Даяр пришёл и, как истинный зверь, запрокинул голову вверх, внюхиваясь в аромат сожжённой утки. Я быстро скинула звонок и с ужасом побежала вытаскивать сгоревший ужин.
Издавая лёгкие стоны, вытащила поддон.
– Я всё понял, – он помог мне. – В этом доме либо готовлю я, либо заказываем еду.
– Нет, нет. Я умею, – оправдывалась я, с ужасом оглядывая обуглившуюся тушку.
– Птенец, а может сразу к сладкому. – Он пристроился сзади и залез руками под подол моего домашнего платья. – М-м-м, какие трусики. Где купила?
– Это Кокс покупал…
Я напугано замерла. Почувствовав, что взгляд его прожёг меня насквозь и вылетел в районе двух грудей.
Резко повернулась к нему.
Неудивительно, что его женщины боятся. Оно ж животное. Нет, не привыкнуть к этому мозговыдерающему взгляду.
– Что?! – возмутилась я, насаживаясь попой на стол, потому что отступать было некуда. – Не надо рогами… Блин, Даяр! Не это хотела сказать. Я мебель покупала, времени не было за вещами ходить!
– Кокс и нижнее бельё моей жены не совместимы, – кровавыми глазами испепелял меня и резко охватил руками с двух сторон. Накренился надо мной, прогибая ближе к сожжённой утке. – Леська, я ревнивый до жути.
– Я вижу, – оторопело выдохнула я. – Прекрати меня пугать.
Я выпрямилась и вцепилась в его губы страстным поцелуем. Неистовство захватило с головой. Кажется, поддон с уткой улетели в мойку. А дальше было то, что потерялось из моей жизни, но я ненасытно решила наверстать за пять лет простоя.
Физиология сыграла со мной интересную шутку. Я была, как «новенькая». И мне пришлось всю ночь Даяру доказывать, что он у меня не первый.
21
Фокусника заказала я. Поэтому сидела в первых рядах и участвовала во всех весёлых конкурсах.
Публика была разгорячённая. Я вначале стеснялась, а потом привыкла. Все взрослые, моих ровесников не было. А Таня припозднилась.
Стулья и диваны были поставлены полукругом. Гости пили шампанское, которое подавали нанятые официанты. И смеялись от невероятных выкрутасов усатого мужчины.
Даяр сидел рядом со мной. Он был прекрасен, как моя мечта.
В белоснежном костюме и белой рубахе. Что так оттеняли его чёрные глаза и смуглую кожу.
Парикмахер был вызван на дом. Мужа побрили, приподняли волосы цвета вороньего крыла вверх. И теперь он был безудержно привлекательным. Мне тоже сделали причёску. Я немного накрасила глаза и облачилась в изумрудное длинное платье в пол. Встала на каблук и сразила своего зверя наповал.
Он теперь охмелевшим взглядом, наблюдал, как я хлопаю в ладоши и радуюсь жизни, как ребёнок.
Даяр отложил все свои дела. Не потому, что их не было, а потому что я его утомила этой ночью. И он осоловел от счастья и своей животной влюблённости.
Фокусник закончил своё выступление. На его место встали музыканты. Один с саксофоном, другой с гитарой.
Пока расставляли мебель по краям зала, Даяр выловил меня и привлёк к себе.
Мы медленно качались в танце.
Я была самой счастливой на свете. Сильное плечо, терпкий запах и нежные руки, что скользили по моей фигуре, приводя в трепет.
– Я люблю тебя, – я вложила душу в эту фразу. – С тобой тепло, с тобой надёжно.
– Ты счастлива? – горячо выдохнул мне в ухо.
– Очень, – я обвила его шею руками.
– Будешь ещё счастливее, – пообещал мой муж. – Костьми лягу, но ты будешь всегда смеяться, а рыдать только от счастья.
– Так нельзя, – нахмурилась я. – Это похоже на психическое расстройство. Жизнь должна быть полноценной.
Он рассмеялся и крепко обнял меня.
Оставалось только закрыть глаза от блаженства. Слушать, как бьётся его сердце, принадлежащее мне, как сбито его дыхание от близости.
– Даяр, ещё гости, – позвал Толя Тягач. – Политики подтянулись.
Публика бурно отреагировала смешками и шутками восемнадцать плюс.
Я потянула мужа из зала в прихожую.
Запоздавшая Лопухина снимала плащ. Она пришла ко мне в гости в длинном чёрном платье с рукавом. Не думала, что у неё есть такая одежда на вечера. Мне всегда казалось, что на свои бомонды она ходит почти в неглиже. А тут: неяркий макияж, высокая строгая причёска и обувь на плоской подошве.
