Ее кожа трепетала под его ласками, словно обожженная. Пульс бился со скоростью сто ударов в минуту, ускоряясь еще больше под его пальцами и языком. Ее руки дрожали, а смех, перешедший в стон оборвался, когда она, наконец, дотронулась до его обнаженной плоти.
Заниматься любовью. Эта фраза никогда еще не звучала вернее для нее. Потому что они были бесконечно нежны друг с другом и в то же время ласкали друг друга с ненасытным интересом, который затмевал все остальные чувства и мысли. Его поцелуи становились все более глубокими и страстными, и для нее не существовало в данный момент ничего, кроме этого. Ей больше ничего не было нужно.
Она отдалась ему с щедростью, которая ошеломила его. Ее тело идеально подходило ему, настолько идеально, что это даже пугало. Каждый раз, когда он думал, что вот-вот потеряет контроль, то обнаруживал, что ему легко удается вернуть тот ритм, который они задали.
Неторопливый, легкий, всепоглощающий.
Она была маленькой и изящно сложенной. Хрупкость, которую он ощущал в ней, делала его руки еще более нежными. Даже когда она выгнулась и застонала в первый раз, он не стал торопиться. Было невыносимо возбуждающе просто наблюдать за ее выразительным лицом, на котором отражались все эмоции.
Он подавил желание с силой погрузиться в нее, твердо намеренный контролировать каждое свое движение, чтобы доставить им обоим как можно больше удовольствия. Их глаза встретились, когда он вошел в нее. Она издала стон облегчения, ее губы изогнулись.
Снаружи за окном свистел ветер, и этот звук напоминал легкий звон колокольчиков. А с неба начала падать первый, пушистый снег.
Ему не хватало ее. Мак решил, что, в худшем случае, это какое-то безумство, а в лучшем — временное наваждение. Не важно, как сильно он был занят, сколько дел занимало его голову, какие чувства его одолевали, он думал о Нелл днем и ночью.
Зная, что это цинично, Мак все же хотел бы, чтобы дело было только в сексе. Тогда он мог бы справиться с гормонами и снова заняться делами. Но он не просто представлял ее в постели или думал о том, как найти свободный часик и насладиться ее ухоженным маленьким телом.
Иногда он представлял ее стоящей перед группой детей, она дирижирует их голосами при помощи рук и всего своего тела. Или сидящей у рояля с мальчиками по обе стороны от нее, смеющейся вместе с ними. Или просто прогуливающейся по городу с засунутыми в карманы руками и поднятым к небу лицом.
Она до ужаса пугала его.
А она относится ко всему этому так легко, думал он, отмеряя длину плинтуса. Это подходящая ему женщина, решил Мак. Им не приходилось беспокоиться о том, что они могут что-то сказать или сделать не так. Они просто должны… быть вместе, подумал он. Этого хватало, чтобы свести мужчину с ума.
Но ему нельзя сходить с ума. У него есть дети, которых нужно растить, бизнес, которым следует управлять. И, черт побери, он снова забыл вытащить куру из морозильной камеры.
Они перекусят бутербродами перед концертом, сказал себе Мак. У него достаточно дел и без того, чтобы готовить ужин. Приближалось Рождество, и дети вели себя все более странно.
Только велеки, пап, говорили они. Санта принесет их, а заодно позаботится о главном подарке.
Какой еще главный подарок, гадал Мак. Никакие расспросы и ухищрения не помогали вытянуть из них ответ. Впервые дети крепко хранили свой секрет. Эта мысль беспокоила его. Он знал, что через год или два — и то, если повезет, — они начнут задавать вопросы и сомневаться в существовании Санты и волшебства. Детство закончится. Не важно, что они ожидают увидеть рождественским утром, он должен позаботиться, чтобы это лежало под елкой.
Но они лишь ухмылялись, когда он пытался узнать, что они заказали Санте, и говорили, что это будет сюрприз для всех троих.
Придется ему поработать над этим. Мак положил рулетку. По крайней мере, они поставили елку, испекли печенье и сделали попкорн. Он почувствовал легкий укол вины за то, что отказался от предложения Нелл помочь им с украшением дома. И сделал вид, что не услышал вопроса детей, когда они спросили, не может ли она прийти, чтобы нарядить с ними елку.
Неужели он один понимает, чем может обернуться излишняя привязанность детей к Нелл? Она пробудет в городе всего несколько месяцев. Она может уехать в любое время. Возможно, Нелл считает Зика и Зака милыми, хорошими детьми, но она не вложила в них никаких сил.
Проклятье, теперь и он заставляет это выглядеть так, словно они являются вещами.
Он не то имел в виду, заверил себя Мак. Он просто не позволит, чтобы кто-то вновь бросил его сыновей.
Он не станет так рисковать ни за что на свете
Прибив на место последний кусок плинтуса, он кивнул с одобрением. Работа по ремонту дома отлично продвигалась. Он знал свою работу. Точно так же, как знал, что лучше для его мальчиков.
Хотелось бы ему знать, что делать с Нелл.
— Может быть, это случится сегодня, — Зик наблюдал за клубами пара, которые образовывались от его дыхания. Они с братом сидели в шалаше на дереве, одетые в куртки и шарфы, защищающие их от декабрьского холода.
— Рождество еще не наступило.
— Но сегодня рождественский концерт, — упрямо возразил Зик. Он уже устал ждать маму. — Ведь впервые мы увидели ее там. И у них там будет музыка, елка и все такое — все, как на Рождество.
— Ну, не знаю, — Заку нравилась эта идея, но он был более осторожным. — Вряд ли мы получим подарки до Рождества.
— Получим., когда мистер Перкинс притворится Сантой на празднике. До Рождества еще целая неделя, а он уже раздаст всем детям подарки.
— Ненастоящие подарки. Не то, о чем ты просишь, — но уверенность Зака пошатнулась. — Может быть, если только мы очень-очень этого захотим. Папе она очень нравится. Тетя Мира говорила дяде Дэйву, что папа нашел подходящую себе женщину, даже если он еще не знает этого, — Зак приподнял брови. — Как он может не знать, если уже нашел ее?
— Тетя Мира всегда говорит какую-то бессмыслицу, — отмахнулся Зик с присущей детям небрежностью. — Папа женится на ней, и она будет жить с нами и станет нашей мамой. Должна стать. Мы ведь хорошо себя вели, так?
— Угу, — Зак поковырял пол носком сапога. — Думаешь, она будет нас любить и все такое?
— Наверное, — Зик кинул быстрый взгляд на брата. — Я уже люблю ее.
— Я тоже, — с облегчением улыбнулся Зак. Все должно быть хорошо.
— Ну, ладно, ребята, — Нелл повысила голос, чтобы ее было слышно сквозь шум в помещении для хора. Эта комната была расположена позади сцены, и сейчас учащиеся сновали туда-сюда, проверяя одежду, макияж, прическу и пытались унять нервное возбуждение, разговаривая во всю силу своих легких. — Успокаиваемся.
