Джоан, устав вертеть головой справа налево в попытке уследить за обрушившейся на нее словесной лавиной, медленно расплылась в добродушной улыбке. Молодые люди победоносно переглянулись.
— А то, представляешь, — обратилась Джоан к Карине, и, по мере того как она, говорила, улыбка сползала с лица Алана, — приходит вчера ночью, поздно ночью, когда вы уже, видимо, наспорились вволю…
— Это никому не интересно, мама, зачем рассказывать всякую чепуху.
— Так-так, — оживленно выразила свою готовность слушать Карина, не обращая внимания на его протест.
— Приходит он, значит, в свою комнату, а я там у него сижу. Ты не думай, я не имею привычки лазить по чужим комнатам, но из его окна открывается замечательный вид, а ночь лунная и такая красивая. Впрочем, вы сами видели. Так вот, сижу я у окна, и вдруг заходит он, угрюмый, меня не замечает. Я на него смотрю в удивлении — никогда его таким не видела. А Алан садится на кровать, хватается руками за голову и шепчет что-то ужасное, типа: «Черт, что это со мной творится, что же делать?!» — и тому подобное. Я спрашиваю: «Что с тобой, сынок?» А он так испугался, просто слов нет, и сразу проговорился о вашем споре про литературу. Я, конечно, рассердилась. Тоже мне, спорщики, чтоб больше такого не было, ясно?
Тут она весело, от всей души рассмеялась.
— А теперь давайте миритесь, чтоб уж навсегда, знаете, как это делается? Вот так, мизинцами. Дружба?
— Просто кружок начинающего актера, а не завтрак, — хмуро заметил Алан, когда они вышли наконец на улицу, взявшись за руки и имитируя самые что ни на есть теплые отношения.
— Не говори, — трепеща от звука его голоса, согласилась Карина.
Но так как говорить действительно было не о чем, а она по-прежнему чувствовала острую потребность объяснить вчерашнее нелепое происшествие, то решила с этого и начать.
— Алан… — многообещающе произнесла она.
— Не стоит, — предупредил он, чувствуя, что запахло жареным.
— Алан, вчера произошло недоразумение…
— Хватит, Карина, мы больше не на сцене, так что давай обойдемся без клоунады.
— Ты не понимаешь, что…
Но он никак не хотел дать ей договорить.
— Я понимаю одно. Как есть разница между искренним чувством и фальшью, так есть разница между настоящим сексом и его имитацией…
Карина не ожидала подобной прямолинейности, не рассчитывала, что он назовет вещи своими именами, причем так громко.
— …и, поверь, я достаточно опытен, чтобы понять, когда женщина действительно наслаждается моментом близости, а когда специально надрывно вскрикивает, чтобы все было «как в фильмах».
— Дурак!
Последовала долгая пауза.
— Ты не догадался о том, что происходило в соседней комнате? — заговорщически, издалека начала Карина.
— Ты имеешь в виду, что мой брат спал с твоей подругой? Так это происходит регулярно, и надо быть слепым, чтобы этого не заметить. Но ты не права, если считаешь меня цербером, готовым броситься на кого-то за ослушание. Это не монастырь, и они взрослые люди. Все, что в моих силах, — это дать им понять, что я не одобряю подобного поведения. Думаю, они в курсе, и поэтому я не лезу в их жизнь.
Алан понял, что по мере того, как говорит, он убыстряет темп речи, а заодно и шаг. Карина уже едва поспевала за ним, когда он резко остановился и в упор посмотрел на нее.
— Какое это, впрочем, имеет отношение к вчерашнему?
— Самое прямое. Ты никогда не давал мне повода убедиться в этом твоем благородстве, существующем, боюсь, лишь на словах. Поэтому, пытаясь уберечь подругу и всю семью от бессмысленного скандала, я надеялась громкими восклицаниями заглушить происходящее за стеной… как это ни комично вышло.
— Хочешь сказать, что вчера, в это самое время… — Алан медленно поднес кисть левой руки ко лбу, осознавая всю глупость, весь абсурд ситуации. — Но, должен заметить, что ты зря старалась: мне было не до посторонних звуков. В тот момент я не видел и не слышал никого, кроме тебя. Так что, если бы вдруг случилось землетрясение…
— Ну ладно, ладно. — Карина зарделась и неловко улыбнулась. — Хватит с нас признаний.
— Согласен. Извини, у меня дела. Все признания переносятся на вечер. — И, круто развернувшись, Алан пошел обратно, оставив ее размышлять над смыслом его последней фразы.
Карина размышляла недолго и преисполнилась самых радужных ожиданий и планов. Но это были планы на вечер, а пока она вернулась к Джоан с тем, чтобы выполнить вчерашнее обещание.
— Приступим! — сказала Джоан и расчихалась.
После долгих прогулок по нескончаемым коридорам, после десятиминутной возни с ключами и упрямой замочной скважиной Карина и Джоан проникли на пыльный, сплошь затянутый паутиной чердак, вооружившись терпением и фонариком.
— Приступим! Конечно… апчхи!.. мне давно стоило самой заняться этим, но… апчхи!.. сама понимаешь, когда рядом есть кто-то, кому это тоже небезынтересно. К сожалению, Алан слишком ценит практическую выгоду. Из него нулевой мечтатель.
Карина промолчала, хотя подумала, что иногда Алан может проявить себя истинным романтиком.
Рисунки нашлись легко. Довольно скоро Джоан извлекла из-под залежей какого-то сора тоненькую папку и сказала, что это они. Карина тем временем с любопытством оглядывалась. Как странно иметь в собственном доме уголки, в которые не заглядывала и о существовании которых не подозревала. А ведь здесь наверняка есть и такие.
— Столько лет они ждали своего часа. А ведь это ты меня подвигла! — говорила Джоан, в потемках вглядываясь в изображения. — А, бесполезно, здесь ничего не видно, пойдем скорее вниз.
И дверь снова захлопнулась. Еще лет на тридцать, мысленно прикинула Карина и они пошли обратно по нехоженым, отвыкшим от человеческих голосов лабиринтам.
Обосновавшись в залитом вечерним солнцем эркере, они принялись за работу. Джоан смахнула метелочкой с папки пыль, лежавшую на ней толщиной в палец. Карина бережно прошлась по ней второй раз мягкой тряпочкой. Всего рисунков оказалось около тридцати. Джоан разложила их на столе и приготовилась восхищаться. Карина, не слишком доверявшая ее вкусу, ожидала увидеть довольно посредственные любительские работы и была поражена, когда обнаружила, что рисунки, столько лет пролежавшие на пыльном, Богом забытом чердаке, очень и очень неплохи.
— Он был очень талантливым человеком, ваш муж. Не шедевры, конечно, но порой попадаются отличные экземпляры.
— Узнаешь вот это место?
Карина покачала головой: акварель изображала дикое, заросшее тростником и камышом болото. Далеко в перспективе маячило что-то отдаленно знакомое, но она не могла бы сказать даже приблизительно, что именно.
