— Хочу подышать свежим воздухом, — объяснила она. — Погуляй со мной немного.
Январь в тот год выдался теплым. Снег так ни разу и не выпал за всю зиму, и синоптики считали, что весна начнется рано. Валери не любила холод и радовалась тому, что двор был сухим и чистым. Она обогнула дом, уцепилась за нижнюю ветку дуба и взобралась наверх.
— Влезай! — приказала она, глядя сверху вниз на Коула.
Тот задрал голову и потер руки. Через секунду он уже сидел рядом с Валери.
— Скажи, чем тебе так нравится этот дуб?
— Говорят, что у каждого человека есть свое дерево-тотем. Достаточно всего лишь постоять рядом с таким деревом, и ты наполнишься силами, которые тебе даст сама природа. Так вот этот дуб и есть мой тотем. Ты знаешь, что его посадил мой прапрадед? — Валери любовно похлопала по ветке, на которой сидела. — Когда-то этот дубок был маленьким тонким деревцем. И вот посмотри, какой вымахал. Ни одна буря ему не страшна. Я тоже с годами буду становиться сильнее.
— И так же вытянешься вверх и растолстеешь? — пошутил Коул.
Валери с любовью взглянула на него и улыбнулась.
— Глупый ты…
Они сидели так близко, что их бедра и плечи соприкасались. Валери сунула руки в карманы своей куртки и еще крепче прижалась к Коулу.
— Замерзла?
— Не настолько, чтобы идти домой. — Она посмотрела ему в лицо, в очередной раз поразившись, до чего же Коул красив.
Ему было уже двадцать шесть лет — вполне взрослый мужчина. Поклонниц у него с каждым годом становилось все больше и больше. Однако Коул еще никому не отдал свое сердце. Он заводил романы, встречался, расставался, но оставался неприступным. Ни одна из его бывших — и нынешних — подружек не могла похвастать тем, что завоевала любовь Коула Ларсена.
Он принадлежит мне, удовлетворенно улыбнулась Валери, прижимаясь щекой к его плечу. Ради меня он всегда оставляет все свои дела. Стоит мне только позвать его, и Коул мчится сюда, как бы ни был занят. Он любит меня. По-настоящему любит. Но боится себе в этом признаться. Я помогу ему понять, что его чувства ко мне истинны и не имеют ничего общего с дружеской привязанностью.
— Ты удивительно молчалива сегодня, — тихо произнес Коул, осторожно обнимая ее. — Что случилось?
— Мне восемнадцать. От меня все чего-то ждут. Мама мечтает, что я перестану наконец лазить по деревьям, братья надеются, что я поступлю в колледж и повзрослею… А я хочу просто быть собой.
— Так будь. Живи так, как хочется тебе. Не думай ни о ком.
— Не хочу подвести своих близких.
— Гораздо хуже подвести себя, — с горечью произнес он. — Поверь, я знаю, о чем говорю.
Валери удивленно взглянула на него. Коул, плотно сжав губы, смотрел куда-то вдаль, но вряд ли что-то видел — его взгляд был мутным, как у человека, погруженного в не слишком приятные раздумья.
— Коул, у тебя еще все впереди, — тихо произнесла Валери, догадавшись о причине его плохого настроения.
Коул вынужден был оставаться здесь, в Мемфисе, потому что мать тяжело болела и не могла даже поесть без его помощи. А ведь он мечтал совсем о другом. Если бы не обстоятельства, Коул уже давно уехал бы в другой, более крупный город. Ему было тесно в Мемфисе. Что его ждало здесь? Карьера управляющего пригородным супермаркетом? И все?
Он боялся сказать это вслух, но мать стала для него обузой. Она всегда слишком много работала, чтобы обеспечить себя и сына. И вот результат — затяжная неизлечимая болезнь. Коул был благодарен матери за то, что та помогла ему встать на ноги. Однако теперь все ее труды пошли насмарку. Вместо того чтобы двигаться дальше, Коул завяз в Мемфисе, как в болоте, откуда так просто не выбраться.
Неожиданно он улыбнулся и потрепал Валери по волосам. Валери едва не упала от неожиданности и разочарования. Она-то думала, что Коул наконец, начал прозревать, раз решился обнять ее.
— Не грусти, малышка! Конечно, все будет хорошо. Мы с тобой покорим мир, — шутливо произнес он. — А сейчас нужно думать только о предстоящем празднике. Восемнадцать — это здорово! Самый лучший возраст. Теперь ты совершеннолетняя, тебе можно танцевать в клубах всю ночь, гулять допоздна и даже заниматься сексом. Впрочем, что касается последнего пункта, вряд ли современная молодежь ждет восемнадцатилетия.
Валери хохотнула, хотя ей было не до смеха. Коул не подозревал, как близко он подобрался к опасной теме. Она-то действительно ждала этого дня рождения: Коул был много ее старше, и связь с ним была под запретом. Зато теперь, когда Валери достигла совершеннолетия… О, уже никто не посмеет упрекнуть Коул а в том, что он связался с малолеткой!
— Что ты так на меня смотришь? — спросил он.
Валери загадочно улыбнулась и, прежде чем спуститься с дерева, прошептала Коулу на ухо:
— Пожалуйста, ничего не говори моим братьям про секс. Иначе они никогда не выпустят меня из дому. Даже когда мне исполнится тридцать.
Вечеринка была в разгаре, когда Валери заметила, что Коул собирается уходить. Он искал свою куртку в мешанине верхней одежды, наваленной грудой на диванчике в холле.
Валери чуть не выронила бокал из рук. Куда это Коул собрался? Нет, она ни за что его не отпустит!
— Эй, тебе скучно? — Она подошла к нему и оттеснила его поближе к гостиной, где веселились гости.
— Нет; что ты! — Коул виновато взглянул на нее. — Праздник удался на славу. Все очень здорово…
— Тогда почему ты уходишь?
— У меня дела.
— Какие еще дела? — Валери очень старалась не нервничать, но у нее плохо получалось держать себя в руках. Еще чуть-чуть, и она полностью поддастся панике.
Коул вздохнул. Он явно не хотел ничего объяснять, но знал, что Валери все равно от него не отстанет.
— Я чувствую себя не в своей тарелке.
— Что это значит? — Валери захлопала длинными ресницами.
Коул запустил пальцы в свою густую шевелюру, как всегда, когда злился или нервничал.
— Все только и говорят о планах на будущее. Мне очень тяжело, Валери. Я-то не могу поделиться своими мечтами. На меня смотрят с сочувствием и даже ни о чем не спрашивают, потому что знают, что уж я точно ничего в своей жизни поменять не смогу.
— Коул, у тебя паранойя. Никто тебе не сочувствует! Многие, наоборот, завидуют. В свои двадцать шесть лет ты добился гораздо большего, чем иные в сорок.
— Стать управляющим захолустным супермаркетом, по-твоему, предел мечтаний для жителей нашего района?
— Для многих — да.
— Я с удовольствием поменялся бы своей судьбой с этими многими, — раздраженно произнес Коул и снова принялся искать куртку.
— Какая глупость!
