Я так устала, что не сразу намек просекаю, а Демид тем временем уже говорит.
— Я про Лену. Когда Максу плохо стало, она не сразу скорую вызвала. Иногда ведет себя так, словно мамой быть не умеет.
Демид смотрит на меня в упор, улыбается.
— Скажи, почему у тебя руки золотые, и по дому все успевается, а некоторые будто для этого не созданы?
— Не знаю, — скрывать не хочу, тема Лены и ее сына мне неприятна. Но ссориться сил не осталось. — Я просто делаю все от чистого сердца, только и всего.
— Поэтому я тебя и люблю. Бесконечно! — накрывает мою ладонь своей. — Вымоталась. Ничего, сейчас приедем домой, отдохнешь. Закажем что-нибудь на ужин?
— Да, заказать придется. Потому что я ничего приготовить не успела. Как раз твой папа пришел.
— Вообще удивлен, что он пришел сам. Без предупреждения… — качает головой Демид. — По внучке соскучился?
— Похоже на то. Толком ничего сказать не успел, — отвечаю, испытывая неприятное ощущение от того, что врать приходится.
Так или иначе, но скрываю часть правды от мужа, и мне неловко внутри.
До ужаса тесно.
— Скажи, как ты… только не обижайся, Дем. Как ты так долго… — подбираю безобидные слова, а потом, плюнув на все, спрашиваю, как есть. — Как ты мог так долго обманывать меня и оставаться спокойным, невозмутимым?
Демид стискивает зубы и втягивает воздух через них со свистом.
— Соня… — в его горле клокочут нотки. — Уже сколько раз говорил…
— В общих чертах. Да, говорил. А я хочу знать подробности.
— Хочешь узнать подробности? Они нужны тебе, эти подробности? Хочешь знать, сколько раз я лежал в постели без сна и представлял, что все могло быть иначе? Что не было бы этого груза тяжкой вины и ощущения… словно… на шее — камень неподъемный?
— Да. Я хотела бы знать! — отвечаю твердо. — Именно этого мне не хватает.
— Для уверенности во мне?
Киваю:
— И для полноты картины. Я не хочу говорить о плохом или думать о чем-то, что может нас поссорить. Но я чувствую, как ты отдаляешься, нас будто относит друг от друга течением в разные стороны.
— Что я могу сделать? — вздыхает.
— Меньше общаться с Леной. Не давать мне сомневаться о том, что наша семья для тебя важна.
— Безумно важна!
— Но вчера создалось впечатление, что ты предпочел… их.
— Я бы с радостью не общался с Леной. Но вот беда, Сонечка… Макс еще мал и неотделим от мамы. Я мог быть брать его иногда, но ты же в позу встала, родная, — произносит с легким укором. — Ты не хочешь даже видеть этого ребенка, а ведь все могло бы быть иначе.
Мы уже почти приехали. Демид тормозит машину возле подъезда. Ева спит в автокресле. Уснула почти сразу же, как только Демид ее туда посадил и пристегнул. Выбираемся из машины.
Демид вызывается отнести дочурку. Я останавливаю мужа на миг, наклоняюсь, чтобы поцеловать сладко пахнущую щечку дочери. Она пахнет яблочным пюре и любимым печеньем «топленое молоко».
Красивая. Сердце вот-вот замрет навсегда! И похожа на Демида сильно-сильно, думаю с неожиданной горячностью. Так что пусть свекор не фантазирует, просто перепутал образцы, когда сдавал, старый…
Эх, надо было самой с ним пойти!
Следом приходит еще одна мысль, трезвая и ясная.
Зачем он вообще сравнивал свои образцы с образцами детей?!
Достаточно было бы провести сравнение между детьми, и этого бы хватило.
Черт, ответ на поверхности: свекор просто… не доверяет мне! Не знаю, какая муха его укусила. Но вел он себя сегодня странно. В особенности, в больнице. Оправдания какие-то…
— О чем задумалась?
— Просто устала, — улыбнувшись грустно, пропускаю Демида вперед.
Признаться, я очень скучаю по временам, когда между нами не было секретов.
И только сейчас, зайдя в квартиру за ним следом, понимаю… ужасную вещь…
Мы недолго в браке.
Столько же, сколько его сыну от Лены.
