— Возможно, он был скрягой при жизни и теперь тебе предстоит унаследовать его несметные сокровища, — шепотом высказал предположение Гарри, когда они сели в машину нотариуса.
— Вряд ли. Мне достаточно одной книги на память об этом человеке. Я знаю, что он был очень беден, ведь оплата жилья съедала почти всю его пенсию. Прошлой зимой ему пришлось продать последнюю картину, чтобы оплатить счета за отопление.
Завещание было коротким: все книги и мебель должны были быть проданы, а вырученные деньги направлены на оплату счетов. Оставшаяся сумма должна была быть зачислена на счет благотворительного общества помощи ветеранам Второй мировой войны. Лиз в наследство достался небольшой несгораемый сейф, полный различных фотографий и документов. Гарри помог перенести сейф к ней в комнату.
— А я-то надеялся, что он полон денег или ценных бумаг, — разочарованно протянул он.
Позднее, когда Лиз приступила к разборке бумаг, она поняла, что ей досталось нечто бесценное.
Ник встретил ее в аэропорту.
— Раньше я не замечал, что ты выглядишь как настоящая европейка, — сказал он.
В то лето по всей Европе вошли в моду мини-юбки. Их носили все: и те, у кого были длинные и красивые ноги, и те, кто такими достоинствами не обладал. На ней был коричневый шерстяной пиджак, короткая бежевая юбка, вокруг шеи был повязан шелковый шарф леопардовой расцветки. Туфли и сумка были черные.
— Живя в Женеве, волей-неволей приходится следить за модой.
Лиз подала ему руку для приветствия и одновременно подставила щеку для поцелуя. Ник поцеловал ее в обе щеки, а потом склонился и поцеловал руку.
— Как ты перенесла свой первый трансатлантический перелет?
— Превосходно. Говорят, что полет — это скука. Но, по-моему, это не так, особенно когда летишь в первый раз.
Ник внимательно посмотрел на нее, и Лиз была уверена на все сто процентов, что догадалась, о чем он думает: занималась ли она любовью или все еще девственница?
— Ты купил мне билет первого класса, хотя вполне можно было бы лететь и вторым.
— Это был бы сплошной кошмар, а мне хотелось, чтобы ты наслаждалась каждой минутой полета.
Он приехал в аэропорт на шикарном лимузине отца, поездка в котором превратила долгий путь к особняку Вернонов в увеселительную прогулку. Ник вел машину спокойно и уверенно, уделяя все свое внимание дороге, и Лиз могла исподволь наблюдать за ним.
Ему было двадцать девять, а ей почти двадцать. На нем был темно-синий пиджак, голубая рубашка, расстегнутая у ворота, серые брюки. Уверенный в себе и довольный жизнью, он, казалось, только что сошел со страниц какого-нибудь модного журнала. Его итальянское происхождение выдавала смуглость кожи и черные волосы. Голубые глаза были того же оттенка, что и одежды богоматери на иконах древних мастеров.
Забыв о приличиях, она с удовольствием разглядывала своего спутника. Когда движение на трассе стало менее интенсивным, Ник обернулся к ней и перехватил ее изучающий взгляд. Еще год назад она бы смутилась, покраснела и отвела глаза. Но сейчас пропасть жизненного опыта между ними постепенно уменьшалась, и она с улыбкой встретилась с ним глазами.
— Тон твоей рубашки отдаленно напоминает мне цветовую гамму с картин Пикассо голубого периода. Не удивляйся моей образованности. За последние недели у меня на многое открылись глаза, в том числе и на живопись. Так случилось, что мне в руки попались роскошные альбомы с репродукциями известных художников.
— Ни за что не поверю, что ты все вечера проводишь дома, листая альбомы по искусству! Гарри все еще присутствует в твоей жизни?
— Да, но в данный момент он улетел домой. Просто я закрутилась с работой и не успела тебе написать об этом. Со мной недавно приключилась почти невероятная история, и я стала обладательницей удивительных документов, которые здорово помогут мне в моей карьере. Позднее я все расскажу тебе. Сначала скажи, как у тебя обстоят дела.
— О, проект почти завершен. Все, что сейчас нужно, так это дополнительное инвестирование. Ты не представляешь, насколько слепы большинство высокопоставленных чиновников, не признающих, что будущее человечества может измениться коренным образом с внедрением моего изобретения.
Ник говорил с присущей ему убежденностью, которая много лет назад заставила ее поверить, что он станет одним из тех, кто перевернет весь электронный мир. Интересно, изменится ли он сам тогда?
— В итоге нашим главным инвестором стала Джейн Треверс.
— А кто это?
— По образованию она инженер-электронщик. Родилась в Великобритании, но воспитывалась в Америке. Ее дедушка — владелец роскошного замка в пригородах Ноттингема, одного из памятников средневековой архитектуры Англии. Джейн воспитывалась под влиянием идей своего дяди, Ричарда Найджела. Тебе знакомо это имя?
— Это один из китов английской электронной промышленности, не так ли?
— Абсолютно точно. Лет пятнадцать назад его называли молодым гением электроники. С его помощью были разработаны и внедрены в производство первые электронно-вычислительные машины. Его жена Эллис, в девичестве носившая фамилию Томас, по профессии модельер. Они познакомились, когда она была гувернанткой Джейн в Ноттингеме.
Когда Ник рассказывал о Джейн, на его устах играла улыбка, и Лиз это насторожило. Стараясь не выказывать беспокойства, она спросила:
— А сколько ей лет и где вы познакомились?
— На одном из съездов электронщиков. Она приблизительно моего возраста… Нас объединяет общность взглядов на будущее электроники.
— А что она за человек?
— Ты увидишь ее на свадьбе Агнесс и поймешь сама. Вся ее жизнь проходит в перелетах из Ноттингема в Филадельфию и обратно.
У Лиз похолодело все внутри: неужели эта английская аристократка с высшим инженерным образованием и есть та самая женщина, которая сумела завоевать сердце Ника?
— С нетерпением жду этого момента, — как можно веселее отозвалась она. — А тебе не страшно, что она может ненароком передать твой замысел Ричарду Найджелу, у которого найдутся средства, чтобы воплотить его в жизнь раньше тебя?
— О нет. Найджел не из тех, кто ворует чужие идеи, ему достаточно собственных разработок. К тому же у Джейн нет доступа к нашим материалам.
— Но если она не знает, в чем заключается проект, то почему она финансирует его?
— Она верит в меня и знает, что я способен перевернуть мир так же, как когда-то сделал ее дядя.
Господи! Да она же влюблена в тебя! — хотелось закричать Лиз, но вместо этого она спросила:
— Джейн работает на него?
