— Не совсем. Скажем так, имеется некоторый перекос в сторону голого эксперимента. Каламбур!
С этими словами Трои молча поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь. Лиза вспыхнула, возблагодарив Бога, что вокруг достаточно темно, и выдернула свою руку.
— Чего тебе хочется сейчас, Лиза Деверо? Вторую луну на небо? Пальмы и песок? Другую компанию?
— Последнее.
— Что ж, по крайней мере это честно. Ладно, не хочешь целоваться, давай разговаривать. О чем?
— Не знаю.
— А вчера вечером знала. «Давайте поговорим о вас, офигительный мистер Рэндалл!»
Он так здорово передразнил ее, что Лиза не выдержала и расхохоталась. Оборвала сама себя и уставилась на маленький водопад. Душу терзали тысячи демонов, и у всех были зеленые глаза.
— Вынужден предупредить, если мы не найдем тему для разговора, придется целоваться.
Его лицо склонялось все ближе и ближе, но Лиза не могла даже пошевелиться. Она словно замерзла под чарующим взглядом этого мужчины. Самое же страшное заключалось в том, что Трои Рэндалл наверняка догадывался об истине. Лиза Деверо МЕЧТАЛА о его поцелуях.
И они не замедлили. Вначале Трои коснулся губами уголка ее рта, затем его губы медленно двинулись дальше, словно поддразнивая и провоцируя ее на ответ. И Лиза сдалась. С глухим, чуть слышным стоном она подалась вперед, ее губы приоткрылись в ожидании более откровенной ласки…
Она стояла посреди пустой вселенной. Руки Троя больше не сжимали ее плечи. Губы Троя больше не искали ее рот. Она была свободна и разъярена этим обстоятельством.
— Лиза! Ты выглядишь удивительно разочарованной для невесты, оберегающей свою добродетель. Ты ждала иного поцелуя? Или сама хотела поцеловать меня?
— Я скорее горло себе перережу!
С этими словами Лиза повернулась и опрометью кинулась к дому. Впрочем, Трои догнал ее без всякого труда и подхватил под локоть, как ни в чем не бывало.
— Пойдем через веранду, так ближе. Выпьешь чего-нибудь на ночь, или сразу спать?
— Не буду я пить!
— Что ж, тогда вперед. Я позвоню Сигурду и присоединюсь к тебе в спальне… моя недоступная!
Рот и горло пересохли. Пульс зашкалило. Ноги превратились в желе.
Они поднялись на третий этаж и вошли в свой номер. Луна хулиганила вовсю, заливая гостиную нереальным, волшебным светом. Лиза почувствовала, как сотни маленьких змеек заскользили по позвоночнику.
Я умру, если он ко мне прикоснется.
Я умру, если он этого не сделает.
Я сошла с ума.
— Можешь не торопиться. Собственно, лучше бы тебе проговорить с Сигурдом до утра.
Трои рассмеялся и развернул Лизу к себе. Его пальцы властно прошлись по пылающей щеке, откинули темные локоны, упавшие на глаза, горевшие страхом, злостью и возбуждением.
— Ты ранила меня в самое сердце. Я думал, мы поладили. Уже собирался поцеловать тебя.
— Я не желаю тебя целовать! И чтоб ты меня целовал, тоже не желаю!
— О, как жаль! А ты не можешь зажмуриться и представить, что я Кларенс, то есть Теренс?
— Не могу!
(Чистая правда! ЭТО представить невозможно!)
— Ну и слава Богу!
С этими благочестивыми словами Трои Рэндалл бесцеремонно привлек Лизу Деверо к себе и начал целовать по-настоящему.
Белое пламя разгоралось под веками, черное пламя бродило в крови. Лиза больше не была Лизой, она стала первой женщиной на Земле, единственной и неповторимой, гибнущей от счастья в руках первого и единственного земного мужчины. Все кости в ее теле растворились, кровь превратилась в кипящую лаву. Ничто не сдерживало ее более, ничто не мешало отдаться этому порыву.
Когда до нее дошло, что в кабинете надрывается телефон, она ощутила сильнейшее разочарование. Трои отпустил ее, тяжело дыша, посадил в кресло и погрозил кулаком.
— Сиди здесь.
Она при всем желании не могла никуда деться. Ноги отказывались служить, а по всему телу разливалась истома. Через секунду Трои выглянул из кабинета и сообщил:
— Это Сигурд. Если хочешь, можешь идти спать. Нет, лучше я тебя провожу. Судя по твоему виду, ты не пройдешь и двух шагов.
Он скрылся в кабинете, до Лизы донеслась короткая фраза на непонятном викинговском языке, а затем ее босс стремительно появился перед ней и, прежде чем Лиза успела издать хоть один звук, подхватил ее на руки.
Надо было бы хоть вид сделать, что она возмущена, но как, как, скажите на милость, если все, чего ей действительно хочется — это остаться в его объятиях навсегда. Ощущать жар его тела, лютую, звериную силу могучих мускулов, дразнящий, свежий запах его одеколона в сочетании с его собственным неповторимым запахом — сильного, здорового самца, готового к любви и битве.
Трои Рэндалл опустил Лизу на постель и сказал негромко:
— Я приду так быстро, как только смогу.
И стремительно вышел.
Хвала тому дяденьке, который изобрел телефон, и тому, который додумался до промышленного саботажа… У полуголых пленниц на драккарах отсрочки быть не могло.
Лиза немного посидела на кровати, потом встала и побрела в ванную. Обернувшись на пороге, кинула взгляд на необъятные просторы развратного места для сна. Черное постельное белье во мраке выглядело еще сексуальнее. Словно черная дыра страсти, в которую неумолимо затягивало Лизу Деверо.
Она стояла перед зеркалом в ванной и не узнавала незнакомку, смотревшую на нее с той стороны стекла. Нет, лицо, волосы, глаза, губы, плечи — все было знакомо, но женщина в зеркале была Лизе неведома.
Яркий румянец окрасил бледные прежде высокие скулы, в потемневших синих глазах появился шальной и немного сумасшедший блеск, полуоткрытые, влажно блестящие губы улыбаются загадочной и сладострастной улыбкой. Тугие кольца каштановых волос гривой падают на точеные бледные плечи, и горят на тонких предплечьях следы пальцев Троя…
Каким следам суждено появиться на этом теле после сегодняшней ночи? Что ты делаешь со своей жизнью, Лиза Деверо?
Она медленно провела кончиком пальца по припухшим, улыбающимся губам.
Никто и никогда не будил в ней такое желание. Ни разу в жизни Лиза Деверо не была возбуждена по-настоящему. Ни один мужчина не казался ей таким желанным.
Она давно примирилась с тем, что обладает пониженной сексуальностью. Это вряд ли могло считаться болезнью, а трудностей не создавало никаких, поэтому, дожив почти до двадцати пяти лет, Лиза и понятия не имела, что значит сексуальный импульс.
И вот теперь все изменилось. В один миг ее привычный мир взорвался, исчез с лица земли, а на его обломках расцвел другой, пугающий, но великолепный, яркий, чувственный, откровенный, неведомый и желанный.
