Взволнованная, она вернулась к своему вопросу.
— Вы поклянетесь, что не будете задавать вопросы обо мне?
— Я не даю необдуманных клятв, госпожа, — ответил он, хорошо помня свою последнюю клятву, ту, которую дал своей матери. — А я не уверен, что смогу сдержать данное слово.
— И в чем же вы уже поклялись?
Что женюсь по любви. Эта клятва навлекла на него беды.
— Что я буду верен королю. — Если только две эти клятвы не будут противоречить друг другу.
— Вы его видели? — спросила Линнет. — Кое-кто поговаривает, что он погубит страну.
Дункан осторожно начал подбирать слова. Кленден находился в северной Англии, жители которой, по большей части, были преданы йоркистам.
— Он издает законы, защищающие права граждан. Король кажется достаточно справедливым человеком. — Дункан взял девушку за руку и повел ее к сухому клочку земли. — Но вы так и не сказали, где я смогу вас разыскать.
— Я не могу этого сделать, — печально ответила Линнет.
Скажи ей. Расскажи ей, кто ты. Но как только он это сделает, все изменится. Они уже больше не будут двумя незнакомцами с одинаковым положением в обществе, которые наслаждаются компанией друг друга. Станет ли Мэри испытывать благоговейный трепет перед ним? Или ужаснется его лжи? Его ухищрениям? Будет ли думать, что он лишь забавлялся с нею?
Дункан не был готов разрушить магию этих мгновений.
Но и отпускать ее сейчас, не узнав о ней больше, Дункан не хотел. Он хотел узнать о том, где она научилась так правильно разговаривать. Или так хорошо играть и петь. Была ли Мэри горничной у леди или, может, внебрачным ребенком какого-нибудь знатного человека? Но ведь она говорила, что ее отец — конюх. Ни одно из объяснений не имело смысла.
Он порывисто схватил ее за руку.
— Поедемте со мной, — предложил Дункан.
Он не мог вспомнить, когда в последний раз поддавался своим чувствам. Даже эта поездка с целью найти невесту не была сиюминутным порывом. Она была просчитанной, старательно обдуманной, нацеленной на незамедлительный результат.
Предложение служанке сбежать с ним было сиюминутным порывом. А брак мог оказаться гибельным — для них обоих. Генри Тюдор ясно изъявлял свою волю. Любой, кто пытался ослушаться короля, делал это на свой страх и риск. То же касалось и людей, которых они любили.
Любил ли он ее?
Или это просто были солнце, ручей и чувство свободы, которое он ощущал впервые в жизни?
Дункан взглянул на Мэри, и его сердце забилось сильнее. У него перехватило дыхание. Она заставляла солнце казаться ярче. Ему хотелось коснуться ее. Не только со страстью, хотя он солгал бы, если бы сказал, что не испытывал желания. Но точно так же ему хотелось просто… ощущать мягкость щек Мэри, шелковистость ее волос. Он хотел услышать ее пение, почувствовать то тепло, которое поднималось в душе рядом с ней.
Любовь? Что он знал о любви?
Тишина разлилась по лесу, между ними повисла пауза, до предела накаленная чувствами.
Потом Мэри высвободила свою руку, и ее пальцы повторили то, что сделали его пальцы несколько минут назад. Она изучающе дотронулась до мужского лица, приласкала шрам возле глаза. Дункану показалось, что по его лицу провели шелком, но даже от этой едва ощутимой ласки он запылал от страсти.
Его сердце сжалось в груди. Перевернулось. Пропустило удар.
— Вы поедете? — снова спросил он, затаив дыхание, желая всем сердцем, чтобы Мэри сказала «да». Без вопросов. Без оговорок.
Однако девушка, казалось, была сбита с толку.
— Куда?..
— Вы мне верите?
Дункан услышал напряженность в своем голосе. Ему было просто необходимо получить ее доверие. Даже несмотря на то, что он ничего не сделал, чтобы заслужить эту веру.
Он увидел, как Мэри с трудом сглотнула. Ее маленькая ладошка задрожала в его руке.
— Я не пришла бы, если б не верила.
— Вы уедете отсюда? Сейчас? Со мной?
Это было нечестно. И Дункан это понимал. Ведь она знала его как бедного неумелого менестреля, солдата, чьи умения больше были не нужны, скитальца, который не мог предложить ей ни дома, ни чувства защищенности. Кем была Мэри сейчас, он точно не знал. Ее одежда была поношенной, но хорошего качества. У нее был доступ к прекрасным лошадям. Она правильно разговаривала.
С чего ей было выбирать странника? Но Дункану необходимо было знать, что она выберет его из-за него самого, а не из-за богатства, которое он мог ей дать. По правде говоря, у него мало что останется, если он не угодит Генри своим выбором. Но, бог свидетель, Дункан хотел, чтобы его выбрали ради него самого.
Он не знал, чего ожидать. Однако по выражению ее глаз понял, что она хочет поехать с ним. Во взгляде Мэри мелькнула вспышка радости. Но она погасла так же быстро, как появилась.
Девушка отступила на шаг назад.
— Я не могу.
— Ваш жених предлагает вам больше? — вырвался у Дункана вопрос, и он почувствовал унижение, вспомнив толпы женщин, которые польстились на богатство маркиза Уортингтона, а не на него самого.
— Дело не в этом, — возразила Мэри. — Это дело чести. Я должна выполнить обещания.
Дункан не нашел, что на это ответить. Честь всегда была для него всем. Как он мог просить кого-то запятнать свою честь?
Произнеся последнюю фразу, Мэри отвернулась, и теперь Дункан заставил ее повернуться к нему лицом. В глазах девушки блестели слезы.
Дункан задумался о существующих возможностях. Он всегда обдумывал возможные варианты. Уортингтон годами делал это во время гражданской войны и будучи наемником в Европе. Он мог открыть, кем являлся на самом деле. Своим признанием он отодвинул бы в сторону любого поклонника. У него было высокое положение в обществе. У него была власть.
Но не этого хотел Дункан. Ему хотелось, чтобы кто-то пошел с ним по доброй воле, без оговорок.
Он хотел того, чего не мог получить. Теперь Уортингтон это понимал. Он продолжит свое путешествие. У него, несомненно, получится подыскать благородную леди в жены без каких-либо осложнений. Проблема была в том, что он не хотел искать благородную леди. Ему была нужна его лесная леди.
— Робин? — донесся до него ее тихий голос. Пальцы девушки задрожали в его руках.
Имя было чужим для Дункана. Ему даже понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что он сам назвал ей это имя. Мэри говорила о чести. Дункан задумался, будет ли она по-прежнему считать, что он человек чести, если он откроет ей свое истинное лицо.
Дункан выпустил ее руку. Возможно, он подождет еще один день. Один день или чуть больше. Может, тогда он действительно поймет. Сможет разобраться, что делать.
