустыне! Возникшая мысль плотно засела в мозгу у Реба. До этого момента он и представить себе не мог, насколько велико было его желание снова овладеть губами Аманды-Джейн. Причиной такого, конечно, могло стать длительное отсутствие какой-либо личной жизни. Наверное, его воспаленное воображение несколько преувеличило страсть, которая разгорелась в нем той ночью в Сиднее. Реб мог бы поверить во все это, если бы не изумительное чувство облегчения, которое он испытал. Как будто гора свалилась с плеч от такой простой, заурядной вещи, как свадебный поцелуй.
Простой? Если бы! На самом деле все было гораздо сложнее. Эта красивая, умная, обаятельная женщина, стоявшая рядом с ним, отныне его жена. Факт в высшей степени странный и при этом абсолютно справедливый. Теперь Реб знал наверняка: нет на свете другой такой женщины, поцелуй которой был бы так же сладок. Сегодня он снова ощутил неповторимый вкус губ Аманды-Джейн. Его руки скользили по ее бархатной коже, убийственная нежность Эй Джей сводила с ума. Невозможно было поверить, что эта совершенная женщина носит его ребенка. Сколько ночей подряд он вскакивал с постели!.. Ему хотелось приблизиться к Аманде-Джейн, положить ладонь на ее все еще казавшийся плоским живот. Это желание казалось почти непреодолимым. А сейчас… Боже, как она ответила на его поцелуй!
