Правда, на следующий день он понял, как заблуждался, обнаружив свой любимый костюм украшенным жемчугом и изумрудами. Попробовав найти что-нибудь без драгоценностей, правитель был вынужден констатировать, что ничто из его обширного гардероба не осталось прежним. Стоило только подивиться, как за одну ночь можно было сделать столько! Эх, такую бы энергию его служащим!
Но мириться, и выглядеть попугаем среди своих подданных он был не намерен. Правитель, в конце концов, он, или нет?!
– Не хочешь выделяться среди двора дроу? Хорошо! – легко согласилась жена, не отвлекаясь от чтения. Что-то слишком легко, но дроу не к чему было придраться, и с сомнением, но он ушел.
И не зря сомневался! На следующий день ВСЕ дроу стали счастливыми обладателями каких-либо украшений. А через некоторое время драгоценности настолько стали обыденными, что без них не обходился ни один уважающий себя дроу. Мода на них стала всеобъемлюща, дворцовые щеголи стали соревноваться в попытке нацепить на себя все больше украшений. Они уже и не помнили, а некоторые и не знали никогда, что означал и от чего лечил каждый камень. Да и зачем это бессмертным существам?
Стоило только жизни войти в привычное русло, как через какую-ту пару сотен лет, дверь в кабинете правителя снова стремительно распахнулась, и в помещение ворвалась Алиминиэль:
– Дорогой! Ты не представляешь, что я только что обнаружена у людей! Ты когда-нибудь слышал об уринотерапии?
– И что это? – со вздохом спросил правитель. Честное слово, лучше бы он и не знал!
Автор: Evelyn
К бабушке в деревню я ездила каждое лето и с нетерпением ждала того момента, когда вновь увижу ее, одетую в простое ситцевое платье, поверх которого всегда надет чистый передник. Она как никто другой понимала меня и всегда могла успокоить и дать нужный совет. А еще она была для меня загадкой. У бабульки в спальне на комоде стояла шкатулка, мастерски вырезанная из дерева, в которую мне не разрешалось заглядывать. Эта секретность создала вокруг бабушки и ее вещи какой-то таинственный ореол, и мое воображение рисовало бесценные сокровища хранящиеся в ней. Но мне было обещано, что в день моего двенадцатилетия шкатулочку откроют и я получу самое ценное бабушкино украшение.
«Почему именно в двенадцать лет?» – спрашивала я каждый раз, и каждый раз получала в ответ:
«Потому что эта число имеет для меня огромное значение. Не спрашивай какое. Потом все узнаешь».
Можете представить, с каким нетерпением я ждала этого дня? Я вскочила с постели, как только поднялось солнце. Не каждый ведь день исполняется двенадцать и открываются тайны.
После завтрака под старой яблоней в саду мы пошли в дом, уютно устроились на диване в гостиной, и бабушка открыла шкатулку. Я в ожидании замерла, зажмурившись. В голове уже мелькали сокровища, которые могут быть в ней спрятаны. По команде бабушки я открыла глаза. В шкатулке лежало не так уж много вещей: обручальное кольцо, золотые сережки с небольшими рубинами, цепочка с кулоном в виде листочка клевера, брошь – жар-птица с разноцветными камушками на хвосте, на дне лежала пожелтевшая черно-белая фотография двух девочек, а поверх нее необычный кулон, который привлек мое внимание.
Это был спиралевидный обломок ракушки, гладко отполированный водой. Сквозь маленькую дырочку был вдет черный кожаный шнурок, обвитый серебряной нитью. Ничего ценного в нем не было, но сердце мое дрогнуло. Точно такой же кулон был у моей подруги Ольги и она не расставалась с ним. Ей подарили его на двенадцатилетие. Я никогда не просила подружку рассказать об этом подарке, знала только что он был очень дорог ее бабушке. Осторожно вынув из шкатулки кусочек ракушки, я стала рассматривать эту необычную вещь.
Бабушка довольно улыбнулась: «Вижу тебе понравилось. Этот кулон мне очень дорог. И хотя в этой шкатулке есть вещи намного дороже его, это – мое самое ценное сокровище. И дело не в цене, а в памяти».
Бабушка обняла меня и затем рассказала историю украшения.
«Я родилась недалеко отсюда, в небольшом хуторе на побережье Таманского залива. Родители очень дружили с соседями, у которых тоже была дочь моего возраста. Мы с ней всегда были вместе: в детском саду, затем в школе и дома. Когда расставались ненадолго, очень скучали. Тот, кто нас не знал, часто ошибался, принимая нас за двойняшек. Мы и были чем-то похожи: русоволосые и голубоглазые. Летом все дни проводили на море, загорая почти до черноты. Однажды Оля нашла на берегу обломок ракушки, спиралевидный и гладко обточенный водой. Мы долго рассматривали его, удивляясь, как оригинально он выглядит. И тут подружку осенила мысль. Она предложила найти еще одну такую и попросить ее деда сделать нам по кулону. Мы много дней потратили на то, чтобы найти еще один спиралевидный обломок, и, наконец, наши поиски увенчались успехом. Олин дед просверлил нам дырочки в ракушках и продел в них кожаные черные шнурочки, украсив их серебряной нитью, и еще подарил по шкатулке, вырезанной из дерева. Мы никогда не расставались с нашими талисманами и гордились тем, что таких ни у кого больше нет. Тогда нам было по двенадцать лет».
Бабушка замолчала, устремив взгляд своих все еще молодых синих глаз в открытое окно. Я сидела, не шевелясь, ожидая продолжение рассказа. Кажется, я уже знала, что случилось потом. Бабушка Надя вздохнула и продолжила:
«Нам было почти по четырнадцать, когда началась война. Наши отцы ушли на фронт, а семьи разъехались подальше от надвигающегося фронта. Знаю только, что Оля с мамой уехали на Урал, к родителям матери. Моя мать была сиротой, и мы уехали к родителям отца. Я так и не смогла получить письма от подруги, вскоре там были немцы. Через несколько лет, когда война закончилась, я пыталась найти подругу, но тогда все кого-то искали. Кто-то находил, другие до сих пор не знают, что стало с близким человеком. Когда у меня появилась возможность, я отправилась в тот небольшой рыбацкий поселок, в котором родилась и где прошло мое счастливое детство. Но там почти никого не было, кого я знала, а те немногие, кто остался, не помнили ни меня, ни Ольгу. Я никогда больше не видела подругу, не знаю, как сложилась ее судьба, но память о нашей дружбе и этот кулон храню до сих пор».
Я молчала. Бабушка права: дружба – ценное сокровище. Мы с Олей тоже как двойняшки всегда вместе, и зовут нас как наших бабушек. Я знала, что мне делать дальше. Пусть это будет моим подарком дорогому мне человеку.
Несколько дней спустя я накрывала обеденный стол в саду под огромной яблоней – мое любимое место. Отсюда открывался вид на реку и бескрайнюю холмистую степь за нею. «И что это ты так суетишься сегодня? Столько пирогов напекла? Мы ведь и за неделю с тобой не осилим! А чашек зачем столько? Ждем мы кого-то?» – спросила бабушка Надя ставя дымящийся самовар посреди стола. «А это мы сейчас узнаем», – весело ответила я, расставляя чашки и поглядывая на садовую калитку, у которой остановились подружка со своей бабушкой.
