Заметив его повышенный интерес к девушке, через неделю Лютня с облегчением объявила, что нездоровая опухоль на ноге спала, и стало вполне возможным перевезти его по первому снегу домой, в замок отца, и нечего ему больше стеснять и объедать двух одиноких женщин. Марес вынужден был принять её доводы. Решили, что через пару дней барон вышлет за ним карету, и замковый лекарь продолжит столь успешно начатое лечение.
За день до отъезда парня Лютню позвали в соседнюю деревню, там случились тяжёлые роды, и обезумевший мужчина буквально на коленях умолял её помочь. Женщина строго-настрого велела Маресу не смущать её племянницу и отбыла с встревоженным отцом. Риса достала из печи горшок, в котором тушилось мясо с овощами, разложила еду по тарелкам, и они принялись обедать.
– Риса, я и не подозревал, что простая деревенская жизнь может быть так притягательна, – начал Марес. – Как это здорово. Ты и я обедаем вдвоём.
Рисалетта и сидящая напротив неё домовушка Ольха недоумённо переглянулись, но промолчали.
– Как я хотел бы такого покоя. А то балы, охоты, – он иронично посмотрел на свою больную ногу. – Поездки в столицу, наконец. Как же всё это выматывает! Иногда так хочется покоя, Риса! Так бы и убежал от своих баронских обязанностей в лесную глушь и заперся там на несколько лет с такой прекрасной хозяйкой. Только ты и я, Риса! Правда, было бы здорово?!
Не успела девушка как следует обдумать ответ, как на улице раздались шаги, а затем и стук в дверь. Рисалетта вздохнула. Какая жалость, люди пришли к Лютне за помощью, а её нет дома. Она подошла к двери и хотела извиниться перед пришедшими, но так и замерла, не в силах вымолвить ни слова.
На пороге стоял Алесандр.
– Риса, кто там пришёл? – послышался из комнаты крик Мареса.
– Риса. Твоё имя Риса, – мягко сказал Алесандр. – Там твой жених? – спросил он.
Рисалетта отрицательно покачала головой.
– Марес – сын барона Котереса, – зачем-то пояснила она.
– Ах, сын барона, значит. Что ж, я рад, что ты ни в чём не нуждаешься… Риса. Я, собственно, к Лютне заходил. Коли её нет, не буду вам мешать. Счастливо оставаться! – он резко развернулся на каблуках и быстро пошёл прочь от домика Лютни.
В комнате тяжело заворочался Марес, пытаясь подняться, и Рисалетта подбежала к нему и заставила улечься на место.
– Кто приходил? – спросил молодой барон, беспокойно оглядывая расстроенную девушку.
– Спрашивали тётушку, – растерянно ответила она. – Вам нужно что-нибудь, господин барон?
– Да, Риса. Я хочу получить ответ, как ты относишься к тому, чтобы сбежать от всех и скрыться в моём маленьком охотничьем домике в лесу? Только ты и я.
– Как отношусь? Вам откровенно? – позволила себе улыбку Рисалетта.
– Конечно, моя дорогая, – Марес картинно, заученным движением отбросил со лба каштановую прядь волос.
– Мне не от кого бежать, господин барон. Тётушка Лютня очень добра ко мне, и я очень многим, да всем, что у меня есть и будет в этой жизни, обязана ей.
– Риса! Ты не можешь всю свою жизнь посвятить ей! Давай хоть немного поживём для себя!
– Вы и сейчас живёте только для себя, господин барон, – ответила девушка, глядя в глаза ловеласа.
– Вот как заговорила. Торгуешься? Хорошо! Будет тебе место экономки в моём замке!
– Насколько я знаю, замок принадлежит вашему отцу, господин Марес?
– Он не вечен, – ухмыльнулся мужчина.
– Я думаю, так мы договоримся до того, о чём потом будем сожалеть, господин Марес, – строго произнесла Рисалетта. – Отдыхайте, а я займусь делами, – и она прошла в кладовую, где хранились засушенные травы, сняла несколько пучков и принялась тоненько нарезать их.
Поздним вечером вернулась уставшая Лютня. Она сообщила, что роженица разрешилась двумя замечательными малышами, ещё раз оглядела ногу своего высокородного пациента и сообщила, что завтра он может отправляться домой.
Наутро недовольный Марес позволил слугам отца дотащить его до кареты и, скупо поблагодарив знахарку, отбыл восвояси.
