— Когда-то я рисовала с огромным удовольствием, — нарушила молчание Кора. — Я готова была делать это сутки напролет! А теперь… У меня такое ощущение, что кто-то отрезал мне руки, приставив вместо них жалкие протезы. Я не могу больше видеть краски. Поверь мне, это правда. Делай со мной все, что хочешь: упрашивай, угрожай, приставь пистолет к моему виску — все это бесполезно! Я не могу!
— Понимаю, — отозвался Томас после томительной паузы.
Ветер бросал в окно хлопья мокрого снега, заставлял жалобно скрипеть замерзшие в саду деревья.
— Посмотри, как испортилась погода, а ведь утром сияло солнце. Вот и ты так же переменчива в своем настроении.
Кора подавленно молчала.
— Ты когда-нибудь слышала о теории гнева? Я могу объяснить твое поведение тем, что ты просто разозлилась на весь мир, на бедного Ворчуна…
— О чем ты говоришь? — удивленно посмотрела на Тома совершенно измученная всеми этими разговорами девушка.
— Ты была уверена, что Ворчун вот-вот умрет. Не спала по ночам, боялась, что можешь потерять самого близкого человека. А если бы он умер, кто был бы виноват в этом? Ты? Или он сам? Перед роковой прогулкой ты предлагала ему отправиться вместе, но попозже! Он предпочел идти один. А потом? Ведь его предупреждали о необходимости постоянно двигаться! Если бы он любил тебя так, как ты рассказываешь, разве позволил бы себе бездействовать? Он сделал бы все, что предписывали врачи, только бы успокоить тебя.
— Ты говоришь полную чушь!
— Но ему было наплевать на себя. И поэтому, когда все уладилось, ты решила проучить его? Просиживая целыми днями без работы, ты хотела показать ему, какой ценой досталось тебе его выздоровление?
— Том, прекрати этот бред!
— Мне надо было догадаться об этом раньше! Ведь я вел себя точно так же после смерти Кена. Я был так зол на него за то, что он умер.
— Не нужно приписывать мне свои собственные грехи.
— Кора, это так естественно, — мягко сказал он. — Боль и страх всегда порождают гнев. Ведь когда ты ушибешь об стол палец, твое первое желание — ударить чертову деревяшку.
— Как ты можешь сравнивать такие вещи! — возмутилась девушка.
— Дело не в сравнении. Это закон: когда кто-то или что-то причиняет тебе боль, ты хочешь ответить ему тем же. Ты сама сказала, что Ворчун восхищался твоими успехами. И подсознательно, отказываясь от рисования, ты хотела наказать его за тот страх, который испытала из-за него.
Ветер за окном все усиливался, заставляя ветки деревьев стучаться в окно. В комнате, освещенной только огнем камина, было тепло и уютно. Стрельнув, из огня вылетел уголек и упал к ногам Коры. Она испуганно отпрянула, но тут же улыбнулась, поняв, что испугалась зря.
По лицу Тома пробегали отблески огня. Он казался далеким и загадочным. Сердце Коры сладко заныло, и она торопливо отвела глаза.
— Сегодня вечером я уезжаю в Аламосу. Меня не будет пару дней, — сказал Том, не поворачивая головы. — Вернусь, как только закончу свои дела. И тогда мы обсудим детали твоей работы над портретом. Мне кажется, ты должна узнать о Кене побольше, ведь тогда тебе легче будет передать его характер.
Том встал и подошел к двери, собираясь уходить.
— Я не давала тебе своего согласия! Конечно, я не могу запретить тебе возвращаться в собственный дом, но мне бы не хотелось, чтобы ты приходил сюда.
— Ты забыла, что у меня есть ключи, — хитро улыбнулся в ответ Том. — И не вздумай убежать, Кора! Ведь это глупо! Нам обязательно надо будет продолжить беседу, — неожиданно серьезным тоном добавил он.
— Может быть, на первый взгляд я показалась вам слишком глупой и наивной, мистер Берроуз, но меня не так-то легко сбить с толку! Возможно, я чаще других попадаю в глупые ситуации, возможно, я не всегда уверена в своих силах, но никогда и никто не заставит меня сделать то, чего мне самой не захочется! Может быть, поездка отвлечет тебя от навязчивой идеи получить портрет. Или ты наконец поищешь художника в другом месте. Знаешь, я рада, что ты уезжаешь! Надеюсь, мы больше никогда не увидимся! Всего хорошего, мистер Берроуз.
— Я не собираюсь подыскивать себе другого художника, — Подойдя поближе, Том взял в руки ее тяжелую косу и, взвесив ее на ладони, осторожно положил Коре на плечо. — Я никогда не считал тебя глупой и неуверенной в своих силах. Не каждый сможет посвятить себя заботам о больном человеке.
Немного отодвинувшись, Кора попыталась овладеть своими чувствами. Этот человек явно давит на нее, пытается подчинить себе. Она должна ненавидеть его! Ей должна быть отвратительна даже симпатичная ямочка на его подбородке!..
Том еще ниже склонился над ней.
Неужели он хочет поцеловать ее? Облизнув внезапно пересохшие губы, Кора предприняла отчаянную попытку уклониться от его лица. Но сильная рука снова легла ей на плечо. Подняв взгляд, она уже приготовилась высказать свое возмущение, но тут губы Тома легко коснулись ее рта.
Кора сдалась. Его дыхание обожгло ее похолодевшие щеки. Предательская дрожь заставила сердце колотиться, как сумасшедшее. Разум покинул ее. Кора судорожно обняла своего мучителя, изо всех сил прижалась к его широкой груди.
Не двигаясь, они простояли так целую вечность.
Наконец Том отстранился.
— Через пару дней я приеду, — улыбнувшись, он коснулся пальцем кончика ее носа и решительно переступил через порог.
Дрожащими руками Кора закрыла за ним дверь. Медленно, словно во сне, она подошла к окну. Снег прекратился, небо было покрыто тяжелыми облаками. В вечерних сумерках предметы потеряли очертания, казались нереальными.
В доме напротив зажегся свет. Желтые прямоугольники окон резко выделялись на фоне темных стен. Прижавшись лбом к холодному стеклу, Кора попыталась собраться с мыслями. Слова Тома не выходили у нее из головы. Все, что он сказал ей, — неправда! Ворчун — самый преданный и близкий ее друг. Видимо, проклятый Берроуз решил побольнее уколоть ее.
Нет, она не винила Ворчуна в своих проблемах. Она сама виновата. Настояла, чтобы он лежал целыми днями неподвижно, и тем самым не оставила старику шансов на выздоровление.
Тому никогда не понять, что произошло. Ведь он уверен в своей непогрешимости. Супермен, состоящий из стальных мускулов и холодного расчета. Ему неведомы сомнения, он никогда не испытывает чувства вины.
Если бы можно было сейчас поговорить с Ворчуном! Тот бы понял свою любимицу… Нет, он испугался бы ее мыслей, стал бы винить в случившемся только себя. Удивительно, как он еще не догадался о том, что с ней сейчас происходит. Обычно старик чувствовал ее настроение даже на расстоянии.
