— Что?
Раф вздрогнул и заморгал.
— Ты о чем?
Она нахмурилась.
— Я о кресле. Как тебе в нем?
— О! — Он опустил взгляд на синие подлокотники. — Замечательно. Хочешь попробовать?
Эмма покачала головой.
— Я еще насижусь в нем, когда загружу программу.
— Я могу тебе помочь?
Эмма с сомнением посмотрела на него.
— Ты сможешь залезть под стол и подсоединить стабилизатор?
Раф криво усмехнулся.
— Попробую.
— Прости. Я ведь не знаю, что ты можешь, а что нет.
Его улыбка пропала. Она действительно считала его инвалидом. Именно этого он и боялся. Он не интересовал ее как мужчина, она думала только о его травмах.
— Я могу делать почти все то же, что и ты. Возможно, не так хорошо или быстро. Но я справляюсь со всем. Кроме бега. Я не могу бегать.
— Раньше ты бегал каждый день для поддержания формы.
— Да? — Раф пожал плечами. — А теперь плаваю и поднимаю тяжести.
Эмма кивнула.
Он опустился на колени и влез под компьютерный стол, чтобы подсоединить провода.
— Тут полно проводов.
— Я знаю, — сказала она за его спиной.
Он воткнул все вилки, которые смог найти.
— Их пять, правильно?
— Что? — рассеянно пробормотала Эмма.
Раф попятился, повернул голову и взглянул на нее через плечо.
Она пристально смотрела на него. Значит, он все-таки интересует ее?..
— Ты либо поддай ногой, либо ущипни меня. Неопределенность меня убивает.
Она тревожно вскинула на него глаза.
— Что?
— Ты так разглядываешь мой зад, словно прицениваешься к нему. Может, попробуешь товар на ощупь?
Краска залила ей шею и щеки. Она схватила кусок пенопласта от упаковки и с размаху стукнула Рафа. Пенопласт разлетелся на куски.
— Вот как я попробую.
— Еще.
— Хватит с тебя. — Эмма бросила в него обломок пенопласта и поднялась. От его улыбки ей хотелось упасть на колени.
— Пять вилок, правильно? — снова спросил он.
Ей пришлось посчитать.
— Пять. Правильно.
— Тогда все.
Она включила систему и с улыбкой повернулась к Рафу.
— Работает.
Он поднялся на колени, уставившись на компьютер как на существо из другой галактики.
— Это означает, что он хороший?
Эмма хмыкнула.
— Это означает, что мы все сделали правильно. Пока.
— Ты хочешь сказать, это ты сделала все правильно. Я только смотрел. Похоже, ты разбираешься.
— Разбираюсь, — уверенно сказала она.
— Хорошо, что хоть кто-то разбирается.
Он медленно поднялся с колен, прислушиваясь.
— Кто это?
Эмма услышала отдаленный звук. Кто-то поднимался по лестнице в квартиру Рафа.
— Шаги тяжелые. Ты ждешь еще какую-нибудь доставку?
— Сегодня нет. Интересно. — Раф вышел в маленькую прихожую и открыл дверь. — Джей Пэттен! Как, черт возьми, ты нашел меня так быстро? Я только сегодня въехал сюда.
Эмма удивленно заморгала. Это кто еще? Она думала, что Раф никого не помнил в Мемфисе. Послышалось тяжелое дыхание, но она никого не видела.
— Я сохранил некоторые способности к расследованиям с репортерских времен, — произнес глубокий голос с сильным южным акцентом.
— Входи. — Раф ввел мужчину в комнату. — Эмма, это Джей Пэттен. Мы работали вместе когда-то в «Коммерческом вестнике». Джей, это Эмма — мой художник. Эмма — лучший оформитель в Мемфисе. К тому же она знает, как наладить компьютерную систему.
У Джея было круглое красное лицо, круглое туловище и круглые темные глаза.
Эмма покачала головой: после таких похвал оставалось только надеяться, что она оправдает его ожидания.
— Как можно жить в наш век, не умея подключить компьютер? Вы что, не пользуетесь компьютером в газете?
— Конечно, пользуемся, — отозвался Джей. — Но у нас целый отдел занимается техническим обслуживанием. Для меня компьютер — это просто удобная пишущая машинка.
— Давай присядем. — Раф сдвинул в сторону бумаги, которыми Эмма завалила старый диван, когда рылась в коробках от приборов.
Она кинулась спасать инструкции.
— Я могу прийти позже, если вам…
— Ты нам не помешаешь, — сказал Раф. — К тому же тебе надо закончить все до четырех, чтобы мы успели забрать Габи.
Джей сел на край дивана.
— А кто это Габи?
Раф бросил на Эмму взгляд, в котором читалось: «Я бы, конечно, хотел ему сказать», и ответил:
— Это сын Эммы. Мы хотим взять его поплавать в бассейне гостиницы. Я еще не выписался оттуда.
Эмма сосредоточилась на компьютере. Раф всегда был честным и всегда вызывал у нее этим восхищение.
Эмма механически щелкала клавишей и ждала, пока компьютер сделает свою работу. Она невольно отвлеклась и прислушалась к разговору мужчин. Говорил в основном Раф. Она узнала множество невероятных подробностей: о деревне, в которой он оказался, о многочисленных операциях, которые ему пришлось перенести, о годах мучительного восстановления. Раф говорил обо всем так буднично, словно это случилось с кем-то другим.
Эмма подумала о тяготах своих последних лет. Они не шли ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить Рафу.
Понятно, почему он так изменился: человек не может остаться прежним после таких испытаний.
Она опять прислушалась. Разговор, слава Богу, переключился на единственную ежедневную газету Мемфиса.
Джей несколько минут перечислял людей, которые трудились в «Коммерческом вестнике» еще со времен Рафа.
Вдруг Раф остановил его беспомощным жестом:
— Я никого не помню.
— Вспомнишь, когда увидишь. — Джей откашлялся. — А вот Хэм Гудвин прекрасно помнит тебя.
— Ты говорил, он редактор международных новостей?
Джей кивнул.
— Мы говорили с ним о тебе вчера. Ему позарез нужен хороший репортер, умеющий проводить расследования и владеющий несколькими языками. Он хочет, чтобы ты зашел к нему поговорить. Что ты на это скажешь?
Раф покачал головой.
— Я не могу.
— Ты не потерял способности писать, — заметил Джей. — Я читал несколько твоих статей в исторических журналах.
— Проводить расследования сложнее, чем писать, — спокойно ответил Раф. — Кроме того, я не могу бросить «Прошлые времена Юга», не успев даже запустить его.
Эмма перевела дух — она помнила все поездки Рафа, и прежде всего ту, из которой он не вернулся.
— Что ж, мы так легко не сдадимся, — сказал Джей. — Ты, конечно, не помнишь Хэма, но это такой упрямый сук… — он не договорил, бросив извиняющийся взгляд на Эмму.
Раф снова покачал головой.
— Очень сожалею, но сейчас я хочу вплотную заняться журналом.