– Ну, рассказывай, что тут у вас произошло, пока меня не было? – обратилась женщина к Рисалетте, споро накрывающей завтрак.
– Господин Марес звал меня экономкой в свой замок, – ответила девушка.
– В свой, говоришь?
– Да, Лютня, именно в свой замок.
– И как ты к этому отнеслась?
– Господин Марес мне неприятен, я не хочу вспоминать о нём.
– Не хочешь, значит, и не будем. Ежели этот прохвост ещё раз побеспокоит тебя, придётся мне над ним поработать, хоть и не люблю я это делать, но негоже сыну заштатного баронишки даже глаз поднимать на наследную принцессу.
– Лютня, ты почему злишься? Он просто предложил мне работу!
– В постели своей он тебе работу предложил, глупая ты девка!
– В постели? Неужели в замке не хватает горничных?
– Ох, Риса, Риса. В постели мужчина и женщина не только спят, как это делали вы с Алесандром, но ещё и любят друг друга.
– Любят только в постели? Я думала, если любишь, то всегда, каждое мгновение.
– Это да. Но есть и другие отношения, Риса, – осторожно начала Лютня. – Они целуются, ласкают друг друга, а потом между ними происходит то, от чего появляются дети.
– Этот хлыщ хотел сделать мне ребёночка?!
– Примерно так, девочка.
– Как же ему повезло, что я не догадывалась, а то выкинула бы его из дома прямо за сломанную ногу!
– Вот, Рисонька, неладное начинает твориться в Торазе, слабеет бриллиант. Должен был этот недоумок в тебе верховную силу почуять! Ан нет, не понял.
– Лютня, – обратилась к женщине Рисалетта. – К тебе зачем-то младший сапфировый принц приезжал.
– Ко мне, говоришь? И что же он сказал?
– Ничего, просто спросил тебя, а потом уехал, – вздохнула девушка.
– Даже так, – задумчиво проговорила Хранительница бриллианта, – хм, говоришь младший сапфировый… отбор не дошёл… может ли такое быть… обязательно узнаю, нельзя ошибиться, – она долго бормотала себе под нос что-то неразборчивое.
***
Незаметной чередой полетели дни. Снег надёжно укрыл землю от морозов, лёд сковал норовистые речные потоки, а ненавистные ночи всё урезали и урезали время, которое Рисалетта могла проводить в образе человека. Никогда, даже в детстве она так сильно не ждала праздника самой длинной ночи. Ведь после него день начинал расти, а значит, она дольше могла быть человеком.
На долгожданный зимний праздник Рисалетта подарила Лютне собственноручно вышитое полотенце. А Хранительница ей – витиеватое древнее кольцо с просто огромным бриллиантом.
– Как можно, Лютня! Я не могу принять такой подарок. Это кольцо стоит как несколько баронств!
– Забыла, кто я, и кто ты? – спросила её Хранительница. – Бери, не спорь! Это не просто дорогая побрякушка, и носить ты его будешь для блага королевства! Отныне на тебе всегда должны присутствовать твои фамильные камни. От них ты будешь получать заряд энергии и силы. Алмаз – твой наипервейший камень. Символ власти, невинности и совершенства. Он защитит тебя от зависти и дурного глаза, поможет принять правильный выбор, отринет от тебя тоску и бессонницу, отодвинет старение. Даже от яда защитит! И дарит его тебе не абы кто, а сама Хранительница бриллианта! А это значит, что все его свойства многажды увеличатся. Надевай и носи, не снимая. А чтобы не возникли вопросы, откуда у воспитанницы простой деревенской знахарки такое чудо, мы сделаем вот так, – Лютня провела над пальчиками принцессы своей ладонью, как будто рассыпав с неё мелкие яркие искры, и драгоценное кольцо превратилось в простую безделушку, кои во множестве продавали лотошники на ярмарке.
– Засиделись мы с тобой, Риса, в глуши моей. Пора, ой, пора тебя с камнем твоим родовым знакомить. Мало будет тебе этого камушка. Пожалуй, завтра и отправимся к камню судьбы твоей.
– Как же мы попадём туда, Лютня? Камень судьбы охраняется пуще всех сокровищ королевства? Или… ты и есть его главная Хранительница?!
– Ну вот, соображать начинаешь. Все свои камни Хранитель видит, как на ладони. И прийти к ним может в любое, даже самое защищённое место!
