Он мнется. Медлит.
Я готова встряхнуть его хорошенько. Потрясти так, чтобы заговорил!
— Просто скажите! Поверьте, эта новость меня не убьет, я готова услышать любой из вариантов.
Допускаю мысль, что между Леной и Демидом была связь. Он и не отрицает… Просто слышать на словах — это одно, но иметь на руках доказательства — совершенно другое.
Свекр кивает и произносит, продолжая смотреть на мои руки, в которых трясется стакан с водой.
— Есть родственные связи в одном случае. И отсутствуют в другом.
Хватит говорить загадками.
— Макс — родной, а Ева… — отрицательно качает головой.
Стакан с водой трясется еще сильнее и сильнее
Пальцы слабеют, скользкий бокал падает на плитку в коридоре, разбиваясь. На звон разбившегося стекла отзывается ревом Ева, находясь в соседней комнате.
— Что вы такое говорите?! — схватив свекра за ворот пальто, встряхиваю его. — Да как у вас язык повернулся?! Сказать, что Ева — не ваша?! Так чья же?!
Свекр вяло отмахивается рукой и вдруг оседает на пол. Я едва успеваю потянуть его немного в сторону, чтобы он рухнул на пуф, а не растянулся на плитке.
Бледный, по вискам катится пот. Трет грудную клетку, словно у него там сильно болит.
Едва дышит.
Слабеет на глазах, еще и пытается что-то мне сказать.
Ева ревет. У меня самой сердце из груди выпрыгивает. В ушах стоит неприятный шум.
С трудом ориентируюсь, бегу к телефону, вызвав скорую помощь.
Потом опять к свекру. Поднять, довести до дивана, уложить. Он тяжелый, кряжистый стал от возраста. Спину ломит. Пот катится градом.
Еще и Ева ревет, не переставая.
Нужно снять ботинки.
Смести осколки. Дозвониться до Демида.
Еву успокоить, в конце-то концов!
Бегая туда-сюда, поймала ногой осколок, сильно колет в ноге. Нет времени с ним носиться.
Демид не отзывается. Время обеда, а он… не отвечает!
Занят?!
Или со второй семьей время проводит.
Как бы то ни было, ему не до моих звонков.
Еще один звонок — свекрови. Ахнув, обещает быстро приехать. Она на работе, но тут и разговоров нет, чтобы остаться сидеть на месте.
Ева похныкивает у меня на руках.
Новый звонок.
Меня подбрасывает.
На этот раз — звонок в дверь.
Врачи…
По признакам, свекр пережил инфаркт. Нужно собираться. В больницу.
Свекровь еще не приехала!
Я быстро одеваю, что попало под руку, беру сумку для Евы. Дочка расхныкалась, не хочет одеваться.
Суп на плите недоварен… Я вспоминаю о кипящем бульоне в самый последний момент, выключив его.
***
Свекра сразу же забрали на обследования.
Новые звонки… По второму кругу!
Свекровь. Демид.
По очереди.
Оба едут в больницу, а у меня из головы не идут слова свекра.
Глупость. Глупость какая-то! Что значит, Ева ему не родная.
Я… сама ее рожала. От Демида. У меня только один мужчина был.
— Конечно, — шепчу сама себе. — Напутали! Наверное, волосы приняли за волосы Макса, а соску слюнявую за соску Евы. Лаборантка просто напутала. Неверно образцы подписала! Это просто ошибка!
Наверное, так и есть. Свекор тоже сильно волновался, когда мы ехали в лабораторию.
Но червячок внутри грызет, не давая покоя.
Так ли это? Голова сейчас взорвется…
Еве не нравится в больнице.
К моменту появления свекрови с Демидом я вымотана настолько, словно это меня должны положить в палату с инфарктом, а не отца Демида.
— Соня! Что стряслось? Девочка моя, на тебе лица нет!
Демид целует меня торопливо, обнимает вместе с дочкой. Та, узнав отца, сразу требует внимания к себе, ревниво цепляется за его шею. Демид забирает у меня дочь, второй рукой обнимает, прижав к себе.
— Все будет хорошо. Сядь, отдохни.
— Я тебе звонила! Звонила…
— На складе был. Принимал инвентаризацию, — отмахивается. — Там связь плохо ловит. Сразу же примчался. Что случилось?
