— А у меня такое предчувствие есть.
Макси по-прежнему была в джинсах, только сменила блузку. «И не надо никакого бледно-зеленого платья с выкрутасами!» — подумала она.
Кто-то похлопал ее по плечу, и, вздрогнув, она обернулась. Сзади в джинсах и черном свитере стоял Картер. Самым деловым тоном он сказал:
— Можно вас на два слова?
— Конечно, — сказала Макси, пожимая плечами, затем нехотя поднялась. Они отошли на несколько шагов в сторону, чтобы никто из сидящих не мог их слышать. — Что-нибудь случилось?
— Да нет, — сказал он, резко обрывая ее. — Ничего, если мы организуем небольшой прием и пригласим гостей после спектакля? После окончания быстро стемнеет.
— А вино будет ваше?
Картер резко выдохнул и с раздражением проговорил:
— Конечно.
— Да, я думаю, вы можете использовать гостиную. Только не бейте посуду.
Он посмотрел на нее с таким выражением на лице, как будто ее замечание не имело никакого смысла. Макси и сама подумала, что сказала глупость. Выслушав благодарность, она вздохнула и вернулась на свое место между бабушкой и Дэвидом. Интересно, что бы он сделал, если бы она прошла прямо к тому месту, где сидел он, и разместилась рядом?
— Наверное бы, потерял сознание.
— Что ты сказала? — спросил Дэвид.
— Это я так, — небрежно махнув рукой, пояснила Макси. — Сама с собой разговариваю.
Наконец, полная скептицизма и издевки, она принялась наблюдать за действием.
Это был несомненный, неоспоримый и неожиданный успех! Публика была просто в восторге. Она особенно рукоплескала Грегори Дугласу в роли Орландо и Люсинде в роли Розалинды. Потом зрители устроили овации всем актерам и актрисам. Зрители были зачарованы спектаклем, закатом солнца и теплым летним вечером. И когда после спектакля Картер Ричардсон, стоя на сцене, пригласил всех присутствующих на вечеринку, зрители встали и разразились бурными аплодисментами.
К своему удивлению, Макси не заметила, как оказалась на ногах вместе со всеми. Что бы она ни думала об актерах и режиссере, все они заслужили ее аплодисменты.
Бабушка немедленно ушла в дом, а Макси и Дэвид задержались, зная, что актеры пойдут переодеваться и смывать грим, и только потом присоединятся к гостям. Усмехнувшись, Дэвид спросил:
— Тебе действительно понравилось, или ты хлопала из вежливости?
— Это фантастика! — с готовностью призналась она. — Надо отдать должное Картеру. Он интересно трактует Шекспира.
— Ты собираешься ему это сказать? — спросил Дэвид, и в его голосе прозвучал вызов.
— Обязательно скажу. А почему нет? И пробравшись под ветвями клена, она побежала к дому. Войдя через заднюю дверь, чтобы миновать царившее в доме столпотворение, она прошла кухню и столовую и оказалась в гостиной. Картер стоял возле пианино, здороваясь с гостями и принимая поздравления, и рядом с ним Люсинда. Ее волосы были красиво убраны в косу, которую она откинула назад, на ней было узкое вечернее платье. В руках оба держали бокалы с охлажденным вином.
— О, Макси, — позвала Люсинда, отходя от Картера. — Ну как тебе?
— Ты была великолепна. Я так жалею, что почти не видела тебя, когда была в Нью-Йорке. Я, — как это лучше выразиться, — приятно удивлена тем, что сделал Картер. Я хотела бы сказать ему это…
Люсинда покачала головой.
— Подожди до завтра. Он принимает поздравления и утомлен от любезностей. Если ты его сейчас поздравишь, он, по-моему, пробьет потолок от собственной значимости и скажет всем, что они ничего не понимают в театре. Обычная послепремьерная эйфория.
— Но постановка действительно замечательная, и дело вовсе не в вежливости.
— Я знаю это, — убедила ее Люсинда. — Ты никогда не была банальной. Но все-таки давай отложим это до завтра. Думаю, Макси, сегодня Картер вряд ли поверит, что ты так резко изменила мнение о его режиссерских способностях.
— Ну, хорошо. Ты и правда знаешь его лучше, чем я. Возьму бокал вина и исчезну.
Люсинда вернулась на свое место рядом с Картером, и, когда он обнял ее за плечи, Макси почувствовала себя уязвленной. Вокруг них толпилось много народу. Все хотели поговорить с артистами. В гостиной стало душно, поэтому Макси взяла свой пластиковый стаканчик и вышла на лужайку перед домом, где становилось все темнее и темнее. Сидя на прохладной траве около куста роз, она медленно потягивала вино. Макси уже давно поняла, что ее так притягивало к Картеру. И теперь, когда она воочию увидела, какой он великолепный режиссер, это влечение стало просто безудержным. До сегодняшнего вечера она не боялась за свои чувства, но после премьеры все словно бы перевернулось.
— Мечтаете? — прозвучал позади нее голос.
Макси обернулась и увидела улыбающегося Грегори Дугласа. Он был очень привлекательным. И она удивилась, почему ее никогда не притягивали такие мужчины, как он. Она улыбнулась в ответ.
— Просто так сижу.
— Там жарче, чем в аду, — сказал он, кивая на светящиеся окна. — Вот решил прогуляться на свежем воздухе, пока мы не уехали в город.
— В город?
— Моя дорогая, я думал, вы в курсе, — откровенно удивляясь, проговорил Грег. — Дэвид Уилсон пригласил нас на вечеринку в свое заведение. Ну, знаете, отпраздновать, снять напряжение парой бокалов шампанского. Я ужасно изнурен, однако не смогу заснуть несколько часов. Вас никто не пригласил? Я не смею распоряжаться в чужом доме, но если бы мог, то обязательно пригласил.
— Вы очень любезны.
Почему это, интересно, Дэвид не пригласил ее? Он даже не обмолвился об этом. Вероятно, он подумал, что мне будет непросто быть в актерской компании. В любом случае не стоит переживать из-за такой мелочи. Макси пошла рядом с Грегом через лужайку подальше от шумной толпы.
— Между прочим, вы прекрасно сыграли сегодня.
— Благодарю вас. Мне нравится Шекспир, но его чертовски сложно играть. Каждый видит и понимает его по-своему, поэтому я слегка волновался, когда играл. К тому же, после огромного числа этих бродвейских постановок, я не был уверен, что сыграю старика должным образом.
— Вы замечательно исполнили роль, насколько я могу судить.
— Даже лучше, чем многие другие. Макси остановилась и внимательно посмотрела на него.
Грег улыбнулся.
— Я видел вас в одной из постановок Театра Восемнадцатой Улицы. Почему вы бросили театр?
Вспомнив свою игру, Макси съежилась.
— Я не могу играть.
— Меня это не остановило, — рассмеялся Грег. — Я ничего из себя не представлял, пока мы не встретились с Картером. Тогда мне было тридцать, — точнее нам было по тридцать. Однако он занялся мной специально, предложив поработать над моими слабыми местами. Он и в этом мастер. Если бы не он, из меня ничего бы не получилось. Вот потому я здесь. Никто кроме Картера не затащил бы меня в такую дыру на целое лето, и он это знает.
