— Ты считаешь меня пустышкой и заявляешь об этом в лицо. А не далее как час назад умоляла овладеть тобой. Как ты это объяснишь? — спросил Калеб.
— Ты очень привлекательный мужчина и сам прекрасно знаешь об этом, — тихо ответила Ава.
— То есть жиголо?
— Не говори ерунду.
— Ты спишь со всеми привлекательными мужчинами, коих немало?
— Это оскорбительное предположение, Калеб! — предостерегла Ава.
— Ты — ученая, доктор наук. И должна быть последовательной. Но твои доводы не убеждают меня. Давай следовать логике. Ты утверждаешь, что хочешь меня, поскольку я привлекателен. Я же считаю, что мы любовники по иной причине.
— Ты был моим первым мужчиной. Это имеет значение, — сказала Ава.
— В первый раз, безусловно. Но не в последующие.
— Зачем тебе доискиваться? — болезненно поморщилась она.
— Ты же сама только что сказала, что испытываешь потребность искать ответы на мучающие тебя вопросы, — язвительно припомнил ей Калеб.
— Это ты меня сейчас мучаешь, а не вопросы, — вздохнула она.
— Тяжек путь к истине, — саркастически изрек любовник, положив руки на ее плечи и принуждая тем самым смотреть ему в лицо.
— Ты хочешь услышать, что навсегда останешься для меня особенным? — спросила Ава.
— А это так?
— Да, — утвердительно кивнула она.
— И чем же я такой особенный? — допытывался он.
— Ты знаешь, — процедила она.
— Первый сексуальный партнер? — уточнил Калеб.
— Но так и есть, — заверила его Ава.
— Лично у меня нет никакого желания освежать впечатления от моего первого сексуального опыта, — иронично сообщил Калеб.
— У женщин иначе, — прошептала Ава совершенно обескураженно.
— А не проще ли признаться в том, что ты влюблена в легкомысленного субъекта и ничего не можешь с этим поделать?
— Тебе явно недостает моего признания, чтобы добавить его в копилку подобных.
— Допустим, — согласился он.
— Десять лет назад, вне всяких сомнений, я была влюблена.
— А сейчас? — настаивал он.
— А сейчас я отдаю себе отчет, что женщин традиционно влечет к лощеным эгоистам и самоуверенным наглецам, к беспутникам и прочим «опасным» парням. Просто, как и многие, я поддалась слабости. Не стоит придавать этому такое уж большое значение, — цинично заявила Ава.
— Не верю, — потряс головой Калеб.
— Поступай как знаешь, — равнодушно проговорила она и направилась к дому, сознавая, что пути назад нет.
— Спасибо за откровенность, — сказал ей вслед мужчина.
— Не стоит благодарности, дорогуша, — намеренно издевательски бросила она.
— Какое облегчение! А ведь еще секунду назад я считал себя подлецом. Вы очень помогли мне, доктор.
Ава закусила нижнюю губу и ускорила шаг.
— Можешь смело вычеркивать меня из списка! — крикнул он вдогонку.
— Из какого списка? — спросила Ава, обернувшись.
— Это же был классический акт мести, не так ли, кисонька? Можешь считать, что отомстила мне за все, — объяснил он, подойдя ближе.
— А разве у меня был повод для мести?
— Ну, не знаю... Вероятно, был. Ты вполне могла загореться жаждой реванша от того, что я позволил тебе тогда уехать, не остановил, не бросился за тобой, не признался в любви, не женился... Ведь именно об этом мечтают женщины, у которых, согласно твоей теории, все иначе, чем у мужчин. Вот ты и почувствовала себя не просто разочарованной, а обманутой. Страдала, наверное. А теперь отомстила. Прими мои поздравления!
— Ты... ошибаешься, Калеб, — пробормотала Ава.
— Не думаю, — покачал он головой.
— Я уверяю тебя...
— Разберись сначала в себе самой, милая. Разрушить все ты всегда успеешь.
— Я учту твои пожелания, — процедила она.
— А теперь иди, — холодно распорядился Калеб.
Ава недоуменно посмотрела на него. Она чувствовала себя совершенно раздавленной, тогда как он выглядел победителем. У нее не нашлось ни единого слова в свою защиту.
Калеб сурово смотрел на нее. Вышло так, что она вновь сдалась, что бы там ни являлось причиной. Сознавая это, она побрела домой.
Хотелось стремительно упаковать чемоданы и улететь все равно куда. Но это желание быстро сменилось ощущением опустошенности и безразличия. Казалось, что самое ужасное уже произошло и никакие расстояния не позволят забыть об утрате.
Она и представить не могла, что безобидное на первый взгляд намерение покрасоваться перед другом детства, попытка почувствовать себя неотразимой и желанной закончится столь бесславно. Но даже если все действия Авы были неверными, Калеб не имел права третировать ее с такой изощренной жестокостью. В том, что он не джентльмен, у Авы не осталось сомнений. Разум требовал вычеркнуть этого наглеца из сердца и следовать своим путем. Но разум не говорил, как добиться рассудительности там, где бурлят такие страсти.
Вечером Ава вместе с домашними села играть в карты. Вопреки своему честолюбивому характеру, она не задавалась целью выиграть, тем более что на кону стояли самые безалаберные подарки, сделанные новобрачным. Все просто веселились, а Ава, сославшись на усталость, лишь составляла родне партию.
Они расположились под навесом террасы, освещенной нарядными фонариками, оставшимися после свадебного торжества. Отец организовал барбекю, все тянули пиво и развлекались.
Ава же, сидя в плетеном кресле и лениво наблюдая за родными, продолжала обдумывать свою очередную перепалку с Калебом, которая, против обыкновения, была куда как серьезной и задела ее до глубины души. Ветерок, поднявшийся к вечеру, трепал ее волосы, освежая обнаженную шею, навевая воспоминания о ласках этого негодяя. Ава совсем запуталась. В определенный момент она отказалась от идеи собраться с мыслями и что-то предпринять. И незаметно для себя включилась в игру.
Вопреки опасениям, родители Авы не донимали ее расспросами. Возможно, погостив у нее в Штатах пару раз, они решили для себя, что и так все знают. Или же просто мудро воздерживались, предоставив ей самой установить, когда, с кем и о чем откровенничать. Впервые Ава не представляла, как расценивать поведение своих родных, которых, как ей казалось, она знала наизусть. А быть может, отец с матерью, да и Дамиен с Челси были настолько счастливы и довольны собственной личной жизнью, что эгоистично не желали вникать в беды, тревоги и переживания дочери. Ава не знала, как к этому относиться. В конце концов, за долгие годы своего отсутствия она тоже не часто удостаивала родственников подобным вниманием. Все по справедливости — да только очень грустно.
Она смотрела, как Челси тискает щеночка, который за считанные часы свыкся с новым окружением. Этому комочку явно понравилось быть всеобщим любимчиком. Ему еще не придумали кличку, и поэтому все взапуски выдвигали свои версии, обходясь пока всяческими ласковыми прозвищами. Ава с удивлением наблюдала за отцом. Она и не представляла, что человек с твердым характером способен сюсюкать и выглядит при этом чрезвычайно трогательно. Вероятно, в щенке все видели предвестника нового поколения Хэллибертонов и в какой-то мере готовились к этому великому событию.
