– Это страшный для нас человек, Яна, – без тени улыбки ответил мужчина, – в прошлом один из лучших следователей Петербурга. Я лишь прошу тебя быть с ним начеку.
– Хорошо… да и вообще, я со всеми очень осторожна.
– Ну и молодец. Есть еще вопросы? – Егор подошел к банкетке и стал надевать плащ.
Яна следила за ним разочарованно: она не думала, что их встреча будет такой короткой.
Потом она вспомнила волнующую ее тему и нерешительно сказала:
– Поскольку я в Эмске надолго… Может, моя роль будет… правдоподобнее, если я, например, начну встречаться с каким-нибудь молодым человеком? Ну, ты понимаешь, чтобы ассимилироваться, быть как все… За мной ухаживает один парень из спортивного клуба…
Егор тут же кивнул.
– Я сам хотел тебе это предложить. Ты красивая девушка, странно, если будешь одна. Лучше тебе сейчас ничем не выделяться, не вызывать вопросов. Но будь очень осторожной, не оставляй никаких открытых документов и файлов в доступе, ну и все такое.
Девушка вздохнула и с этим вздохом почувствовала, что рвется какая-то из нитей того каната, который связывал ее с Егором. Без этой декоративной нити канат не становился менее прочным, но все же что-то неотвратимо уходило, что-то, очень дорогое для нее.
– И ты не будешь против?
– А с чего мне быть против? Ты молода, тебе это нужно, – Егор поднял свои широкие брови и смотрел на нее с удивлением.
Яна не стала отвечать, но задумалась. Девушка принимала ухаживания Вадима, они виделись не реже раза в неделю, не считая встреч в спортивном клубе, вместе ужинали, изредка гуляли по набережной или по местному Арбату – маленькой пешеходной улочке с кучей магазинчиков. Вадим был отличным парнем, но… Яна и сама пока не смогла бы объяснить, что стоит за этим «но».
Она накинула куртку и вышла вместе с Егором в коридор. Поджидавший у выхода Витек встрепенулся, завидев их.
– Так, задачи тебе теперь ясны, как настрой на победу? – хозяин остановился и покровительственно смотрел на нее с высоты своего роста.
– Ну… если честно, пока ощущаю себя в роли Алисы, которая стоит у запертой дверцы в чудесный сад, а ключ от этой дверцы лежит на неприступно высоком стеклянном столике… Надеюсь, где-то поблизости припрятан волшебный пузырек для роста с надписью «выпей меня», – полушутя ответила она.
– Надеяться надо не на чудо, а на себя. Пора уже перестать читать столько сказок, – насмешливо заметил Егор.
«А самое главное, пора перестать верить в них», – подумала Яна.
Пустота наступала. Она была не абстрактной сущностью, о нет, она была реальной и твердой, неумолимой и безжалостной. Словно материализовавшись из романов Стивена Кинга, она приближалась, пожирая пространство и предметы, и всё заменяла собой. Она становилась все явственнее, ближе, и от нее бесполезно было бежать или прятаться.
Оставались какие-то сантиметры. Сейчас она подойдет вплотную, и что тогда произойдет? Благостное вечное ничто? Но перед этим? За этот кратчайший миг, когда всё станет ничем? Успеет ли мозг осознать, что вот не стало ступней ног… коленей… рук?… Или одновременно исчезнут ощущения, воспоминания, чувства? А может, что-то из этого останется, растворившись и став частью этого непостижимого ничего?
Пустота тем временем оказалась неотвратимо близко, и ее жесткая поверхность начинала давить, давить все сильнее… Яна проснулась с бешено колотящимся сердцем и тут же поднялась в кровати. Майка, в которой она спала, была совершенно сырой, правую руку она отлежала и теперь слабо ее чувствовала.
«Плохо, очень плохо, – думала она, глотая холодную воду под аккомпанемент собственных зубов, бьющихся о край стакана. – В последние два года это почти перестало сниться, но вот теперь снова, и все чаще и чаще».
Яна прошла в ванную. В зеркале показывали кого-то ужасного, с красными глазами и торчащими волосами; девушка приняла душ и обреченно вернулась в спальню, чтобы переодеться. Она знала, что после этого сна ей не удастся заснуть, и старалась радоваться, что была уже половина пятого утра. Яна с толком использовала появившееся лишнее время и навела порядок в комнатах. И все равно, даже потратив время на уборку, она собралась и вышла из дома очень рано.
Утро оказалось пасмурным, в тон ее мыслям, и ветер был непривычно холодным для начала июня. На боку своего «нисана» Яна приметила свежую длинную царапину, но нисколько не расстроилась, скорее, наоборот, испытала мстительное удовольствие от ощущения, что ненавидимый ею автомобиль тоже принял от кого-то пинок судьбы. Выруливая из двора, она пережидала, пока тронется с остановки огромный автобус, обклеенный рекламой презервативов, – его понурые пассажиры одинаково бессмысленно уставились в окна и казались не рожденными заготовками людей, отчего автобус превращался в мрачную аллегорию все того же беспощадного ничто, которое продолжало мучительно диссонировать в душе эхом ее сна.
Она подъехала к офису, когда на парковке для сотрудников не было машин даже всем известных «жаворонков» – Карпова и Васильева. Зато ретромобиль Евгении оказался на своем месте у входа.
Алекс сидел почему-то в приемной, а не в комнате для охраны, и с интересом посмотрел на Яну, когда та вошла.
В кабинете почти сразу зазвонил телефон.
– Ян, привет, уже здесь? Зайди ко мне, – услышала она в трубке.
Девушка вошла, но не увидела босса на привычном утреннем месте – за столом в центре кабинета, где они обычно располагались, пили кофе и пробегались по планам на день. Не было ее и в возвышающемся на подиуме кресле. Покрутив головой, Яна, наконец, обнаружила генерального директора стоящей близко к аквариуму, вполоборота к двери. Это, в сочетании с кроссовками, джинсами и белой футболкой, а также свободно распущенными по спине волосами Евгении, напомнило помощнику их первую встречу: снова была пятница, и владелица крупного холдинга собственноручно кормила золотых рыбок.
Ольховская обернулась к ней.
– Ян, садись, я сейчас.
Девушка поздоровалась, присела к квадратному столу и подождала, пока хозяйка кабинета сходит помыть руки и усядется напротив нее.
– Ты… плоховато выглядишь, – формулировка генерального директора, как всегда, была убийственно точна.
– Проснулась рано, приснился кошмар, – улыбка Яны была извиняющейся.
– Ясно. Короткевич подписал вчера протокол переговоров?
– Да.
– Без замечаний?
– Да. Я объяснила ему, что формулировка «стороны высказали намерение» не обяжет его в тот же день брать под нас кредит и немедленно возобновлять производство. Он позвонил своему юристу и согласился подписать.
