— Ты ведь понимаешь, что твоя езда выглядит нелепо? — Разговор, включающий критику. Поцелуй смерти для либидо парня. Давайте попробуем, смогу ли я убить либидо Тая.
— Ты сама говоришь. — Он ухмыляется, все еще глядя на дорогу.
— Это другое. У тебя действительно есть выбор. — Я беру iPod, лежащий рядом с рычагом переключения передач, и просматриваю его плейлист, подключенный по Bluetooth к его стереосистеме. — Точно так же, как у тебя есть выбор не слушать дерьмовую музыку, но ты все равно это делаешь. Боже мой! Эминем? Soulja Boy? Мос Деф? Тебе что, одиннадцать?
Мы съехали с автострады, и он резко поворачивает направо, направляясь в узкий лабиринт, петляющий по лесу. Он снова смеется, и этот звук мне нравится все больше и больше.
— Дай мне свой телефон, мелкий музыкальный сноб. — Тай переключается на более низкую передачу, но не останавливается, листая мой плейлист, надув нижнюю губу. — Neck Deep? Belle and Sebastian? Я даже не знаю… нет, подожди, я нашел того, кого узнаю. — Он проводит пальцем по сенсорному экрану, и воздух наполняется «Easy Lover» Фила Коллинза.
— Это классика. — Я хихикаю и краснею одновременно.
Тай громко поет слова и качает головой, делая вид, что ему нравится. Это до смешного мило, поэтому я опускаю голову и отвожу взгляд.
— Я чувствую, что у меня на тебя хватит патронов на всю жизнь, — говорит он. — Когда-нибудь, когда ты станешь крутым журналистом, о котором все знают, я использую эту информацию против тебя. Просто подожди.
— О, ты очаровашка. — Я ухмыляюсь, глядя на лесной массив, через который мы проезжаем, и мне даже немного некомфортно из-за изоляции, окружающей нас. Интересно, действительно ли он верит, что я могу стать кем-то большим. Бабочки в животе порхают в полную силу.
— Знай, я могу быть очаровательным, когда захочу.
— Я думала, что плохие парни не заводят романов.
— Я? Плохой мальчик? — Он притворяется потрясенным, его рот складывается в букву «О», пока он тычет пальцем в грудь, переводя взгляд с дороги на меня. — Это просто ненавистно. Кроме того, романтика — мое второе имя.
— Какое твое второе имя, на самом деле?
— Раймонд. Достаточно близко, не так ли?
— Отличное имя, чувак. — Я хихикаю, когда он останавливается посреди пустыни.
— Я признаю, что это не так круто, как слушать Фила Коллинза в двадцать три года, но я могу жить с этим. Расстегивайся, мисс Кул. Мы прибыли.
Тай держит меня за талию, когда я выпрыгиваю из его Хаммера, а затем включает фонарик своего айфона. Воздух свежий и теплый, а кромешная тьма. Я должна бояться, но по какой-то ебанутой причине я доверяю ему. Он идет впереди, его пальцы слегка касаются моих, пока мы идем безмолвно.
Мы подходим к деревянной бревенчатой хижине размером с мою гостиную, расположенной вдали от цивилизации. Снаружи стоит штабель рубленых бревен и старый, потрепанный грузовик. Похоже, кто-то иногда живет здесь, но редко заботится об этом месте.
Он открывает дверь и входит, и я следую за ним. В каюте полно поцарапанной и обшарпанной мебели, но я также вижу огромный телевизор с плоским экраном, на котором танцуют ночные бои XWL. Несколько зажженных свечей мерцают рядом с большим пушистым ковром между выцветшим диваном и заполненным пеплом камином. Рядом с ковриком стоит дорогая бутылка 25-летнего виски. В ноздри ударяет запах старого дерева и свежих трав.
— Какой у тебя яд? — Его глаза блуждают по моему телу, несмотря на все мои попытки выглядеть непринужденно, и я быстро смотрю на часы. Прошло двадцать минут с тех пор, как мы покинули мою квартиру. Осталось час сорок.
— Попробуй угадать. — Я устраиваюсь на ковре. Бармену во мне любопытно, как он меня видит.
— Никаких коктейлей и девчачьего дерьма для вас, мисс Кул. — Он усмехается. — Пиво, наверное. Хотя время от времени не против чего-нибудь покрепче.
Он наливает щедрый стакан виски, передает его мне и поворачивается к маленькой кухоньке позади него.
— А ты любишь дорогой скотч. Если только… ты не купил это, чтобы произвести на меня впечатление, в таком случае миссия провалена. — Я делаю глоток из своего напитка, говоря ему, что ненавижу такое кричащее поведение.