— Андрею Владимировичу плохо стало, вот что. Пришел, вроде обычно выглядел, попросил воды и с порога упал… — торопливо объясняю.
Почему-то о тесте умалчиваю. Мне кажется, бредом слова, сказанные свекром.
Или у него уже было плохо с речью и головой, поэтому он так… ошибся?
Как бы то ни было, нужно дождаться, когда он придет в себя и еще раз хорошенько расспросить, и потом делать выводы.
Демид хмурится, смотрит на меня немного странным взглядом, но ничего не говорит. Свекровь тоже в смятении.
— Андрей не говорил, что собирается к вам с Евой в гости… — начинает говорить, но нас прерывает врач.
***
Смотрю на часы растерянно: мы большую часть дня здесь, какой кошмар!
Ева кочует с одних рук на другие, даю ей перекус, что взяла с собой.
Безумно устала.
Немного позднее нас пускают к свекру пускают всех нас. Но не сразу, по очереди.
Я захожу последней.
Видно, что Андрея Владимировича сковывает слабостью. У него все еще одышка и легкое покашливание. Врач сказал, что у свекра острая левожелудочковая недостаточность, которая возникает при снижении сократительной способности сердца.
Покой, режим, назначенные лекарства. Умеренные нагрузки и никакого стресса…
— Вы нас здорово напугали, Андрей Владимирович, — пытаюсь улыбнуться.
На фоне стресса даже тест и его странные результаты как-то померкли. Тем более, я уже для себя решила, что тест — ошибочный.
Но свекр сам подзывает меня к себе и уточняет слабым голосом:
— Ты говорила кому-нибудь про тест?
— Нет, — отвечаю немного удивленно. — Не до этого было…
— И не говори, — прикрывает глаза. Дышит тяжело. — Не было никакого теста, идет?
— Что?!
— Не было теста, — по слогам повторяет. — Моя жена любит Еву всей душой. Не хочу разбивать ей сердце. Помалкивай!
Ему хватает сил посмотреть на меня строгим взглядом.
И что все это должно значить?!
Глава 20
Глава 20
Она
Застываю, как соляной столп.
Свекор похлопывает меня по руке:
— Я знал, что на тебя можно положиться. Пусть все останется, как есть, — вымолвив эту фразу, он с усталым видом прикрывает глаза.
Дыхание все еще тяжелое, теперь у него одышка.
Вид болезненный, все намекает, что здесь больше оставаться не стоит.
Выхожу, словно в воду опущенная.
В голове крутится только одно: бред! Они там все с ума посходили… Напутали! Какие бездари в лаборатории сидят. А свекор? Тоже хорош, сразу же поверил? Вроде такой взрослый, серьезный мужчина и ни в чем не усомнился?!
Не понимаю, как так можно!
Но настаивать не берусь.
Неподходящий момент для выяснения отношений.
Потом, конечно, я поговорю с ним. Не могу допустить, чтобы Андрей Владимирович думал обо мне плохо. Потому что это неправда. Ева — дочь Демида, и точка.
Мне даже странно, до дикости странно, что он так сразу поверил…
Плохо ему еще стало…
Из-за тестов?! Распереживался…
Голова уставшая, тяжелая. Кожа головы под волосами чувствуется вспотевшей. Я с этой беготней по больнице совсем вымоталась, руки тянет.
Просто хочу домой.
— Поехали, — предлагает Демид. — Не вижу смысла на работу возвращаться, весь день насмарку.
Муж обнимает дочурку покрепче, она тоже вся извелась. Плюс ее было бы здорово переодеть и вымыть хорошенько.
— Мама, ты с нами? — интересуется Демид.
— Нет, нет, езжайте. Я с Андреем побуду, — отмахивается она.
— Уверена?
— Конечно. Вот, старый, а… Никогда с сердцем проблем не было, и нате! — говорит рассеянно, словно не ожидала, что возраст скажется и на их семейной паре.
Вот так, время никого не щадит, а горе — не красит. Свекровь сейчас выглядит гораздо старше своего возраста.
***
По пути домой делимся впечатлениями.
— Ты молодец, хорошо сориентировалась. Не растерялась! Скорую сразу вызвала, позвонила всем, не то, что… некоторые, — хвалит меня муж.
