Его улыбка поблекла.
— Не позволяйте мне развращать вас, Жен, — произнес он низким и суровым голосом.
— Я не позволю, — прошептала она и сделала шаг в его сторону.
Лукас тоже шагнул к ней. И вот Женевьева уже в его объятиях. В следующий миг они слились в поцелуе.
Лукас отстранился от нее:
— Я не хочу причинять тебе боль, Женевьева…
— Ты не можешь причинить мне боль, — сказала она, ведь она уже училась притворяться. — Я независимая женщина. Ни один человек не может удержать меня, не забывай об этом.
И это было правдой. Именно этого она хотела.
Сейчас, более чем когда-либо, Женевьева хотела должным образом справиться со своими обязанностями.
Чтобы доказать Лукасу, что она никак не зависит от его поцелуев и сможет выжить без них, Женевьева поднялась на цыпочки, обняла его за шею и прижалась губами к его рту.
— Я не подведу тебя, Лукас, — сказала она, отстраняясь. — Я приложу все свои усилия и умения, чтобы приют открылся в срок.
Произнеся это, она вернулась в свой кабинет и приступила к работе. Оставалось только надеяться, что, когда проект закончится, ей удастся расстаться с Лукасом, так же беспечно улыбаясь.
Лукас не мог поверить в то, что раскрыл душу перед Женевьевой. Он никогда никому не рассказывал свою печальную историю. Никогда. Он даже не знал, что должен чувствовать после таких откровений.
«Тем не менее ей нужно было узнать обо всем», — уверял он себя.
С тех пор как он поделился с Женевьевой воспоминаниями, работа пошла полным ходом. Женевьева планировала дальнейшие действия, придумывала текст пригласительных билетов, продолжала заниматься декором и выполнять различную работу по дому.
— Работа меня успокаивает, — говорила Женевьева.
Сегодня она пыталась наклеить обои в небольшой гостиной. Хорхе дал ей необходимые инструкции, но, судя по звукам, которые доносились из комнаты, не все шло по плану.
Лукас заглянул в комнату и тут же нахмурился. Поскольку время шло, а Женевьева использовала почти всю свою пригодную одежду в качестве рабочей, ее наряды начали изнашиваться.
На днях она была в прозрачной блузке, которая облегала ее грудь так, что Лукас едва мог оторвать от нее взгляд. Сегодня эта же шелковая вещица натолкнула его на размышления о том, как шелковистый материал касается его пальцев, пока он раздевает Женевьеву…
От этой фантазии, пришедшей к нему в голову, он даже застонал.
— Лукас, что случилось? — Женевьева отвлеклась от полотнища обоев, которое пыталась приклеить.
Он взглянул на полотнище и понял, что оно ни за что не приклеится к стене. По крайней мере, не приклеится ровно. Кусок обоев уже был порван. Придется сообщить Женевьеве эту неутешительную новость, иначе она опять начнет обвинять себя. Ей нужно отвлечься от работы. А ему нужно отвлечься от размышлений о том, как бы ее поцеловать и затащить в свою постель.
— Что случилось?
— Ничего, — сказал он. — Я просто подумал, не отвезти ли тебя в магазин?
Ее шелковистая блузка облегала ее тело таким образом, что при виде нее у Лукаса кровь бурлила в жилах. Он заставил себя держаться от нее на некотором расстоянии.
— Давай пробежимся по магазинам сегодня. Прямо сейчас.
Женевьева моргнула.
— Ты хочешь купить еду для вечеринки? Не волнуйся. У меня все под контролем. Я обращусь в службу поставки продуктов… — Она заметно нахмурилась, говоря об этом. Женевьева была по-прежнему не уверена, что кто-то придет на вечеринку, устраиваемую дочерью четы Патчетт.
— Тебе не кажется, что нужно купить кое-какую одежду? Практичную одежду для покраски стен, уборки, наклеивания обоев. Ведь ты полна решимости заниматься этой работой. Ты не можешь надевать одежду, которая… — «Сводит меня с ума и заставляет думать о том, как я тебя целую и ласкаю», — мысленно добавил Лукас.
