— Ты ужинала с Бреттом Кроузом? — Жесткий голос Грейс заставил сердце Фиби сжаться, и она почувствовала себя вновь маленькой беззащитной девочкой. Грейс приняла самую угрожающую позу и двинулась на Фиби с твердым желанием выяснить все до конца.
— Да, мама, — ответила Фиби, поправляя волосы. Но поправлять было нечего — ее волосы были аккуратно заплетены в косу и как нельзя лучше подходили к красно-белому летнему платью, которое, подчиняясь внезапной прихоти, она надела в то утро. — Синтия завещала мне старинную кружевную скатерть. Я была без ума от нее. И Бретт захотел отдать ее мне.
— Но это не означает, что ты должна была ужинать с ним. — Голос Грейс все больше напоминал властный голос покойного Боба Стефансена-старшего, когда он упоминал имя Бретта. Всю свою жизнь Фиби испытывала леденящий ужас от одной только мысли, что ее отец может рассердиться. Но после его смерти она почувствовала себя сильной женщиной.
— С моей стороны было бы невежливо отказаться, — ответила Фиби, пытаясь изобразить на лице полное спокойствие. Она помнила, что когда-то ее мать была прекрасной женщиной и доброй матерью. — Кроме того, больше между нами ничего не было. Я и не видела его с тех пор.
— Твоя мать права, Фиби. Тебе не следовало принимать приглашение от такого человека, как Кроуз.
Муж Энни, Бен Толмен, шеф полиции Конуэя, тоже решил выразить свое неудовольствие ее опрометчивым поступком. И Фиби нахмурилась. Муж сестры был недюжинной силы мужчиной ростом шести с половиной футов и весил на тридцать фунтов больше, чем ему полагалось, — это было результатом сытных блюд, которые готовила его жена. Каштановые волосы Бена начали редеть, но его внешность не была отталкивающей, хотя Фиби никогда не нравился такой тип откормленных громил.
— Дорогая Фиби, ну расскажи же! — Энни почти умоляла, и Фиби поразила ее бестактность. — Неужели ты думаешь, что мы поверили, что обед с красивым и пользующимся дурной славой мужчиной ничем не закончился? Конечно, если ты хочешь скрыть некоторые пикантные подробности...
— А он рассказал тебе, где спрятал тело той маленькой девочки? — спросил младший сын Энни, затаив дыхание и широко распахнув глаза в ожидании захватывающей истории.
Фиби опустила голову и попыталась понять, зачем этому милому веснушчатому существу, ее племяннику, бросать камни в невинного человека. И никто из взрослых не обращает на это внимание. Только его двенадцатилетняя сестра заметила робко, что еще неизвестно, точно ли Кроуз убивал эту девочку.
— Майкл, твоя сестра права. Ты не должен верить всему, что слышишь, — вмешалась Фиби, когда поняла, что никто больше не собирается отрицать эти сплетни. — Действительно, одна маленькая девочка была похищена. Но никто не знает, что с ней, потому что до сих пор не нашли. А что касается мистера Кроуза, то тогдашний шеф полиции — он был на этом посту до вашего папы — не предъявлял ему обвинения. Когда вы немножко повзрослеете, то узнаете, что даже после предъявления обвинения нужно доказать вину подозреваемого. А до этого никто не имеет права называть человека преступником. Это и есть презумпция невиновности, тот принцип, по которому работает закон в нашей стране. Ведь это так, Бен? — Она бросила полный горького упрека взгляд в его сторону.
— Да, конечно, — сказал он, обращаясь к детям. — Но вы также узнаете, что не всегда эти «хорошие» парни получают то, что заслуживают.
Дети Толменов прищурили свои глазки, силясь понять смысл этой сложной головоломки. Грейс посмотрела на возбужденную Фиби с явным неодобрением.
— Не волнуйтесь, дорогие. Этот человек приехал в наш город только на похороны своей матери. Он уедет на днях, — сказала она, обращаясь к своим внукам, но ее глаза продолжали пристально следить за младшей дочерью.
— Это не совсем так, — заметила Фиби. Ее семья все равно узнает об этом рано или поздно. — Бретт решил остаться в Конуэе на неопределенное время.
— Что? — воскликнули в один голос Грейс и Энни.
— Он собирается остаться, — повторила Фиби, четко выговаривая каждое слово, и добавила: — Он сам так сказал мне несколько дней назад.
— Как глупо с его стороны. Никто в городе не хочет его видеть! — воскликнула Грейс, чувствуя поддержку Энни.
— Я надеюсь, что он не навлечет на тебя неприятности, девочка моя?
— Что может случиться со мной? — Фиби с трудом сохраняла остатки терпения и сдержанности.
— Ну, может быть, хватит обсуждать этого Кроуза. Почему мы все сидим и не хотим убрать со стола? Вы что, не замечаете этот беспорядок, устроенный всеми нами? А нас, между прочим, восемь человек.
Боб так легко и мило перевел опасный разговор в другое русло, что на него никто не посмел обидеться. Его подружка, тихая светловолосая девушка Эмили, чувствовавшая себя крайне неловко в этой накаленной обстановке, засобиралась домой. Фиби последовала ее примеру...
— Последний, кто встанет из-за стола, будет убирать тарелки, — заявил Боб, и Майкл с Айрин выпорхнули из столовой.
— Нельзя дальше избегать этой темы, Фиби. Мы должны поговорить, — ты же знаешь. — Энни пыталась вызвать сестру на откровенность. Все тарелки были вымыты, и семья разошлась отдыхать после вкусного и сытного обеда.
Фиби задержалась у изгороди маленького садика, наблюдая, как ее мать заботливо высаживает розы. Она восхищалась изысканной красотой этих цветов, стараясь забыть неприятный осадок от недавнего разговора, в ходе которого несправедливо осуждали Бретта.
— Что изменится после этого, Энни? — тихо и бесстрастно спросила Фиби, хотя до сих пор ее глаза были полны горечи и негодования. Но она не хотела, чтобы Энни это заметила.
— Милая, возьми себя в руки. Я же задала совсем невинный вопрос. Ну, может, несколько прямолинейный.
Фиби повернулась к Энни. Ее сестра выглядела настоящим ангелочком: распахнутые голубые глаза, милое личико, украшенное копной пышных золотых волос.
— Ты только что наговорила мне массу неприятных вещей, — не выдержав, бросила она Энни.
— Ничуть. Я только пыталась выяснить одну маленькую подробность, связанную с Бреттом.
Фиби молча наблюдала за сестрой.
— Почему ты не хочешь поверить, что мне нечего тебе рассказать? Мы ужинали. Он отдал мне скатерть и затем проводил домой. Он даже не пытался прикоснуться ко мне.
Энни внимательно посмотрела на сестру.
— Он наверняка приставал к тебе, — зашептала она.
— Может быть, это я приставала к нему? — с вызовом бросила Фиби, желая увидеть, как вытянется лицо Энни. После этого она развернулась и пошла прочь от дома, в котором выросла и из которого убежала, не в силах терпеть удушающее присутствие своей семьи.
