И Гэри, видимо, тоже должен заплатить.
Вот почему он считал, что брак — вещь бесполезная. Было совершенно очевидно, что, какие бы страдания ни причинил Софи Митчел, дело не в нем, а в том, что не было свадьбы. Если бы они любили друг друга, ничего больше не имело бы значения: ни одобрение родителей, ни город, где они стали бы жить, ни венчание и клятва у алтаря.
Выйдя из здания суда, Софи остановилась в нерешительности. Улица была пустынной. Ни одного такси.
— Я подвезу вас, — услышала она за спиной голос Гэри.
— Я не нуждаюсь в ваших одолжениях.
— Бросьте, Софи. Вряд ли вы поймаете сейчас такси. Я отвезу вас домой.
— Ладно, — согласилась она, не удостоив его даже простым «спасибо», но, слава Богу, у нее хватило здравого смысла не оставаться здесь одной и ловить такси в столь поздний час.
А ему и не надо ее благодарности. Ему нужно совсем другое.
Они молча спустились в подземный гараж. Так же молча Гэри открыл дверцу машины. Повинуясь врожденному чувству вежливости, он все же решился помочь ей сесть. От прикосновения к ворсистой ткани жакета в нем вдруг вспыхнуло желание — как будто открыли засов и выпустили на волю засидевшегося в клетке зверя.
Почему он должен бороться с этим желанием, черт возьми? Какое значение имеет то, что она думает о Макгвайере, о своей собственной неудавшейся попытке замужества? Пусть она даже его ненавидит — все равно он хочет ее.
Хочет.
Чтобы успокоиться, Гэри сделал глубокий вдох и, медленно обойдя машину, сел на водительское место. Теперь, когда он за рулем, она будет от него всего в нескольких сантиметрах. Аромат ее духов будет щекотать ему ноздри. Но он уже не мальчик. Приходилось переживать и более мучительные ситуации, чем разрыв в общем-то не состоявшихся отношений с владелицей художественного салона. Но как бы неловко он себя сейчас ни чувствовал, никогда не простил бы себе, если бы оставил ее одну на пустынной улице.
Всю дорогу они молчали. Правда, Гэри показалось, что пару раз Софи будто бы даже всхлипнула, словно сдерживая слезы.
Гэри внезапно охватила паника. Не хватает еще, чтобы рыдали у него в машине. Он терпеть не мог слезливых женщин. Он и Джоселин Креймер невзлюбил за водопады слез, которыми она пыталась всех разжалобить.
Софи, слава тебе Господи, по крайней мере не рыдает. Гэри видел, что она плотно сжала губы, чтобы унять дрожь. Глаза блестят, но слез не видно. Даже руки лежат на коленях спокойно. Возможно, он вообще ошибается и она и не думает плакать.
— Что такого ужасного я сделал, Софи? — спросил Гэри, останавливаясь у ее дома.
— Вы ничего не сделали, — стараясь говорить безразлично, ответила Софи. — Вы — мужчина и не виноваты в том, что ваши гормоны повлияли на ваши мозги.
— Мои гормоны — это лучшее, что у меня есть.
— С чем вас и поздравляю. Спокойной ночи.
— Софи, прошу вас… Как же то, что было вчера? Разве вам не было хорошо со мной?
— Это было до того… — она осеклась.
— До чего?
— Я не собираюсь обсуждать с вами суд.
— Да забудьте вы про суд. Речь не о нем, а о нас с вами.
— О чем именно?
— О том, что это не я вас когда-то бросил.
— Но вы солидарны с тем человеком. Черт, мы опять говорим о суде.
— Плевать я хотел на этот суд, да и на того парня, на Митчела. Это все в прошлом.
— Это мое прошлое. Я получила хороший урок. Если вы оправдываете поступок Митчела, значит, вы ничуть не лучше его.
— Я его не оправдываю.
— Давайте прекратим этот разговор.
Отлично. Ему и не хочется разговаривать. Какой смысл пререкаться, обсуждать то, что происходит в суде, тем более что этого нельзя делать? Если уж разговаривать с Софи, то о ее магазине, или о бейсболе, или о рок-музыке. А еще он сказал бы ей, что ее кожа похожа на лепестки цветов яблони — такая же гладкая и нежная.
Если же быть совершенно честным, ему вовсе не хочется разговаривать. Ему хочется поцеловать ее, несмотря на то, что она презирает его мужские гормоны, все еще не может простить старого обидчика, и на то, что произойдет завтра в комнате присяжных, где они наверняка снова схлестнутся.
Гэри наклонился и, запустив руку под гриву ее роскошных волос, прильнул к губам Софи.
Если бы Софи уже не ненавидела Гэри, она могла бы возненавидеть его за то, что одним поцелуем он сумел заставить ее начисто забыть о своей ненависти.
А разве она его ненавидит? И за что? За что-то, связанное с судом… но о суде думать не разрешается.
Она и не станет думать. Отвечая на поцелуи Гэри, она будет думать только о том, что он любящий отец и заботливый сын, что он хороший человек, честный и порядочный. Такой сильный, чуткий, надежный и… невероятно сексуальный.
Софи откинулась на спинку сиденья. Гэри не отпускал ее, снова и снова целуя ее сомкнутые губы. Софи вдруг почувствовала, что ей этого мало. Обвив Гэри руками за плечи и прижав его к себе, насколько это позволяло пространство, она разомкнула губы.
Почему она на него сердилась? Да он самый лучший, самый добрый и самый обаятельный мужчина из тех, кого она знала. У него другие убеждения, и он их отстаивает — что ж, этим можно только восхищаться.
— Софи, — прошептал Гэри, прервав на секунду поцелуй.
— Да?
Она не просто услышала свое имя, понял Гэри. Она жаждет его поцелуев. Охвачена тем же желанием, что и он.
Да.
Через несколько секунд Гэри уже открывал дверцу с ее стороны и помогал ей выйти из машины. Взявшись за руки, они вошли в дом и взбежали вверх по лестнице.
Софи перевела дух, только когда они уже были в квартире. Сердце ее бешено колотилось. Гэри схватил ее в объятия и снова стал целовать. На этот раз поцелуи были глубокими, требовательными, страстными. Губы Софи раскрылись. Язык Гэри скользнул внутрь и стал двигаться взад-вперед резкими ритмичными толчками. Софи закрыла глаза, потрясенная жгучим желанием, пронзившим все ее существо.
Чему она так упорно сопротивлялась? Что такого ужасного он сделал?
Она не могла вспомнить. Вообще ни о чем не могла думать. Ей нужен только Гэри. Ей нужно только это.
Внезапно Гэри отстранился от нее и сказал:
— Мне надо позвонить домой. Не хочу, чтобы они беспокоились.
Как это она могла подумать, что он не самый порядочный, честный, надежный и чуткий человек во всей Вселенной?
— Телефон в спальне, — сама себе удивившись, сказала Софи. У нее был телефон и на кухне, но она явно была настроена на спальню.
Гэри обнял ее за плечи и широко улыбнулся. Софи тоже сияла. Она была счастлива.
Приведя Гэри в спальню, Софи включила свет и показала на телефон у кровати. Гэри понимал, что для Софи значило впустить его сюда. Поэтому не торопил события. Если она сомневается, он даст ей возможность отступить.