Он нахмурился и заметил, что Женевьева в очередной раз испортила одежду. Ее брюки порвались на бедрах.
Женевьева вздохнула и отошла от стола.
— Я знаю, что выгляжу глупо… — Она оглядела себя.
— Ты выглядишь фантастически, но ты же не хочешь изорвать и испачкать всю свою одежду. Тебе нужны джинсы. Приличный гардероб тебе может понадобиться для презентаций и встреч с общественностью. Что ты будешь делать, если вся твоя одежда будет залита краской?
А вот что ему делать? Он не может отвести взгляд от крошечной дырки на ее брюках. Ее белая кожа едва видна сквозь эту дырку, но у Лукаса богатое воображение…
— Проблема, — пробормотал он, имея в виду не дырку на ее брюках, а собственные нескромные мысли. — Нужно ее исправить.
Сердце Женевьевы забилось с удвоенной скоростью, когда Лукас уставился на едва заметную дырочку на ее брюках. Ей вдруг показалось, что он видит гораздо больше, чем кусочек бледной кожи на ее бедре. Машинально Женевьева потянулась, чтобы прикрыть дырку рукой, потом остановилась и решила, что этого делать не нужно.
«Перестань, Жен, дырочка на твоих брюках совсем крошечная. Опять ты фантазируешь».
Но в ту минуту, когда она заставила себя отвлечься от мыслей о Лукасе, рассматривающем дырку на ее брюках, он предложил ей прогуляться по магазинам. Ей придется столкнуться лицом к лицу с теми, кто был свидетелем ее унижения.
— Я предпочла бы не ходить по магазинам. — Лукас нахмурился, а она быстро добавила: — Я хочу сказать, у меня очень много работы. Кроме того, у меня до сих пор много одежды, так что покупать действительно ничего не нужно и…
— Женевьева! Остановись!
Она умолкла.
Лукас подошел к ней ближе:
— Что случилось? Почему ты вдруг так разволновалась? Что я такого сказал?
«О нет!»
— Ты ни при чем, Лукас. Я просто… Я просто не могу ходить по магазинам. Я не могу. Пожалуйста!
Вряд ли можно было бы представить более озадаченного человека, чем Лукас.
— Тебе придется объяснить, почему обычный поход по магазинам воспринимается тобой как заключение под стражу.
Она вздохнула:
— В тот первый день, когда ты сказал, что проверил информацию обо мне, я подумала, что ты узнал обо мне все. Но, видимо, ты узнал только о том, что у меня нет опыта работы. Есть еще кое-что…
— Жен, я не стал бы копаться в твоих личных тайнах. Некоторые вещи посторонним знать не полагается. — Его голос был низким, глубоким и успокаивающим, и она не могла не посмотреть в его глаза.
Женевьева напряженно кивнула.
— Спасибо, — сказала она едва слышно. — Но, учитывая ситуацию, тебе, вероятно, нужно узнать обо мне больше. Когда мои родители умерли, я понятия не имела, как управляться с делами, но решила не волноваться, так как Барри — мой жених и финансовый консультант моих родителей — сказал, что позаботится обо всем. Я не знала, что он обкрадывал моих родителей, и, когда они умерли, ему не нужно было на мне жениться, чтобы завладеть остатками их денежного состояния. Все, что он должен был сделать, — воспользоваться моим невежеством. В то время я пыталась разобраться со своей жизнью и ничего не замечала вокруг, а он начал представлять всем меня так, будто я совершенно безответственный человек и транжира. Барри распускал слухи о том, что я покупаю тонны безделушек через Интернет и по телефону. Он заставлял своих сотрудников и даже моих экономку и горничную делать покупки от моего имени. Он делал намеки на то, что я люблю выставлять себя напоказ. Барри постоянно водил меня по магазинам. Получалось, что, оставшись без присмотра своих родителей, я, что называется, пустилась во все тяжкие и погрязла в вещизме. В конце концов все якобы купленное мною оказалось в его распоряжении… — Она рискнула взглянуть на Лукаса, выражение лица которого напоминало темное грозовое облако.