Она улыбнулась, и я побежала её обнимать.
За спиной Тани стоял невзрачный низкорослый мужичок с бегающими хитрыми глазками. Точно – депутат.
Он устало прислонился к большому полотну, упакованному в бумагу.
– С новосельем, Олеся Ивановна и Даяр Иванович. Примите наш скромный подарок, – Танькин депутатушка стал сдирать бумагу.
Я замерла на месте. Во-первых: когда Танька это успела? Полотно в золотой раме было внушительных размеров. Допускаю, что у неё были заготовлены фигуры. Во-вторых: это было сногсшибательно и за душу взяло.
Холст, масло. Две крупные фигуры на фоне голубого неба и облаков. Я - невеста в невероятно воздушном, белоснежном платье. На голове у меня фата, а в руках цветы. Я смеюсь. Возможно, у Тани было моё фото, потому что портрет был в мельчайших деталях прописан. Безошибочный гиперреализм.
Рядом со мной – жених. В чёрном костюме, белой рубахе и бабочке. Даяр тоже улыбался, но так хищно… Натурально! Он такой и есть. И Таня поймала его настроение. Она его насквозь видела. Нас…
Я весёлая и беззаботная, а мой муж готов к броску все двадцать четыре часа в сутки.
– Таня…, – растерянно обронила я, с трудом сдерживая навернувшиеся слёзы.
– Я подумала, что вы скромно поженились, вам должно понравиться.
Даяр прижал меня к себе и чмокнул в макушку.
– Толя, несите в зал. Над камином повесим.
Тягач с другими господами из параллельного мира взялись за монументальную картину и, на радость гостям, понесли в зал.
– Угодил, стервец, – усмехался Даяр, медленно покидая меня. – Пойдём, перетрём.
Муж увёл депутатика за собой в кабинет, а я взяла Таню за руку и решила напоить её шампанским.
Вечер заиграл для меня новыми красками. Мы с Таней пили шампанское и любовались свадебной картиной, что так хорошо смотрелась над камином.
А потом подвыпившие гости стали разъезжаться по ночным заведениям.
Я прощалась со всеми, продолжала заворожённо смотреть на свой портрет. Это был восторг. Ощущение абсолютного и безоговорочного счастья.
Мы остались с Даяром одни в своей квартире.
– Это что-то невообразимое, – сказала я ему. – Ещё вчера у меня из еды был подаренный эклер на ужин и свет отключили за неуплату. А сегодня я в другом мире.
– Мир тот же самый, просто ты не одна теперь, – Даяр подхватил меня на руки и покрутился вокруг. – Люблю тебя!!!
Его голос эхом разлетелся по огромному залу.
Эпиложек
Холодный ветерок принёс запах шашлыка. В прозрачном воздухе было видно другой берег реки.
Я сидела на раскладном стульчике и выводила на холсте золото-багряный пейзаж, завоёванный ранней осенью. На моей палитре смешивались краски. Кисть выводила изгиб реки, что вмещала в себе десятки оттенков и отражала хмурое небо.
Сочетание мрачно серых и ярко-золотых цветов было торжественно-унылым.
Я художница. Мой муж любит меня именно такой. Поэтому я активно поддерживаю образ внешне. Я ношу берет, короткие куртки и широкие брюки. От меня часто пахнет маслеными красками, растворителем и льняным маслом.
Даяр оторвался от своего зоопарка, что ржал недалеко от моего рабочего места. Подошёл ближе, накинув поверх куртки тёплый клетчатый плед.
– Давай-ка не сиди так долго, замёрзла уже. И ребёнка надо кормить, – он провёл рукой по моему круглому животу.
– Десять минут, – попросила я, не отвлекаясь на его жаркие поцелуи.
Таня Лопухина, перед тем как со своим мужем депутатушкой уехать в Москву сказала, что ей даже душно смотреть на наши отношения со стороны. Не каждая женщина подойдёт такому, как Даяр. У него нездоровое отношение к моей свободе. Её по сути, нет. Гиперопека иногда доходит до безумия. Я так и не работаю. Очень хотела свою ИЗО-студию, но не дал. У меня есть права, но за руль я сажусь только, когда Даяр рядом. Я никогда не остаюсь одна, потому что у папика паника начинается. При этом он всё также ревнив, и старается никуда без меня не ходить. Мы даже вместе ходим в ночные клубы, где обитают проститутки. Хотя таких встреч в нашей жизни всё меньше. Потому что весть о беременности, в очередной раз перевернула сознание Даяра Трёхглава, и он постарался свой бизнес перевесит в «факультатив» к основной семейной жизни.
