Кимберли вертела в пальцах бокал и вспоминала слухи о его прошлом.
— Где ты научился драться? — вопрос вылетел неожиданно, и она увидела, как он замер.
— Nao entendo. Я не понимаю. — Он нахмурился. — Что ты имеешь в виду под дракой?
— В ту ночь, когда ты меня спас, ты дрался с шестью парнями. Как ты научился этому? И где?
— Я — мужчина, а для мужчины драка — это проявление инстинкта.
Что-то заставило ее продолжать:
— Ты одолел шестерых, и ты предугадывал все их уловки. Словно вы учились в одном и том же борцовском клубе.
— Клуб, который я посещал, называется улицей, — отрывисто ответил он. — Я многому там научился, и произошло это довольно рано.
— А что такое произошло в твоей жизни, раз тебе пришлось этому научиться? Ты родился в Рио?
— Да. Я настоящий Carioca.
Кимберли знала, что так называют тех, кто родился или жил в Рио-де-Жанейро.
— И как тебе удалось стать миллионером? Он одарил ее неотразимой улыбкой.
— Желание и упорный труд. Если чего-нибудь сильно захочешь, meu amorzinho, то добьешься. Просто надо все тщательно продумать, и никакие преграды на твоем пути не должны тебе помешать.
Какой у него холодный, расчетливый подход к жизни!
— Но одного твоего желания мало.
— Почему? — Он пристально смотрел на нее.
— Потому что необходимо учитывать интересы других.
На красивых губах Люка заиграла насмешливая улыбка.
— Типично женский подход. — Улыбка сошла с его лица. — Я считаю, что учитывать интересы других — занятие для дураков. Человек сам решает, чего хочет достичь в жизни, идет к этой цели, и когда достигает желаемого, то не позволяет никому забрать это у него.
Темные глаза Люка яростно засверкали, и Кимберли показалось, что на мгновение приподнялась завеса над хладнокровным, бесчувственным человеком. Она дотронулась до его руки.
— Кто-то хотел отнять у тебя то, что принадлежало тебе? — тихо спросила она.
Он убрал руку и откинулся в кресле.
— Почему женщины всегда ищут чего-то трагического? Жизнь формирует характер человека, и я не исключение.
— Но ты всех отталкиваешь от себя! — воскликнула она.
— Я мужчина, meu amorzinho, и, как большинство мужчин, предпочитаю охотиться в одиночку. И я не позволю другому мужчине вторгаться в мои владения. Друг, с которым ты сегодня разговаривала… — его голос прозвучал холодно, — это мужчина?
Он так быстро переменил тему разговора, что застал ее врасплох, и она ответила, не подумав:
— Да.
Глаза Люка опасно блеснули, а длинные пальцы крепко сжали бокал. Атмосфера накалилась моментально.
— И долго вы уже вместе?
— Это совсем не то…
— Очевидно, «не то», — с сарказмом произнес Люк, — если он позволяет своей женщине провести две недели в постели другого мужчины. Или он об этом не знает?
Кимберли закусила губу.
— Он — просто друг…
— И насколько хороший друг?
— Самый лучший! Он был со мной рядом все это время.
— Уверен, что он не просто был рядом. — Люк насмешливо поднял бровь.
Кимберли со стуком опустила вилку.
— Не все люди похожи на тебя, Люк. — Она вскочила на ноги и едва не опрокинула стул. — Людей соединяет не только секс. Ты не можешь этого понять, так как там, где дело касается чувств, ты совершенно инфантилен.
Он тоже вскочил, высокий — почти два метра, — сильный, мужественный и… злой.
— Я не инфантилен!
Она раздраженно взмахнула руками.
— Тогда расскажи мне о себе! Все.
— Но зачем? Какая связь между рассказами о прошлом и взаимоотношениями людей? — Глаза у него свирепо сверкали. — Что-нибудь изменится между нами, если я расскажу тебе, что родился в favelas — трущобах Рио, — где даже объедки были роскошью? Что изменится, если я расскажу, что отец с матерью работали как проклятые, чтобы мы могли выбраться оттуда?
«Тебе станет легче, если ты узнаешь, что деньги им заработать удалось, но они разорились и снова окунулись в нищету?»
Люк обошел стол и рывком приблизил Кимберли к себе.
— Скажи мне, rneu amorzinho, теперь, когда ты знаешь правду о моем прошлом, знаешь, что я не лишен чувств, наши отношения стали лучше?
— Ты впервые рассказал мне хоть что-то о себе, — выдавила она.
— Вот и смакуй эту минуту, — посоветовал он и запустил пальцы в ее шелковистые волосы, — потому что пустая болтовня о прошлом не является моим любимым занятием.
Если бы Кимберли хоть немного сомневалась относительно его любимого занятия, то сейчас достаточно было лишь взглянуть в темные глаза Люка, чтобы все понять.
— Хватит разговоров на один вечер, — простонал Люк и, проведя рукой по спине Кимберли, прижал ее к себе, затем сгреб в охапку и понес в дом.
Они оделись к обеду. Они вместе ели. Они даже беседовали. Эта мысль была последней отчетливой мыслью Кимберли, прежде чем Люк снял с нее одежду.
На этот раз все между ними было по-другому. Люк был другой… более нежный. Он не подавлял ее, и она не чувствовала его властности — в любовных ласках они были равны. После того, как они, вознесясь на вершину блаженства, спустились с небес на землю, он не отстранился, а продолжал крепко обнимать ее, словно боялся, что она может уйти от него.
Как глупо, подумала Кимберли, погружаясь в сон. Две недели почти закончились, и они оба знают, что она скоро уедет… и ему наверняка это безразлично. Но сейчас она не будет об этом думать и мучить себя вопросами. Она заснула в теплых и надежных объятиях Люка.
Кимберли проверила в сумке билет на самолет и паспорт. Открытый чемоданчик с вещами лежал на кровати.
Накануне вечером они с Люком вновь обедали на террасе, и на этот раз Люк предпринял поистине героические усилия, рассказывая всевозможные случаи из детства и теперешней жизни бизнесмена. Почему он так старается? Ответ для нее очевиден: он не насытился сексом и поэтому нашел способ склонить ее к тому, чтобы она осталась.
Но она не останется… даже после этой ночи.
Казалось, самые сильные сексуальные наслаждения она уже испытала раньше, но Люк подарил ей такую остроту экстаза, что вновь доказал, какой он непревзойденный любовник. Она не представляет, как будет жить без него.
В этот момент Люк вышел из ванной, чисто выбритый и с влажными после душа волосами. Она не могла отвести от него глаз. Вероятно, она видит его в последний раз. Если бы не сын, осталась бы она? Нет. Потому что не хочет, чтобы сердце у нее опять разбилось.
Он увидел чемодан и нахмурился.
— Почему ты укладываешь вещи?
— Потому что собираюсь домой. Думаю, твой пилот доставит меня в аэропорт.
— Совершенно точно не доставит. Потому что ты не едешь домой. Полагаю, мы об этом договорились.
