– Томка! Ну ты же и так все это знала! Помнишь, мы первого сентября, когда дежурили с Бондаренко, с Ткачем прикалывались?
– Так уж и прикалывались?
– Никто не сможет отрицать того, что Юлька – особа очень красивая! Но я... – Кулешов теперь уже сам ткнул себя в грудь, – не предлагал ей свою любовь да гроба! Да и вообще... Если бы у меня к ней проснулся такой серьезный интерес, как у Дуная с Ткачем, я никогда при тебе не стал бы обсуждать Юлькины достоинства! Ты веришь мне, Томка?!
Рогозина опять поправила шапочку, надела перчатки и сказала:
– В общем, так! С тобой, Кира, о достоинствах Дергач и о том, чему я верю, а чему нет, поговорим позже с глазу на глаз, а сейчас – быстро валите к Дунаевскому.
– И что мы ему скажем?
– Ну... для начала можете предложить раскурить трубку мира. По-моему, военные действия всех нас уже и так далеко завели. Короче, подписывайте мирный договор, а я пока – к Аське! – И, не дав приятелям возразить ни слова, Тамара вылетела из дверей супермаркета на улицу.
Глава 8
Умирать совсем не страшно
Олегу Дунаевскому дома не сиделось. Он дошел до точки. С классом полный раздрай. Когда он уходит с истории, на него никто даже не оборачивается. Будто всем наплевать, есть он, нет его... А ведь с первого класса вместе учились, дружили... А Ткач вообще мерзавец! Лучшим другом был еще с детского сада. И ведь не конкретно из-за 11-го «В» разошлись. Если бы так, было бы приятней: какие-никакие, а идейные соображения. Оказалось, что из-за девушки... Неужели и он, Олег, мог бы поступить так же, если бы Юля выбрала Ткача? А кто его знает? Честно говоря, он удавил бы каждого, кто попытался бы разлучить его с Юлей! Вот сегодня у девушки эти проклятые курсы, и он места себе без нее не находит. Вот ведь влюбился-то! Да что же это за мука такая! Счастье и мука одновременно!
Олег решил прогуляться. На улице было холодно и мрачно, без конца принимался моросить надоедливый дождь, но молодого человека это не остановило. Нет плохой погоды – есть плохая одежда. У Олега одежда была хорошая: теплая куртка с капюшоном, прочные кроссовки на толстой подошве, мощные джинсы, с поверхности которых дождевые капли скатываются, как со стекла.
Как Олег решил, так и сделал. Сказал матери, что пойдет прогуляться: может, Юлю с курсов удастся встретить. После этого он вышел на улицу, натянул капюшон, засунул руки поглубже в карманы куртки и сразу на выходе из подъезда наступил прямо в лужу. Нормально. Кроссовки держали, не текли. Фирменные. Дунаевский еще ниже надвинул капюшон и побрел куда ноги несли. А понесли они его туда, где их хозяин впервые испытал неземное счастье Юлиного поцелуя, а именно – на старую плотину.
* * *
Юра Максимов хотел куда-нибудь сбежать от Светки. Конечно, лучше всего – на необитаемый остров, потому что последнее время его раздражают абсолютно все, не только Светка. Но Кузовкова особенно. Сегодня она уже три раза звонила. Последний раз объявила, что забежит к нему через часик, потому что ей непонятна задача по физике. Юра догадывался, что дело не в задаче. Но даже если бы и в задаче, сегодня он был просто не в силах встречаться с Кузовковой. Он не мог больше обнимать ее, целовать, говорить какие-то ненужные лживые слова. Светка была неплохой девчонкой, но как Юра ни старался, полюбить ее так и не смог. Он любил только Юлю! Как же он ее любил! Если бы она знала, как велика оказалась сила его любви, ни за что не променяла бы его, Юру, на Дуная из «А». И почему раньше он не говорил Юле о том, какую важную роль она играет в его жизни? Почему молчал? Да потому что сам не догадывался об этом!
Сколько раз уже Юра вел этот диалог с самим собой. Обычно диалог заканчивался входом в довольно отвратительное депрессивное состояние, из которого, тем не менее, имелся неплохой выход: Юра ложился на диван лицом к стене, укрывался с головой одеялом и уплывал в сон, где Юля всегда была рядом. Сейчас ложиться на диван было абсолютно бессмысленно: того и жди – заявится Кузовкова. А потому лучше куда-нибудь слинять. Светка придет, а его и след простыл! Конечно, она станет названивать на мобильный, но его ведь можно и отключить. А что потом? Потом придется давать Светке объяснения... А кто сказал, что придется? Захочет – даст, не захочет, скажет ей, наконец: «Прости-прощай, Кузовкова!»
Юра встал с дивана, на который не стоило и пристраиваться, накинул куртку, вышел на улицу в самый дождь и сразу пожалел об этом. Чертовы кроссовки протекали. В спешке надел самые дрянные, которые давно пора выбросить. Куртенка тонкая, на местах швов промокает, а капюшон вообще отсутствует. А он, Юра, даже кепарика не натянул, идиот. Жидкие треники, мгновенно пропитавшиеся влагой, облепили ноги. Вернуться, что ли, домой? Нет! Лучше вымокнуть до костей, заработать двустороннее воспаление легких и сдохнуть в расцвете лет, только бы не встречаться с Кузовковой!
Юра переступил с ноги на ногу. Кроссовки зычно зачавкали, будто с аппетитом ужинали содержимым лужи у подъезда. Молодой человек в полной безнадежности махнул рукой и почавкал вдоль дома прямо по воде, струящейся по асфальту. Очень скоро он, как и собирался, вымок до нижнего белья, но холода почему-то не чувствовал. Это ему не понравилось. Нет, так дело не пойдет! Помирать, так с музыкой! Если его даже осенний студеный дождь не берет, это же надо как-то исправить! Пожалуй, есть смысл сходить к плотине! Там должна быть такая водная свистопляска, что мало никому не покажется!
Юра специально наступил одной ногой в глубокую канаву у газона, запустив в кроссовку как можно больше коричневой мутной жижи. Когда он поставил ногу обратно на асфальт, изо всех отверстий старой обувки со свистом прыснула вода. Юра довольно улыбнулся этому забавному действу, лично им произведенному, и прибавил шагу.
По дороге к плотине молодой человек все же немного продрог. Вот не надо носить синтетические вещи! Скользкая футболка не облегала тело, а противно отлеплялась от него и снова приклеивалась обратно в такт шагам. С интервалом в несколько секунд Юра получал новый холодный компресс сразу на весь торс.
Как он того и ожидал, мост плотины еле виднелся в тумане. Капли, льющиеся с неба, смешивались с брызгами, рождаемыми плотиной, и образовывали сплошное белесое облако. Юра поспешил внутрь него, будто именно там ждало его спасение и от Светки Кузовковой, и от той невыносимой боли, что поселилась в груди.
Возле перил темнел какой-то бесформенный куль. Поскольку, с точки зрения Юры, в такую мерзостную погоду на плотине не могло быть людей, кроме него самого, он решил ознакомиться с кулем поближе. А что еще делать, раз уж его сюда занесло?
