― К сожалению, у меня пет выбора, мне нужно возвращаться на работу. В любом случае я признательна за ваше теплое отношение ко мне.
― Странно, не в привычках Маркуса валяться так долго в постели, — заметил Эдуардо, поглядывая на элегантные золотые часы, крепко сидящие на его запястье.
― По-моему, вчера они с Эленой условились рано утром отправиться на прогулку верхом, — заметил Патрисио.
― Ну что ж, пора ему определиться со своими намерениями. Сейчас, конечно, не те времена, что раньше, но существуют же какие-то правила в отношениях между мужчиной и женщиной. Меня, честно говоря, очень удивляет поведение Рамона: он все-таки отец Элены и должен бы проявлять больше заинтересованности в устройстве будущего дочери.
― По-моему, Рамон прекрасно понимает, что не в его силах устроить брак дочери с Маркусом, — отозвался Патрисио. — Не сомневаюсь, если бы все зависело только от Элены, она бы уже давно была замужем за Маркусом. Только он ей этого не предлагает. С Изабеллой дела обстоят так же: она по уши влюблена в Маркуса и больше никого вокруг не замечает. Если бы мое сердце не было занято другой, то, пожалуй, я бы еще начал ревновать к собственному брату, — весело добавил он, но у Николь почему-то возникло ощущение, что Патрисио только пытается казаться веселым, а на самом деле сложившаяся ситуация не доставляет ему радости.
Николь отдыхала на террасе, лежа в удобном плетеном кресле, когда появился Маркус. Подойдя к креслу, он опустился на подлокотник и, наклонившись, поцеловал ее с уверенностью, которая в данной ситуации не могла не раздражать. Она плотно сжала губы, заставив себя не отвечать на поцелуй.
― Почему? — только и сказал он, всем своим видом выражая удивление столь холодным приемом.
― Потому, — грубо ответила Николь, стараясь не выдать того, как тяжело на самом деле ей дается принятая роль.
― Если подобным образом ты решила доказать, что тебя больше не влечет ко мне, тебе это не удалось, я не верю!
― Дело не в отсутствии желания. Для тебя мои чувства — что-то само собой разумеющееся. Не спорю, мы провели вместе незабываемую ночь, — (при этих словах Маркус выразительно хмыкнул, как бы говоря «спасибо и на этом»), — из чего вовсе не следует, что я должна кидаться в твои объятия по первому зову.
― Следовательно, это я должен вымаливать у тебя ласки!
― Ты должен относиться ко мне с большим уважением и не требовать того, что я не могу или не хочу дать. Я прекрасно понимаю, тебе редко приходилось бывать в роли просителя: вероятно, во всей Венесуэле не нашлось бы девушки, которая смогла бы тебе отказать, но все в жизни когда-то бывает в первый раз.
— Да, ты права, и тебе самой еще предстоит узнать, как мужчины в нашей стране обходятся с женщинами, которые пытаются играть с ними в подобные игры. Не забывай, ты не в Англии, и джентльменского обращения здесь ни от кого не дождешься.
― Я тебе много раз говорила, что это не игра! Но ты ведь никого не слушаешь, кроме себя! — Николь начинала по-настоящему злиться, и эта злость придавала ей сил в столь трудном разговоре. — Я ошиблась, когда пошла на близость с тобой, и повторять свою ошибку не намерена. Это все. Либо ты принимаешь меня всерьез, либо… — Николь на секунду запнулась, подбирая правильные слова, — либо найди себе другое занятие!
Несколько долгих минут карие глаза в бешенстве смотрели на нее. Но вдруг выражение его лица изменилось, словно Маркус неожиданно понял то, что по-прежнему оставалось неясным Николь.
— И какое же занятие ты рекомендуешь мне подыскать? — К удивлению Николь, Маркус улыбался — Из того, что ты здесь наговорила, мне остается предположить следующее. Ты, кажется, вообразила себе, что для меня не существует разницы между тобой и любой другой женщиной, которую я мог случайно встретить на улице и посчитать достаточно привлекательной, чтобы с ней развлечься. — Он провел рукой по щеке Николь, наблюдая за ее реакцией. Она молчала, но не пыталась оттолкнуть его руку. — Должен сказать, ты недооцениваешь себя. Ты красивая, страстная, светская женщина. Принадлежишь к самому высшему обществу!
«Ни к какому такому обществу я не принадлежу!» — хотелось сказать Николь, но слова застряли у нее в горле. Может быть, в его понимании любая женщина, способная переспать с мужчиной на второй день знакомства, уже является светской львицей?
― Ну что, по-прежнему желаешь, чтобы я нашел себе другое занятие?
― Похоже, я наговорила много лишнего. — Николь уступала Маркусу, но ее это уже мало трогало. — Забудь все, что я тебе сказала, договорились?
― Это будет не просто, — ответил он с напускной серьезностью. — У тебя острый язычок. Предупреждаю, в следующий раз, когда ты решишь поупражняться в словесной пикировке, я отвечу тебе тем же.
― Непременно буду иметь это в виду.
Поняв, что сопротивляться дальше бесполезно, Николь решила отдаться на волю чувств. Подняв руки, она обхватила голову Маркуса, притягивая его к себе, и буквально впилась губами в его рот. Маркус отреагировал немедленно, страстно отвечая на поцелуй жадными губами, его ловкие пальцы уже расстегивали пуговички на платье Николь, стремясь быстрее добраться до ее груди.
― Достаточно. — Только опасение, что кто-нибудь может выйти на террасу, заставило Николь оторваться от Маркуса. — Нас могут увидеть!
― Это верно, — нехотя признал он и заговорщицки подмигнул Николь. — Наше время наступит ночью. Пойду переоденусь, — сказал он, поднимаясь на ноги. — А потом съездим куда-нибудь проветриться.
Николь только сейчас увидела, что Маркус одет в костюм для верховой езды. Должно быть, он пришел к ней сразу же после прогулки с Эленой. Ну и что? — упрямо подумала Николь. Между ним и Эленой, скорее всего, ничего нет, иначе бы Патрисио не завел тот разговор за завтраком.
При мысли о Патрисио Николь даже подскочила в кресле.
— Я не смогу поехать с тобой! Я сказала твоему брату, что плохо себя чувствую.
Маркус только плечами пожал в ответ.
― Ну и что? Скажешь, что поправилась.
― Дело не только в этом Патрисио собирался отвезти меня в Каракас.
― Если тебе не хотелось ехать, надо было так и сказать, а не выдумывать отговорки, — наставительно заметил Маркус.
― Мне не хотелось обижать его, — призналась Николь.
― Вместо этого ты решила поощрять его чувства, заранее зная, что не сможешь на них ответить?
― Ты же не думаешь, что твой брат воспылал ко мне страстью, стоило ему только взглянуть на меня.
― Я уверен, что ты понравилась ему сразу же, как только он тебя увидел. Я же, как и полагается старшему брату, проявил заботу и услал Патрисио подальше от тебя, пока он совсем не потерял голову.
