Как после этого она могла держать их закрытыми?!
Ресницы Мишель взметнулись вверх, и перед ней возник Тайлер – во всей своей великолепной красоте. Склонившись над ней, он проникновенно смотрел на нее пронзительными голубыми глазами. Чему она была несказанно рада. И не потому, что стеснялась своего тела. Просто ей было очень неловко лежать обнаженной, тогда как он был еще одет.
– Может… может быть, ты разденешься? – спросила Мишель, потрясенная его великолепием и спокойствием.
– А зачем? – последовал мягкий ответ, и он улегся рядом с ней в белоснежной рубашке и черных брюках. – Я собираюсь провести здесь всю ночь, поэтому нет надобности торопить события, не так ли? – Тайлер оперся на локти, склонившись над ней, и стал осыпать ее губы легкими поцелуями, бережно убирая со лба все еще влажные пряди волос и глядя на нее так, будто милее и желаннее Мишель не было никого в целом свете. – Ты даже не представляешь, как часто я думал об этом, признался он.
Мишель стала успокаиваться, поддаваясь его нежности и неподдельному желанию. Ее все меньше заботила мысль о том, что она представляла для него сексуальную добычу. Ведь он так ее целовал и так на нее смотрел! Тайлер заставил ее почувствовать себя прекрасной, желанной и исключительной, и это было то, в чем она отчаянно нуждалась в этот вечер.
Мишель глубоко вздохнула и полностью отдалась происходящему.
– Вот и хорошо, – прошептал он, нежно коснувшись пальцем ее губ. – Расслабься… – Он стал покрывать легкими поцелуями ее лицо – подбородок, щеки, нос, веки, лоб перед тем, как вновь вернуться к губам.
Но затем его поцелуи стали совсем другими.
Он захватил губами ее нижнюю губу, слегка прикусил и поласкал языком, а затем отпустил, чуть-чуть распухшую и возбужденную. Сердце Мишель, едва не остановившееся, снова забилось, а затем стало бешено колотиться, когда он повторил эротическое покусывание. К тому времени, когда Тайлер проделал то же самое с ее верхней губой, она почувствовала, что ее рот полыхает невидимым пламенем.
То же происходило и со всем ее телом.
Легкий стон вырвался из груди Мишель, когда его поцелуи приобрели иную окраску. Он запустил пальцы в ее волосы, крепко сжал их и оттянул ее голову назад, чтобы полностью завладеть губами. Затем метнул свой язык в ее рот.
Когда он внезапно оторвал от нее свои губы, у Мишель уже кружилась голова.
– Извини, – прошептал Тайлер, с трудом переводя дыхание. – Надо быть осмотрительнее. Сама знаешь… но обстоятельства… Однако это непростительно.
Мишель не понимала, о чем он говорит.
В этот момент она плохо соображала. Внезапное отстранение Тайлера дало ей возможность осознать свое собственное возбуждение. Ее тело горело и томилось – совсем не так, как это бывало с Кевином. Ей хотелось не доставить другому удовлетворение, а самой получить его. А губы Тайлера действительно дарили ей наслаждение.
– Не останавливайся, – простонала она и потянулась к нему, пока не ощутила кончик его языка на своих губах.
Он взял ее за плечи и слегка отодвинул от себя так, что она не могла до него дотянуться. Его голубые глаза пристально всматривались в ее лицо, а рот искривился в легкой усмешке.
– Пожалей меня немного, женщина, Я ведь не железный механизм, а живой мужчина.
– Я знаю, – прошептала Мишель. – Самый лучший мужчина на свете.
Его лицо помрачнело, и он резко отпустил ее, так что она снова упала на подушку.
– Что значит «лучший»? – раздражено спросил Тайлер. – Это только иллюзия. И даже в какой-то степени проклятие.
– А я хотела бы быть самой лучшей!
– Не будь смешной. Ведь ты и на самом деле прекрасна. Сколько раз я говорил тебе об этом! – сказал он, проводя тыльной стороной ладони по ее упругому обнаженному телу.
Когда его ноготь случайно коснулся ее груди, Мишель содрогнулась. Ее будто ударило током. Пораженная неожиданно возникшим ощущением, она потянулась к своим возбужденным соскам. Мишель трогала их изучающе, изумленно, она никогда не думала, что они могут быть такими отзывчивыми. Или такими… желанными.
– Не надо этого делать, – резко произнес Тайлер.
Она подняла голову и с удивлением посмотрела на него. Его глаза сузились. Злые глаза. В них отражалась снедавшая Тайлера и непонятная ей мука. Она с трудом узнавала его.
Но вскоре выражение страдания исчезло с его лица, и она снова увидела знакомого Тайлера. Холодного, уверенного в себе мужчину, который не тратил много слов, но источал поток сексуального очарования.
– Разреши мне, – сказал он с учтивой порочностью.
Потрясенная Мишель находилась не в том состоянии, чтобы что-то позволять или не позволять.
Однако он не стал ждать согласия, взял ее руки, отвел их вверх и положил за голову. От этого ее груди поднялись еще выше, соски устремились ввысь, и на них обрушился его безжалостный рот.
Мишель не сводила с него глаз в томительном предвкушении.
Когда она в первый раз почувствовала губы Тайлера на своей груди, то чуть не задохнулась. Когда он лизнул кончик ее соска, она словно перестала дышать. А когда он принялся нежно посасывать его, наслаждение стало просто невыносимым. Ее тело напряглось, спина выгнулась, а губы страстно приоткрылись.
Совершенно случайно ее трепетавшие от наслаждения пальцы коснулись перекладины в изголовье кровати, и Мишель, вытянув руки, вцепилась в холодный металл, будто утопающий за соломинку.
Она смутно осознавала, что руки Тайлера больше не сжимают ее запястья, но продолжала лежать в той же позе – добровольная жертва на сладкой дыбе. Зажмурившись от смущения, она даже не представляла, как выглядит ее нагое распростертое тело в глазах мужчины, приподнявшего голову над ее грудью.
Однако уже через несколько секунд он принялся целовать вторую грудь, и Мишель даже подумала, что он так и будет попеременно ласкать оба соска. Ей и в голову не могло прийти, что Тайлер сжимает кулаки при мысли о ее безумном восторге. Его поражало, что она ничего не требует от него, кроме силы, дарованной ему Богом, и сексуальной притягательности, которую он многие годы использовал для того, чтобы отвлекаться от эмоциональной боли.
Мишель не замечала ничего, ее охватило неописуемое возбуждение, и она будто перелетала от одного ощущения к другому. Никогда она не испытывала подобного наслаждения, граничащего со сладкой мукой.
Между тем руки Тайлера одновременно с его губами продолжали эту невыносимо-восхитительную любовную прелюдию. Он ласкал то одну ее грудь, то другую, доводя Мишель до состояния полного изнеможения, так что она начинала тихо стонать. И только почувствовав, как ладонь Тайлера оставила ее грудь и скользнула по упругому животу вниз, она открыла глаза. Они расширились еще больше, когда она ощутила, что его сильные пальцы скользнули в притягательно влажные завитки и достигли того остро-чувствительного места, которое Кевин зачастую равнодушно игнорировал.
