– Ну не лгу же я?
Голос его звучал весело, и Пернел улыбнулась.
– Да нет, я и не думала…
– Но теперь-то вы в норме? – осведомился он уже серьезно.
– О, вполне!
На этот раз она сказала правду, он это понял.
– Тогда, юная леди, доброй вам ночи, – пожелал Хантер и, поднеся к губам ее руку, поцеловал и оставил ее дом.
А Пернел пошла спать, в глубине души вполне уверенная: будь дверь заперта – взломал бы, но выручил ее. На душе у нее потеплело. Так или иначе, а сосед у нее замечательный.
Однако не прошло и нескольких часов, а приятные мысли о хорошем соседе улетучились как дым. Проснувшись с ними в воскресенье утром, Пернел решила: она тоже будет паинькой – доброй соседкой. Вредные глупые овцы сжевали чудные цветы на клумбе ее спасителя – с этим нужно покончить. Пока не заделана прореха в изгороди, разделявшей участки, животные могут проникнуть в сад. Около девяти, вооружившись бечевкой и дощечками, найденными в сарае, на полке, Пернел принялась сооружать заграждение. Через полчаса ей удалось его возвести, – правда, оно похоже на дикого ежа, но теперь уж никакое животное сюда не проникнет, это точно! Хотя… высота-то тут всего пятьдесят сантиметров – можно просто перемахнуть через ежа, и все. Какой же высоты должно быть заграждение, чтобы его не могли преодолеть овцы?
Вдруг из-за угла дома появился Хантер и остановился как вкопанный, глядя в ее сторону. Почувствовав внезапный, непонятный прилив скромности, Пернел потупилась и ждала, пока он преодолеет по дорожке несколько разделяющих их метров. Она совсем уж было собралась все объяснить, как вдруг раздался резкий голос:
– Господи спаси, что за дикое сооружение?!
Такая грубость, беспардонность заставила ее в изумлении поднять на него глаза. Куда исчез заботливый сосед – ее спаситель? Вчера он пришел к ней на помощь, нежно обнимал ласковыми руками, вел себя по-рыцарски, даже поцеловал ей руку… И вот теперь перед ней совсем другой человек – стоит и враждебно озирает результаты ее трудов.
– Ведь вчера вы так негодовали, что овцы проникли на ваш участок! – Остатки застенчивости при виде его агрессивной позы как рукой сняло. – Вот я и подумала, что забор поможет…
– Но все это только потому, что вы не соизволили закрыть за собой ворота! – крикнул он и толкнул ногой ее произведение из веревок и кусков дерева. – А вот этого безобразия я не потерплю на своем участке!
– А оно и не на вашем участке! – раздраженная, заспорила Пернел.
– А веревка – она привязана к моей водосточной трубе! Это что, тоже не на моем участке?
Девушка представления не имела, кому принадлежит труба, обслуживающая сразу два дома, но воскликнула:
– Пусть так, но вы тоже должны держать свои ворота закрытыми!
Хантер только хмыкнул, и ее снова охватила волна негодования: она тут, согнувшись в три погибели, пытается развязать все эти наспех завязанные узлы, а он себе стоит и посматривает, и не думает помочь! Вот черт, еще и ноготь сломала, а проклятые узлы никак не поддаются. Хантер спокойненько повернулся и вообще куда-то ушел… Ага, возвращается, с ножницами. В полном молчании они вместе ликвидировали остатки импровизированной изгороди – и вдруг оба одновременно подняли головы: она – воинственно, готовая к бою, он же – совершенно спокойно глядя на нее с высоты своего роста.
Пернел уже собиралась повернуться и молча покинуть поле битвы, когда за спиной у нее внезапно раздался его голос:
– Вы действительно испугались вчера вечером?
Вопрос застал ее врасплох – никак она не привыкнет к этим переходам. Вчера он был мужественным, мягким, а сегодня опять жесток и груб.
– Кого? Вас?
– Конечно, не меня, глупышка! Вашего ухажера!
– Благодарю вас, – съязвила Пернел, ничуть не задетая, что ее назвали «глупышкой». Докладывать этому грубияну, что Крис Фармер весь вечер считал, будто его завлекают? Нет уж; но надо же как-то ему объяснить… И она промямлила: – Я… это… просто немного перебрала вчера. – Хватит с него такой мотивировки.
Слова ее, кажется, немного разочаровали Хантера. Несколько долгих секунд он молча смотрел на нее, наконец, осторожно задал вопрос:
– Но ведь вы, полагаю, уже не девственница?
Вот это да! Какая наглость с его стороны!
– А почему бы и нет?
В ответ прозвучало нечто непечатное.
– Спасибо, – только и осталось ей поблагодарить еще раз.
– К черту ваше «спасибо»! – прорычал Хантер. – Вам надо головку проверить – все ли с ней в порядке!
– Это почему же?
Да, почему, собственно, будучи девственницей, ей не следует ею быть?
– Да потому, что любому нормальному человеку сразу было бы ясно, что собой представляет этот тип!
– Безусловно, для вас это бы трудности не представило! – По лицу его она поняла: намек не очень-то пришелся ему по вкусу. Ох, она же несправедлива к нему – он так нежно утешал ее, прижимал к себе… – Но ведь я только хотела показать ему мой дом, как я его отделала, а он… – Большая уступка Хантеру – учитывая его сегодняшнее поведение.
Однако по всему видно, он не оценил ее попытки быть хорошей: он вдруг громко хмыкнул и удалился в сторону своего гаража.
«Нахал!» – продолжала кипеть Пернел, собирая обрывки бечевки, досок и складывая все это в свой сарай. Большую часть дня она провела в саду позади дома – это когда Хантера не было поблизости, а когда он появлялся, она уходила в дом звонить матери.
– Когда же ты навестишь нас?
В который раз мама это спрашивает… И, правда, с тех пор как Брюс завершил свои дела в Уилтшире, их встречи стали совсем редкими.
– Да вот еще приведу свой сад в божеский вид – тогда.
Пернел положила трубку и пошла посмотреть, чем это занимается на заднем дворе Хантер. Потом, поставив на предохранитель защелку передней двери, занялась той частью сада, что перед домом. Потрудившись как следует, довольная проделанным, она вернулась в дом, лишь совсем выбившись из сил. Сколько ей еще всего предстоит, пока у нее воцарится такой же порядок, как на участке соседа… Что ж, теперь появится больше свободного времени – наверстаем упущенное. Только надо срочно приобрести посадочный материал. И с этими мыслями она поднялась наверх принять ванну.
Натянула чистые джинсы, свежую белоснежную рубашку, спустилась вниз, приготовила еду и, к своему удивлению, обнаружила, что думает: какую пищу сейчас поглощает ее сосед? И тут же выругала себя: да почему, вообще говоря, ее заботит, чем этот поросенок набивает себе брюхо? «Лучше вытирай-ка посуду и размышляй о своем саде!» – велела она себе. Захлопнулась задняя дверь в его доме, шаги по гравийной дорожке, приближаются сюда… Сердце ее забилось в сумасшедшем ритме, и она повернулась спиной к кухонному окну – как раз пора положить вилки в ящик шкафчика.
