Джек подложил в потухший костер веток и, чиркнув спичкой, подождал, пока пламя займется, и поставил чайник. Скоро можно будет заварить кофе. Он сел, прислонившись к скале, и огляделся. Вокруг высились горы, словно загадочные враждебные, темные существа. И в сердце одного из этих существ находится его золотая шахта. Найдет ли он ее?
«Ты найдешь эту шахту, Джек. С картой или без. Если кто и сможет ее найти, так это ты», — вспомнились ему слова Лорелей. Он должен найти. Это главное. Конечно, нет никаких разумных оснований полагать, что без Лорелей он не найдет шахту, а без шахты не добьется Лорелей, но внутреннее чутье говорит ему, что это так. Значит, шахту нужно отыскать. У него остается шесть дней.
Расстелив на земле остаток карты и прихлебывая кофе, Джек сосредоточенно, по памяти восстанавливал чертеж. Он не слышал, как Лорелей вышла из палатки. Ни звука, ни слова — но он нутром почуял, что она рядом.
— Как спалось? — спросил он, не отрываясь от чертежа.
— Хорошо... А откуда ты знаешь, что я здесь?
Джек про себя улыбнулся. Если сказать правду, она не поверит. Стоит ей приблизиться на три метра — и все его тело напрягается. Прямо радар. Недавно внутреннее чутье нашептало ему, что карта подлинная и ради нее стоит ввязаться в рискованную карточную игру; сейчас то же чутье сказало, что Лорелей стоит за спиной. Нет, не поверит.
— Я учуял запах жимолости. Твоя кожа всегда пахнет жимолостью. А раз поблизости кустов жимолости нет, я понял, что это ты.
— Гм. Это, наверно, лосьон.
— Может быть. — Он продолжал сосредоточенно разглядывать и подправлять карту.
— Как рука?
Джек отложил карандаш и распрямил пальцы.
— Лучше. Немного болит, но заметно лучше.
Лорелей осторожно потрогала разлохматившиеся бинты.
— Похоже, лучше, но надо сделать перевязку.
— Пара волдырей — не ножевая рана.
— Ты же не хочешь заработать инфекцию? — Она заглянула ему в глаза. — Я принесу аптечку и перевяжу, ладно?
Джек не стал спорить. Ему нравилось, когда Лорелей дотрагивалась до него. Это не то, что ласки любовницы, но для начала тоже неплохо.
Закончив, она убрала марлю и бинт и сказала:
— Может, ты все же откажешься от поисков шахты Голландца? Ты покалечился, карта наполовину сгорела.
— Мне уж было подумалось, ты веришь, что я найду шахту, с картой или без, — сказал он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала обида.
— Я верю. — Она вздохнула. — Только беспокоюсь за тебя. За себя. А что, если бы ты покалечился серьезнее?
— Лорелей, это всего лишь легкий ожог.
Она встала.
— Но могут случиться вещи и похуже. Например, пока мы спим, загорится палатка.
Он положил руки ей на плечи, привлек к себе.
— Ничего такого не случилось и не случится.
— Знаешь, о чем я подумала, когда смотрела, как ты руками тушишь огонь? Вспомнила рассказы про тех, кто искал шахту Голландца и погиб в этих горах. Тридцать шесть, Джек. Тридцать шесть человек погибли из-за этой проклятой шахты. Я не хочу, чтобы кто-то из нас стал тридцать седьмым.
Джек погладил ее, поцеловал в макушку.
— Я этого не допущу. Мы так долго ждали, и такая большая жизнь нас ждет впереди.
Она отстранилась от него.
— Повторяю тебе, мы не можем вернуться к прошлому. Я не хочу туда возвращаться. Я хочу вернуться к своей жизни в Месе и к Герберту.
При упоминании этого имени ревность схватила Джека за горло. Он с трудом подавил ярость.
— Лорелей, тебе следует быть поосторожнее, нечего мне тыкать этим Гербертом. Хоть ты и была с ним помолвлена, но ты его не любила — не настолько, во всяком случае, чтобы спать с ним.
— Откуда ты знаешь? — взвилась она.
— Твоя сестрица сказала.
Лорелей поджала губы.
— Герберт знал, что я хочу подождать, пока мы не поженимся, а он уважал меня и не настаивал.
— Вот в чем разница между мной и Гербертом. Мне не пришлось давить на тебя, потому что мы оба не хотели ждать до свадьбы. И когда снова займемся любовью — а мы этим займемся, — опять не будем ждать до свадьбы.
Вскинув голову, она сказала, глядя ему в глаза:
— Надо было мне вчера сбежать, пока имелась возможность.
— Теперь уже поздно.
— Это ты так думаешь. В следующий раз, когда представится случай, я им воспользуюсь.
Случай представился на следующий же день. Наглядевшись на карту и дорисовав последний недостающий участок, Джек прошелся по списку подсказок, сделанных Голландцем. Набор смешных прибауток выглядел бессмысленным — но не для Джека, который твердо решил разгадать головоломку.
— Начнем отсюда, — объявил он. Поневоле она пошла с ним на поиски шахты, нагруженная продуктами и флягами.
Жара была нестерпимая. Лорелей с притворным безразличием выслушивала размышления Джека о том, как применить подсказки к изучению очередного участка горы. По правде говоря, ее увлекли поиски, и она испытывала острое разочарование всякий раз, когда они утыкались в пустышку. Но сейчас, усталая, голодная, изнывающая от жары, она проклинала себя и Джека. С нее хватит.
— Дальше не полезу, — объявила она.
Он посмотрел на нее с высоты скалы.
— Ладно. Проверим последнюю пещеру и вернемся в лагерь.
— Нет. Я больше не поднимусь ни на дюйм. Отсюда пойду только вниз.
Сняв шляпу, Джек вытер пот со лба. До чего же он красив! Крутые мышцы, бронзовые от солнца, цвет глаз перекликается с цветом темно-синего неба. Потрепанная шляпа, драные джинсы, распахнутая рубашка, открытая волосатая грудь... весь он — воплощение девичьей мечты. Сердце Лорелей забилось, но она убедила себя, что, видно, перегрелась на солнце.
— Ну, лапочка, еще только одну пещеру, — убеждал ее тем временем Джек, одаряя одной из своих неотразимых улыбок.
— Нет. Больше не сделаю ни шагу. Я выдохлась.
Он посмотрел на солнце, которое все еще светило, как лампочка в миллион ватт, и напялил шляпу.
— Ладно. Ты победила. День закончен.
Но Лорелей совсем не чувствовала себя победительницей. Она была расстроена, потому что очень надеялась найти шахту.
Два часа спустя они добрались до лагеря. Лорелей устала, была голодна и настроена очень воинственно.
— Ты, верно, ждешь, что я буду готовить обед, — начала она, вздернув подбородок и подбоченясь.
Джек снял шляпу и вытер платком лицо.
— Твоя очередь. Я готовил завтрак.
Это правда, он делал завтрак и даже ленч.
— Не хмурься, милая, морщинки заработаешь на красивом лобике.
Лорелей сердито уставилась на него, но он засмеялся и поцеловал ее.
— Сделай что-нибудь попроще. Меня устроит сандвич или банка горошка. Посуду вымою я.
