Фиона пила крепкий сладкий чай, приятно пахнущий дымом, и думала о том, как Берн Драммонд завоевал любовь женщины. Должно быть, это было очень волнующе и романтично. Неожиданно она почувствовала болезненный укол ревности.
— Значит, вполне возможно, что Тесса сама не знала, что ее ребенок от Джейми, — осторожно предложила Фиона.
Берн оторвал взгляд от костра и посмотрел ей в глаза.
— Я уверен, что Тесса так и не поняла этого.
Сделав еще один глоток чая, Фиона почувствовала огромное облегчение. Она была счастлива услышать, что ее брат не пытался разрушить семью Драммондов. Жена Берна не обманывала его.
Мир вокруг нее начал снова обретать краски.
— Спасибо, что рассказал мне все это, — произнесла она.
Берн допил свой чай и взял котелок.
— Тебе налить еще? — спросил он.
— Нет, спасибо. Мне уже хватит.
Он налил себе еще чая и добавил сахар.
Оставался еще один вопрос, который Фионе было необходимо обсудить с ним.
— То, что Джейми купил соседнюю ферму, — просто совпадение?
Берн нахмурился.
— Возможно. — Он опять посмотрел в ее глаза, и сердце Фионы быстро заколотилось. — Думаю, эту тайну нам никогда не разгадать.
Берн выплеснул остатки чая на тлеющие угли, зачерпнул котелком еще воды и снова вылил на потухший костер, убедившись, что не осталось ни одного тлеющего уголька.
— Не хочу, чтобы начался еще один лесной пожар, — объяснил он.
Взобраться обратно на Серую Леди было невероятно тяжело. Фиона пыталась оставаться в хорошей физической форме с помощью занятий танцами, но никогда не делала упражнения на ту группу мышц, которая была задействована в верховой езде. К концу дня она чувствовала себя измотанной, как никогда.
В «Кулару» они возвращались уже в сумерках, когда на темнеющем небе появилась яркая полная луна. Всюду слышался стрекот сверчков и пение цикад.
Фиона не обращала внимания на все это великолепие, она слишком устала, и у нее болело все тело. Девушка боялась, что уже никогда не сможет сесть в седло.
Весь день она старалась держаться наравне с Берном, не жаловаться и не причинять ему беспокойства. Фиона следила за тем, чтобы не показать ему свою слабость, и один раз даже помогла Берну выгнать из оврага целое стадо перепуганных коров и направить его в безопасное место на одно из пастбищ «Кулару».
Когда они наконец закрыли ворота за последним животным, Берн широко улыбнулся, тепло посмотрел на нее и сказал:
— Ты просто молодец, Фиона.
Этой скупой похвалы оказалось достаточно, чтобы наполнить ее счастьем.
Но несколько раз в течение дня, когда Берн смотрел в другую сторону, она привставала в стременах, пытаясь уменьшить напряжение на внутренней поверхности бедер и избавиться от боли.
Теперь последует расплата за день, проведенный в седле. Спина и плечи болели, а бедра просто горели. Берн шел вереди нее, ведя своего коня под уздцы.
— Можешь идти в дом, — сказал он, — я позабочусь о лошадях.
— А что нужно сделать?
Он пожал плечами.
— Ничего особенного. Почистить, покормить. Снять седла.
— Я могу помочь? — спросила Фиона.
В его глазах зажегся веселый огонек.
— Нет, не можешь. Ты слишком устала.
— Это что, так заметно? — грустно спросила она.
Берн тихо рассмеялся.
— У тебя же глаза закрываются.
У нее не осталось сил с ним спорить. Девушка даже не была уверена, что сможет спешиться с лошади. Честно говоря, она не была уверена, что вообще сможет двигаться.
Подъехав к ступенькам дома, Фиона, к своему ужасу, поняла, что ее ноги свело так сильно, что она не может ими пошевелить.
— Давай я тебе помогу, — сказал Берн.
Услышав его низкий голос совсем рядом с собой, Фиона вздрогнула. Она не слышала, как он подошел, и увидела, что он успел привязать лошадей к перилам веранды.
— У меня небольшая судорога. Я же провела в седле весь день. Сейчас все будет в порядке.
— Тебе нечего стесняться, — мягко сказал он. — Давай-ка освободим твои ноги.
Она почувствовала, как он крепко обхватил ее лодыжку, ослабляя стремена, потом сделал то же самое с другой стороны.
— Вот так. Теперь наклоняйся на бок. Я тебя поймаю.
— Нет, я не могу.
— Фиона, не спорь, — твердо сказал он.
У нее не было другого выбора, кроме как послушаться его.
Фиона неуклюже перевалилась через спину лошади, но Берн очень легко поймал ее и держал на руках, как будто она весила не больше Райли. Девушка в последний раз попыталась протестовать, когда он понес ее по ступенькам в дом, но он не обратил на это никакого внимания. Тогда Фиона решила просто наслаждаться ощущением его сильных мускулистых рук.
Она не помнила, чтобы ее когда-либо носили на руках, даже отец. Фиона столько лет прожила, пытаясь быть сильной.
Она была одной из самых бедных учениц в школе. Ее детство было трудным, но потом стало еще хуже. В деловом мире всем заправляли мужчины, и ей там места не было.
А теперь Берн бережно нес ее, будто драгоценную ношу. Он крикнул Эллен, чтобы та наполнила ванну горячей водой. Через секунду экономка уже была рядом с ними, суетясь и причитая, как никогда не делала мать Фионы.
— Со мной все в порядке, Берн! — уже в который раз повторила девушка. Впрочем, она не имела ничего против того, что Берн продолжал держать ее на руках, пока ванна наполнялась водой. Их окутывал аромат лаванды.
— Я принесла все, что нужно. Шампуни, лосьоны, мыло, соль для ванны, — сказала Эллен и снова поспешила на кухню, бормоча что-то об ужине, который остался в духовке.
Берн осторожно опустил Фиону на стул.
— Можешь оставаться здесь сколько хочешь. Не забудь добавить в воду соль для ванны, она поможет мышцам расслабиться, — сказал он.
— Я чувствую себя ребенком.
Он покачал головой и нежно дотронулся до ее щеки.
— Это моя вина. Не надо было ездить так долго, да и работка была не из легких. — Берн бережно провел подушечками пальцев по ее коже. Фиона задрожала. — Тебе помочь раздеться? — спросил он.
Она посмотрела на него и увидела его сексуальную улыбку, которую никак не ожидала от такого жесткого человека, как Берн Драммонд. Несмотря на боль во всем теле, Фиона почувствовала нарастающее желание.
— Я сама справлюсь, спасибо. — Девушка строго посмотрела на него, просто потому что так требовали правила приличия, а не потому, что она хотела, чтобы он ушел.
Тем не менее Берн вышел из ванной комнаты, но, как только он скрылся за дверью, она поняла, что у нее неприятности. Очень большие неприятности.
— Берн, — позвала она.