Тай возвращается с подносом, полным суши. Красочные, вкусные, идеально скрученные суши. С васаби, лососем и сладким картофелем, авокадо, черной и красной икрой и спаржей.
Мой рот открывается.
— Откуда это взялось? Выглядит аппетитно.
— Я сделал сам.
— Нет.
— Я не лгу. — Он смотрит на меня с чистой яростью.
Он сделал это все сам? Я никогда не знала парня, который умеет готовить. В моей семье даже женщины имеют довольно ограниченные кулинарные навыки, в основном изредка готовят подгоревший омлет.
— Но я ничего не могу есть с рыбой, — говорю я, — потому что я вегетарианка и все такое.
— Тогда придерживайся этой стороны тарелки. — Он делает движение в сторону сладкого картофеля и спаржи, его рука на короткое время касается моих суставов и вызывает легкую дрожь по моей коже.
Он присоединяется ко мне на ковре, снова попадая в мое личное пространство. Я отхожу на дюйм, пытаясь увеличить дистанцию между нами. Он что-то будоражит во мне каждый раз, когда мы рядом. Мне это сейчас не нужно. Я просто хочу выполнить свою часть этой сделки и уйти. Не нужно чертовски прижиматься.
— Это вкусно. Ты тоже печешь? — Я кладу суши в рот.
— Теперь ты нагнетаешь. Нет, я не люблю и никогда не ем сладкое. В любом случае, я сбрасываю вес для боя в июне. Суши — самая отвратительная еда, которую мне разрешено есть.
— Тебе нужно похудеть? Это безумие. Ты весь мускулистый. — Я мгновенно становлюсь малиново-красной.
Тай ухмыляется мне сломанным лучом и врезается своим плечом в мое. — Я должен взвешиваться перед каждым боем, чтобы доказать, что я соответствую своей весовой категории.
— А если ты не успеешь? — Я спрашиваю.
Он пожимает плечами. — Тогда ты не можешь драться. Ты должен заплатить штраф, бла-бла. Но это случается редко. Бойцы знают, как сбросить вес.
— Это безумие.
— Это так. И это делает тебя слабым. Я планирую заранее, и я не снисходительно отношусь к своим конкурентам, которые этого не делают. Что напоминает мне… что случилось между тобой и блондином?
Он не может иметь в виду Чарли Ханнэма, верно?
— Ты имеешь в виду Шейна? — Я запиваю суши большим глотком скотча. — Мы просто друзья.
— И он не против, что вы просто друзья? — Глаза Тая исследуют мои в поисках правды.
Ну нет...
— Ну да. — Я вызывающе поднимаю подбородок. — Мы выросли вместе. Мы ходим в один и тот же университет. Мы тусуемся, но это все.
— Он мне не нравится, — просто говорит он. Вроде имеет право. Как будто он даже знает этого парня.
— Это нормально. Сомневаюсь, что в ближайшее время он пригласит тебя на вечеринку для мальчиков.
— Его мотивы не чисты. Он хочет тебя. — Тай делает маленький глоток скотча, бросая в рот кусочек жвачки. Я продолжаю жевать суши. Он не прикасался к еде, и после нашего небольшого разговора я сомневаюсь, что прикоснется.
— И ты пригласил меня на свидание исключительно из-за моих интеллектуальных способностей, — протягиваю я.
— Нет, я позвал тебя на свидание, потому что, помимо всего прочего, хочу выебать тебе мозги, и я знаю, что это чувство взаимно. В отличие от твоего приятеля Шейна, я не приукрашиваю свои намерения. Я не хочу быть твоим другом. Я не заинтересован в том, чтобы тусоваться с тобой в торговом центре, выбирать с тобой наряды или подобную чушь. Я хочу тебя. Я хочу тебя всю, каждый твой дюйм. И назови это синдромом единственного ребенка, но я блядь не делюсь.
Стакан виски выскальзывает из моих пальцев. Он даже не признает мою неуклюжесть. Я беру стакан и вытираю пролитый скотч салфеткой с подноса для суши, пока он просто продолжает смотреть на меня.
Какая-то часть меня хочет опрокинуть остатки виски в горло, а затем прыгнуть на его тело и сорвать все до единого предметы одежды с его невероятно мускулистого тела. Другая часть меня хочет дать ему пощечину за такую грубость. Третья часть меня хочет обнять его за то, что он заставил мое сердце биться в груди, говоря мне то, что я хотела услышать с тех пор, как увидела его.