Значит… идеальной жизни, полной доверия, между нами… не было… ни-ког-да.
Он всегда утаивал от меня свой грязный секрет.
Отмахиваюсь от негативных мыслей.
Говорю самой себе: хватит. Правда, хватит!
Сегодня я с лихвой хлебнула… Переживания, стресс, нервы, новости странные.
Принимаю из рук Демида дочку, осторожно раздеваю, стараясь не разбудить. Она все-таки похныкивает, но я быстро укачиваю ее на руках.
Демид еще не ушел, наблюдает с приятной улыбкой на губах и добавляет внезапно:
— Знаешь, ты отличная мама. Лучшая… Любой мужчина был бы рад, что у его детей… такая мама.
Почему-то мне не нравится его подводка к новому витку разговора.
Подвох чувствую всем сердцем. И, когда Демид говорит, понимаю, что не ошиблась в предположениях:
— Может быть, ты хотя бы попробуешь? Я приведу к нам в гости Макса. Только Макса. Без его матери. Буду брать только его. Тогда я смогу ограничить общение с Леной, и в нашей семье снова все будет, как прежде…
Глава 21
Глава 21
Она
Мне хочется кричать. И кидаться посудой.
Хочется бить все, что попадется под руку. Пожалуй, впервые меня так сильно трясет.
Я поправляю одеяло и бортики в детской кроватке, с трудом сдерживаю гнев внутри.
Но мне хочется швырнуть мужу обратно в лицо его слова и выкрикнуть: в нашей семье ничего не будет, как прежде, Демид.
Ни-че-го!
Лишь факт, что дочурка спит, удерживает меня от скандала.
Это и еще куча других мелочей.
Вроде тех слов, сказанных на дне рождения Евы.
«Квартира — моя!» — заявил муж.
Четко указал на место!
У меня из поддержки только отец, но будет ли рада его жена взрослой дочери с крохой-ребенком?!
Это же дополнительное внимание, траты…
Чувствую себя обузой.
Потому что никто за меня горой не вступится. И, даже если отец что-то придумает, мне на подачки чужие жить придется. Или искать работу и нанимать няню. Снова вопрос денег встает ребром…
Самое ужасное, что я об этом, оказывается, уже подумала.
Как-то незаметно для себя самой, тайком. Потому что сейчас на ум приходят оформленные, четкие мысли.
За и против. Минусы. Опасности шаткого положения…
Наверное, все эти дни, пребывая в адском напряжении, запрещая себе загоняться, я все же думала о случившемся.
Думала много, и, судя по негативному фону мыслей, ни к чему хорошему не пришла.
Вернее, я изо всех сил пыталась, но Демид говорит одно и то же, одно и то же!
Снова всплывают слова свекра: «Отцы всегда выбирают сыновей!»
А Демид так хотел сынишку.
Только подарила его не я, а другая…
Я молчу, с трудом переваривая собственные эмоции. Демид же не может выдержать длительной паузы, уточняет почти сразу же:
— Так что ты об этом думаешь? Может быть, на выходные?
Кошмар… Кошмар…
Я молниеносно перевожу взгляд с личика Евы на лицо мужа с одной лишь мыслью: пожалуйста, пусть это будет не так!
Только не это.
Нет же… Нет!
Мне так хочется, чтобы Демид спросил что-нибудь другое.
Произнес иные фразы.
Пусть с его губ сорвутся другие слова, и окажется, что я просто ошиблась в своих опасных мыслях!
Смотрю на его лицо с немой мольбой: скажи, что ты просто пошутил насчет этого мальчишки. Не может быть, чтобы ты не видел, как мне плохо и больно, как меня убивает, отравляет по капле каждая минута сомнений.
Как я едва не умерла, когда ты предпочел поехать с Ней и с Ее Сыном!
А не со мной…
Как бы я хотела, чтобы он никогда не встречал Лену. Никогда с ней не пересекался. Тем более, раньше.
Страстно хочу, чтобы все оказалось дурным сном!
Но правда жестока:
Демид говорит, что не хотел ребенка от нее. Но теперь у него уже есть малыш на стороне.
Не хотел, но полюбил.
Я могу укорить его в любви к сыну? К сыну ли?!
Пусть вся эта неразбериха окажется просто дурацким абсурдны недоразумением.
